На вершине Эйфелевой башни горел электрический маяк. На расстоянии 70 километров светили его яркие лучи — синие, зеленые и желтые. Два мощных электрических прожектора отбрасывали каждую ночь пучки света на выдающиеся памятники и здания Парижа.
Во дворе старинного дворца Пале-Рояль работала, сооруженная под землей (чтобы не портить помещение дворца), центральная электростанция Эдисона, подававшая энергию, необходимую для освещения всех общественных и частных зданий, а также садов, образующих обширный квартал, известный под названием Пале-Рояля.
На этой станции была установлена очень мощная по тому времени динамо-машина Эдисона на 800 ампер, построенная в мастерских Иври.
Сам Эдисон был в центре внимания парижского общества. К сорока годам он пополнел, но, однако, в нем много еще сохранилось от бывшего худощавого телеграфиста. Блестящие глаза освещали крупное, открытое и приветливое лицо с твердым подбородком, крупным, чувственным, красиво очерченным ртом и большим носом. Темные седеющие волосы разделены пробором, с левой стороны на лоб падает непокорная прядь. Это лицо мечтателя и одновременно дельца.
Инженеры Франции, с Эйфелем во главе, организовали обед в честь Эдисона. Обед был устроен на самой вершине башни. По окончании обеда в кабинете Эйфеля композитор Гуно, тогда уже семидесятилетний старик, сыграл и спел для Эдисона несколько своих произведений.
Знаменитый Пастер долго и с большим интересом беседовал с американским изобретателем.
Многочисленные чествования и банкеты были также устроены правительственными органами и различными общественными организациями, в том числе Французской ассоциацией инженеров. Город Париж устроил в честь Эдисона обед, на который были приглашены все знаменитости Франции. Эдисон присутствовал на торжественном спектакле в Парижской опере. При появлении его в ложе театра раздались звуки американского национального гимна, и все присутствовавшие приветствовали Эдисона вставанием, что привело его в большое смущение.
Из числа банкетов особо выделялся обед, устроенный в честь Эдисона газетой «Фигаро». Газета чествовала Эдисона как бывшего газетного редактора и издателя. На обеде присутствовали почти все крупнейшие деятели французской литературы и искусства.
По распоряжению французского правительства в честь Эдисона была выбита специальная золотая медаль, преподнесенная ему затем с большой торжественностью.
При закрытии выставки Эдисону было пожаловано звание командора ордена Почетного легиона. Эдисон рассказывал по этому случаю: «Они пытались нацепить мне шарф Почетного легиона, но я решительно этому воспротивился». Жена убедила Эдисона носить в петличке красную розетку Почетного легиона, но при встрече с американцами он стыдливо ее прятал.
После выставки Эдисон посетил ряд других стран Европы, где его также горячо чествовали. Когда Эдисон приехал в Лондон, лорд-мэр города устроил в его честь обед, в котором приняли участие почти все наиболее знаменитые люди Англии того времени. В Гейдельберге в честь Эдисона был дан обед Германской ассоциацией ученых, на котором присутствовало около 1 200 человек.
Пребывание Эдисона в Европе было использовано также и для коммерческих дел.
Во время пребывания Эдисона в Европе из немецкой Эдисоновской компании возникла Всеобщая электрическая компания (А. Е. G.) — одна из крупнейших электротехнических фирм в Европе. В его беседах с Вернером Сименсом и Эмилем Ратенау был выработан план создания в Америке крупного электротехнического объединения. Этот план был вскоре проведен в жизнь путем организации в 1889 году Глазного Эдисоновского общества электрического осзе-щения с основным капиталом в 12 миллионов долларов, причем фирмы «Сименс и Гальске» являлись держателями более половины акций этого общества,
КИНЕТОГРАФ
Мы уже знаем первые шаги Эдисона в области кинетографа.
Ближайшим сотрудником Эдисона в этой работе был Вильям Лори Диксон. В 1887 году Эдисон, зная, что Диксон интересуется фотографией, открыл ему свой любимый проект соединения фонографа с движущимися картинами, воспроизводимыми при помощи устройства аппарата типа «зоэтроп». Как только была закончена организация лаборатории в Орандже, Диксону была отведена большая комната для работы. В письме к Диксону Эдисон подробно изложил задачу и работу, которую он ему поручил.
Эдисон поставил задачу: создать кинетограф, который снимал бы фильмы и вопроиззодил их на экране по возможности простым способом. Однако, по распоряжению Эдисона, проектирование такого кинетографа было временно прекращено и опыты были сосредоточены на «прибыльном деле» — кинетоскопе.
Проект Эдисона, сообщенный Диксону еще в 1887 году, заключался в соединении на одной оси фонографического валика для записи звука с таким же или более крупным барабаном. Этот барабан должен был покрываться микроскопическими фотографиями, которые, конечно, должны быть синхронизированы, то есть совпадать во времени со звуком, записанным на фонографическом валике.
После ряда попыток и опытов с различными известными в то время светочувствительными веществами Диксон решил увеличить размер фотографий и алюминиевого барабана, при этом он покрыл его желатиновой бромисто-серебрялой эмульсией. Однако успешному результату, по-видимому, помешал какой-то химический процесс, возникший между алюминием и эмульсией.
Это заставило Диксона прибегнуть к применению перфорированного барабана, покрытого листом обладающего большой чувствительностью целлулоида. Это средство оказалось вполне удовлетворительным. Фотографии, при наблюдении их через микроскоп с небольшим увеличением, были довольно отчетливы, несмотря на кривизну барабана. Диксону хотелось избавиться от барабанов с их кривизной и крайне ограниченным числом фотографий на их поверхности. Первая попытка состояла в применении узких полосок целлулоида, длиною около 45 сантиметров, с зубцами на верхнем крае. Эти полоски приводились в движение при помощи часового механизма,
Однажды Диксон при осмотре витрин музея в Орандже, где были сотни моделей изобретений Эдисона, заметил его перфорированную ленту для автоматического телеграфирования. К концу недели искусный механик лаборатории Вильям Гейсе сделал Диксону перфоратор для пробивания двух круглых отверстий для каждого отдельного изображения.
Меньше чем через месяц, осенью 1888 года, уже имелась хорошая рабочая камера. Изображения снимались на целлулоидовых полосках. Самый длинный фильм, который лаборатория могла сделать, состоял из трех целлулоидовых полосок, каждая длиною в 35 сантиметров.
В конце 1888 года в нью-йоркском клубе фотографов компания «Истмен» демонстрировала опыт над новой пленкой для фотографических камер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66