– Какая у тебя снисходительная возлюбленная, – сказал Навсикл, – и как скромны ее поручения, если она требует от тебя финикоптера, а не самое птицу феникса, являющуюся к нам из Эфиопии или Индии.
Тот возразил:
– Это уж ее привычка потешаться надо мной и над всем, что меня касается. Но вы-то куда идете и по какому делу?
Когда они ответили, что спешат к Митрану, тот сказал:
– Напрасно и впустую вы так торопитесь: Митрана нет в этих местах – он сегодня ночью отправился походом на Бессу против разбойников, населяющих эту деревню. Он взял в плен какого-то эллинского юношу и отослал его Ороондату в Мемфис, чтобы оттуда его доставили, по-видимому, в дар великому царю. Жители же Бессы и вновь назначенный ими начальник их Тиамид, совершив набег, отбили его и держат у себя.
Знакомый Навсикла договаривал это уже на бегу.
– Мне нужно спешить к Изиаде, – пояснил он, – она, верно, уже ожидает меня, все глаза проглядела. Как бы это промедление не принесло мне любовной бури. Она мастерица измышлять всякие необоснованные поводы, чтобы обвинять и морочить меня.
Услышав эти вести, они долго стояли в недоумении из-за неожиданной неудачи в своих намерениях. В конце концов Навсикл ободрил их, предполагая, что не следует частичную и временную неудачу в предприятиях признавать за окончательную. Теперь надо вернуться в Хеммис, обсудить, что следует предпринять, и, приготовившись к более продолжительному путешествию, отправиться на поиски Теагена. Все равно, узнают ли они, что Теаген находится у разбойников-волопасов или у кого-нибудь другого, никогда не надо терять надежды найти его. Ведь и теперь, казалось Навсиклу, дело не обошлось без вмешательства божества: они встретили одного из знакомых и, руководствуясь его сообщениями, узнали, где следует искать Теагена – направление пути вело к разбойничьей деревне, как к ближайшей цели.
Этими словами Навсикл без труда убедил их. В том, что узнали, усмотрели они еще одну надежду, и Кнемон со своей стороны советовал Каласириду не падать духом, уверяя, что Тиамид спасет Теагена. Итак, решено было вернуться, и путники возвратились обратно. Они нашли Хариклею, стоящую в дверях, ищущую их своим взором повсюду. Не заметив среди них Теагена, Хариклея горестно воскликнула.
– Что это вы, отец, – сказала она, – одни, как ушли отсюда, так опять и возвращаетесь? Теаген, видно, умер. Если есть у вас что сообщить, то скажите скорее, ради богов, и не обостряйте моего горя затяжками. Есть ведь человеколюбие и в быстром извещении о несчастье: такой переход к ужасному скорее повергает душу в бесчувствие.
Прервав чрезмерно горюющую, Кнемон сказал:
– Как трудно с тобой, Хариклея. Ты всегда готова предсказывать худшее, хорошо хоть то, что слова твои оказываются ложью. Теаген жив и спасен волею богов.
И он вкратце рассказал, как и кем. Каласирид промолвил:
– Из этих слов, Кнемон, явствует, что ты никогда не любил, а то бы ты знал, что даже пустяки пугают влюбленных и во всем, что касается любимых, они верят только одним свидетелям: своим глазам. Отсутствие любимых уже вызывает боязливость и тревогу в любящих душах. Причиною является убеждение, что любимые разлучены с ними только потому, что какое-то досадное препятствие стоит на пути. Поэтому, друг мой, простим Хариклее, болеющей страданиями любви так хорошо, так основательно. Сами же войдем в дом и позаботимся о том, что надлежит делать.
При этом, взяв Хариклею за руку, Каласирид ввел ее в дом с какою-то отеческою лаской. А Навсикл, желая отвлечь их от забот и задумав еще кое-что, приготовил более пышное, чем обычно, угощение, но пригласил на пир только их обоих да еще свою дочь. Нарядил он девушку так, что она казалась более изящною, чем всегда, украсил ее роскошнее обыкновенного. Когда Навсикл решил, что достаточно наугощались, он обратился к ним со следующими словами:
– Дорогие гости! Боги свидетели тому, что я собираюсь сказать: мне было бы приятно, если бы вы пожелали остаться тут у меня, и все время мы жили бы, обладая общим имуществом и общими друзьями. Не пришлыми чужеземцами, а друзьями, искренними и расположенными ко мне, считаю вас впредь. Я не сочту за тягость все, что касается вас, и готов, если вы собираетесь отыскать ваших близких, способствовать вам по мере сил, пока еще нахожусь здесь. Но вы и сами знаете, что я веду торговую жизнь – таково мое ремесло. Давно уже подули свежие зефиры и открыли море для плавания, обещая купцам благоприятные путешествия. Словно некое повеление, дела призывают меня к путешествию в Элладу. Стало быть, вы поступите правильно, сообщив мне, что вы собираетесь предпринимать, чтобы я распорядился своими делами, согласуясь с вашими намерениями.
Каласирид некоторое время молчал после слов Навсикла, затем сказал:
– Навсикл, да свершится твой выход в море при благих предзнаменованиях; и Гермес, прибыли податель, и Посейдон, безопасности властитель, да будут тебе спутниками и вожатыми. Да пошлют они на море хорошую погоду и попутные ветры, пусть предоставят тебе в каждой гавани хорошую стоянку, в каждом городе добрый прием и удачную торговлю за то, что ты так заботился, пока мы были тут, так нас провожаешь, когда мы собрались уйти, так прекрасно исполняешь заветы гостеприимства и дружбы. Нам тоже тяжело покинуть тебя и твой дом, который, благодаря твоим стараниям, нам показался нашим собственным. Но нам необходимо и неизбежно следует заняться розысками наших друзей. Это касается меня и Хариклеи. Каково же мнение Кнемона? Готов ли он странствовать вместе с нами, оказать нам эту услугу, или он имеет что-нибудь другое в виду, пусть скажет сам, раз он тут.
Кнемон, желая ответить на это и уже собираясь говорить, вдруг зарыдал, поток горячих слез обуздал его язык. Наконец, собравшись с духом и простонав, он воскликнул:
– О исполненная всяких поворотов и непостоянная изменчивость человеческой участи! В какой водоворот бедствий тебе заблагорассудилось ввергнуть меня, как, впрочем, часто бывает и со многими другими людьми. Ты лишила меня моего рода и отчего дома, изгнала из отечества и родного города, прочь от тех, кто мне дорог; забросила в Египетскую землю, не говоря уж о многом, что случилось до того. Предала затем разбойникам-волопасам, хотя и подала некую малую добрую надежду, дав случай встретиться с людьми, также несчастными, но зато эллинами, с которыми я надеялся прожить остаток жизни. Но и этого утешения, как видно, ты меня лишаешь.
Куда мне обратиться? Как мне поступить? Оставить Хариклею, когда она еще не нашла Теагена? Но это жестоко, о мать-земля, и нечестиво. Или мне следует отправиться вместе с нею на поиски? Если бы вероятно было, что мы его найдем, труд сделала бы прекрасным надежда на удачу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88