Это уже я заплел все в один узел и создал по-настоящему единую корпорацию. Собственно, это и дало возможность для такого бурного роста. Единый организм всегда быстрее и слаженнее реагирует на обстановку.
– Но ты, наверное, просто талантливый человек, а вот я не справляюсь, – на лице у Ирины появилось плаксивое выражение. – Голова идет кругом от всего этого вороха дел. Пробовала поручать помощникам, но они тоже срываются.
– Конечно. Советников может быть много, но принимать решение должен один человек. Как и нести ответственность. Только тогда есть шанс на то, что любое начинание будет доведено до конца. Большому государству нужен монарх, компании – президент.
– Но не я, – Ира надула губки. – Я этого не выдержу. Только теперь я поняла, как много ты и папа делали для нас, пока я порхала по балам и возилась с Ванечкой.
– Конечно, моей обворожительной сестренке куда больше к лицу бальное платье и блеск брильянтов, чем деловой костюм и золотой «Паркер», – я поцеловал ей ручку.
– Шура, а может, ты вернешься? – в ее голосе прозвучала надежда и мольба. – Этот дурацкий закон, по которому тебя отстранили от управления корпорацией, отменен уже месяц назад. Ты теперь оправдан. Государь внес в Думу еще много законопроектов, которые облегчат жизнь деловым людям. Профсоюзы напуганы ростом потребительских цен и идут на все. Левым наконец-то объяснили, что слишком много социализма делает беднее тех же рабочих. Дума все одобрит. Работать теперь будет много проще. Вернись, пожалуйста.
– Ну уж нет, – рассмеялся я, – второй раз меня сюда не затянете. Я в эти игрушки наигрался. Свой долг клану Юсуповых я отдал, пришло время и собой заняться. Да и не услышать подсказки с небес было бы глупо. Сам понимал, что пора уйти, но не решался, так меня отстранили. Если сейчас снова пойду, выкинут еще жестче. Поверь, не стоит противиться судьбе, когда она дает свои указания столь ясно.
– Но что же мне делать? – Ирина растерянно развела руками. – Я с этим не справлюсь, это уже ясно. Тем более Ванечка. Он еще молод. Да и душа у него явно лежит к музыке. Какой из него предприниматель? Других племянников у тебя нет. Твоему сыну от Лены тоже до совершеннолетия еще шесть лет. Да и куда ему в президенты? Ну кому можно вручить всю нашу семейную корпорацию? Здесь нужен такой талантливый человек, как ты. Но не отдавать же все в руки чужого человека! Это же семейное предприятие. Оно должно сохраниться для наших наследников.
– Может, тогда стоит поменять структуру управления?
– Ты же говорил ничего не менять.
– Если по-старому жить нельзя, значит, перемены неизбежны.
– Что ты советуешь?
– Если не можешь управиться с такой махиной, значит, надо ее разделить. Так было при отце.
– Но ведь ты сам говорил, что та система менее эффективна.
– Но ведь ты сама говорила, что не можешь с ней справиться, – передразнил я ее. – Разве будет лучше, если семейное предприятие потерпит крах? Да, мы станем одной из корпораций, которая будет расти средними темпами. И что с того? Я сделал неплохой задел. Даже сейчас, если мы распродадим все наши производственные активы, вырученных денег хватит семи поколениям Юсуповых на такую же расточительную жизнь, которую мы ведем сейчас. А ведь будет еще и прибыль, и капитализация. Не переживай, ты справишься с ролью главы семейства. И даже время на светскую жизнь останется. Управлять разделенной компанией проще. Грамотные управленцы есть.
– Но, Шура, разделять корпорацию, это же так сложно!
– Не просто. Но проект я уже подготовил. Он лежит в сейфе в моем кабинете. Я прикажу принести его тебе.
– Господи, когда ты успел?
– Я начал его готовить, как только вернулся сюда из Гатчины и увидел, как мучается моя сестренка. Там и проект новой структуры корпорации, и рекомендации по составу советов директоров. Есть кое-какие заметки и о перспективах некоторых отраслей. Скажем, из нефтяного бизнеса, в течение ближайших десяти лет, я бы рекомендовал выходить.
– Невероятно! Мне казалось, что ты полностью поглощен государственными делами.
– Когда по-настоящему надо, можно успеть все, – я поцеловал ее в надушенный тончайшим парфюмом лобик. – Не оставлю же я свою сестренку в беде.
– Но ты поможешь мне в деле раздела корпорации?
– Я бы с радостью, но боюсь, что мне не дадут.
– Государственные дела?
– Возможно. У меня есть чувство, что вскоре все снова переменится.
– Ах, это твое чувство!
– Оно меня никогда не подводило.
– Но оно всегда говорит такие неприятные вещи.
– Увы, эти вещи вряд ли оставили бы нас в покое, если бы мы о них не знали. Прости, сестренка, мне надо идти. Хочу еще поговорить с женой перед выездом на заседание Государственного совета.
Юля гуляла в оранжерее. Я давно заметил, что это ее самое любимое место во дворце, а после того как мы узнали о ее беременности, она ежедневно проводила здесь целые часы.
– Здравствуй, дорогая, – я нежно обнял ее.
– Доброе утро, любимый, – она старалась спрятать от меня покрасневшие глаза.
– Опять плакала?
– Нет, просто не выспалась.
– Я ли не замечу слез в твоих глазах? Что случилось? Опять что-то выдумала?
– Наверное, – она опустилась на стоящую рядом скамейку. – Мы, беременные, такие мнительные.
– Ну так расскажи, что на этот раз.
Она немного помолчала.
– Мне показалось... что я больше не нужна тебе.
– С чего ты взяла?
– Ты все время занят делами...
– Но я дал слово государю, и ты знаешь, что это скоро кончится. Разве мы мало бываем вместе? Разве ты чувствуешь себя одиноко? Смотри, сегодня наконец прилетает труппа из «Комеди Франсез». Они дадут спектакль в нашем театре, специально для тебя. Ты ведь любишь французские постановки.
– Да, спасибо. Ты действительно делаешь для меня все что можешь. Но я-то не о том. Ты уходишь, совсем уходишь: от дел, от мира... Мне кажется, единственное, что тебя держит здесь, это твое слово, данное императору, и наш будущий ребенок. Но кризис скоро закончится, и ты получишь свою отставку. А ребенок... Знаешь, я не хочу, чтобы он держал тебя здесь.
– Да что ж ты такое говоришь?! – я даже почувствовал легкую обиду. – Что значит «держал»? Ты же знаешь, я люблю и тебя, и нашего малыша.
– Знаешь, – эхом откликнулась Юля, – когда я впервые увидела тебя, то почему-то сразу подумала, что ты существо из другого мира. Только тогда мне казалось, что это из-за нашего неравенства: ты – аристократ, миллиардер... Но потом, когда ты ввел меня в свое общество, я поняла, что ты и там чужой. Мне сперва подумалось, что тебя просто не увлекает высший свет, знаешь, бывает так: родится у царя художник, – а потом я увидела, как ты тасуешь миллиарды, сокрушаешь государства, видишь людей насквозь и забавляешься этим... И твои видения там, в Гатчине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
– Но ты, наверное, просто талантливый человек, а вот я не справляюсь, – на лице у Ирины появилось плаксивое выражение. – Голова идет кругом от всего этого вороха дел. Пробовала поручать помощникам, но они тоже срываются.
– Конечно. Советников может быть много, но принимать решение должен один человек. Как и нести ответственность. Только тогда есть шанс на то, что любое начинание будет доведено до конца. Большому государству нужен монарх, компании – президент.
– Но не я, – Ира надула губки. – Я этого не выдержу. Только теперь я поняла, как много ты и папа делали для нас, пока я порхала по балам и возилась с Ванечкой.
– Конечно, моей обворожительной сестренке куда больше к лицу бальное платье и блеск брильянтов, чем деловой костюм и золотой «Паркер», – я поцеловал ей ручку.
– Шура, а может, ты вернешься? – в ее голосе прозвучала надежда и мольба. – Этот дурацкий закон, по которому тебя отстранили от управления корпорацией, отменен уже месяц назад. Ты теперь оправдан. Государь внес в Думу еще много законопроектов, которые облегчат жизнь деловым людям. Профсоюзы напуганы ростом потребительских цен и идут на все. Левым наконец-то объяснили, что слишком много социализма делает беднее тех же рабочих. Дума все одобрит. Работать теперь будет много проще. Вернись, пожалуйста.
– Ну уж нет, – рассмеялся я, – второй раз меня сюда не затянете. Я в эти игрушки наигрался. Свой долг клану Юсуповых я отдал, пришло время и собой заняться. Да и не услышать подсказки с небес было бы глупо. Сам понимал, что пора уйти, но не решался, так меня отстранили. Если сейчас снова пойду, выкинут еще жестче. Поверь, не стоит противиться судьбе, когда она дает свои указания столь ясно.
– Но что же мне делать? – Ирина растерянно развела руками. – Я с этим не справлюсь, это уже ясно. Тем более Ванечка. Он еще молод. Да и душа у него явно лежит к музыке. Какой из него предприниматель? Других племянников у тебя нет. Твоему сыну от Лены тоже до совершеннолетия еще шесть лет. Да и куда ему в президенты? Ну кому можно вручить всю нашу семейную корпорацию? Здесь нужен такой талантливый человек, как ты. Но не отдавать же все в руки чужого человека! Это же семейное предприятие. Оно должно сохраниться для наших наследников.
– Может, тогда стоит поменять структуру управления?
– Ты же говорил ничего не менять.
– Если по-старому жить нельзя, значит, перемены неизбежны.
– Что ты советуешь?
– Если не можешь управиться с такой махиной, значит, надо ее разделить. Так было при отце.
– Но ведь ты сам говорил, что та система менее эффективна.
– Но ведь ты сама говорила, что не можешь с ней справиться, – передразнил я ее. – Разве будет лучше, если семейное предприятие потерпит крах? Да, мы станем одной из корпораций, которая будет расти средними темпами. И что с того? Я сделал неплохой задел. Даже сейчас, если мы распродадим все наши производственные активы, вырученных денег хватит семи поколениям Юсуповых на такую же расточительную жизнь, которую мы ведем сейчас. А ведь будет еще и прибыль, и капитализация. Не переживай, ты справишься с ролью главы семейства. И даже время на светскую жизнь останется. Управлять разделенной компанией проще. Грамотные управленцы есть.
– Но, Шура, разделять корпорацию, это же так сложно!
– Не просто. Но проект я уже подготовил. Он лежит в сейфе в моем кабинете. Я прикажу принести его тебе.
– Господи, когда ты успел?
– Я начал его готовить, как только вернулся сюда из Гатчины и увидел, как мучается моя сестренка. Там и проект новой структуры корпорации, и рекомендации по составу советов директоров. Есть кое-какие заметки и о перспективах некоторых отраслей. Скажем, из нефтяного бизнеса, в течение ближайших десяти лет, я бы рекомендовал выходить.
– Невероятно! Мне казалось, что ты полностью поглощен государственными делами.
– Когда по-настоящему надо, можно успеть все, – я поцеловал ее в надушенный тончайшим парфюмом лобик. – Не оставлю же я свою сестренку в беде.
– Но ты поможешь мне в деле раздела корпорации?
– Я бы с радостью, но боюсь, что мне не дадут.
– Государственные дела?
– Возможно. У меня есть чувство, что вскоре все снова переменится.
– Ах, это твое чувство!
– Оно меня никогда не подводило.
– Но оно всегда говорит такие неприятные вещи.
– Увы, эти вещи вряд ли оставили бы нас в покое, если бы мы о них не знали. Прости, сестренка, мне надо идти. Хочу еще поговорить с женой перед выездом на заседание Государственного совета.
Юля гуляла в оранжерее. Я давно заметил, что это ее самое любимое место во дворце, а после того как мы узнали о ее беременности, она ежедневно проводила здесь целые часы.
– Здравствуй, дорогая, – я нежно обнял ее.
– Доброе утро, любимый, – она старалась спрятать от меня покрасневшие глаза.
– Опять плакала?
– Нет, просто не выспалась.
– Я ли не замечу слез в твоих глазах? Что случилось? Опять что-то выдумала?
– Наверное, – она опустилась на стоящую рядом скамейку. – Мы, беременные, такие мнительные.
– Ну так расскажи, что на этот раз.
Она немного помолчала.
– Мне показалось... что я больше не нужна тебе.
– С чего ты взяла?
– Ты все время занят делами...
– Но я дал слово государю, и ты знаешь, что это скоро кончится. Разве мы мало бываем вместе? Разве ты чувствуешь себя одиноко? Смотри, сегодня наконец прилетает труппа из «Комеди Франсез». Они дадут спектакль в нашем театре, специально для тебя. Ты ведь любишь французские постановки.
– Да, спасибо. Ты действительно делаешь для меня все что можешь. Но я-то не о том. Ты уходишь, совсем уходишь: от дел, от мира... Мне кажется, единственное, что тебя держит здесь, это твое слово, данное императору, и наш будущий ребенок. Но кризис скоро закончится, и ты получишь свою отставку. А ребенок... Знаешь, я не хочу, чтобы он держал тебя здесь.
– Да что ж ты такое говоришь?! – я даже почувствовал легкую обиду. – Что значит «держал»? Ты же знаешь, я люблю и тебя, и нашего малыша.
– Знаешь, – эхом откликнулась Юля, – когда я впервые увидела тебя, то почему-то сразу подумала, что ты существо из другого мира. Только тогда мне казалось, что это из-за нашего неравенства: ты – аристократ, миллиардер... Но потом, когда ты ввел меня в свое общество, я поняла, что ты и там чужой. Мне сперва подумалось, что тебя просто не увлекает высший свет, знаешь, бывает так: родится у царя художник, – а потом я увидела, как ты тасуешь миллиарды, сокрушаешь государства, видишь людей насквозь и забавляешься этим... И твои видения там, в Гатчине.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84