Дальше, судя по звукам, он принялся драить пол сухой щеткой; этого занятия ему тоже хватило надолго. Наконец, хорошенько отстегав ванну и надраив пол, он пустил воду. Некоторое время царила полная тишина, если не считать шума воды, и я представил себе, как он стоит, безмолвный, объятый страхом, глядя на наполняющуюся ванну.
Через четверть часа я забеспокоился. Даже самая большая ванна не вместит такого количества воды! Я озабоченно посмотрел на пол возле стены, но не заметил никаких признаков просачивающейся влаги. Может, он утонул? Пустив воду, поскользнулся, упал и теперь лежит в ванне лицом вниз… Пойти и постучаться? Моя тревога за его судьбу несколько умерилась, когда он неожиданно завернул краны и (опять-таки ничего не утверждаю, только предполагаю, так как мог положиться лишь на свой слух) прыгнул в ванну с семиметровой высоты. Нужно было слышать этот гром и плеск! Завороженные мысленным видением того, что происходило у нас за стеной, мы с Джеки сидели на краешке кровати, нервно глотая пиво и ожидая следующего откровения. Оно не заставило себя ждать. Человек-невидимка громко зафыркал, словно водяной буйвол, наслаждающийся жизнью в особенно смачной луже. и начал выбрасывать в воздух каскады воды, которые гулко шлепались обратно в ванну. Я по сей день убежден. что он пользовался кастрюлей или еще каким-нибудь подручным средством, ибо человеческие ладони, даже самые широкие, не способны захватить столько воды. Когда он вошел в ванную, я просто так, для интереса посмотрел на часы. и вот теперь, снова взглянув на них, обнаружил, что прошло полчаса, как он заперся. Стрелки моих часов отмерили еще сорок пять минут, а он все продолжал фыркать, булькать и расплескивать воду.
— Господи, что он там такое творит? — сказала Джеки.
— Наверно, это какой-нибудь особенно рослый китаец, — предположил я.
— Но ведь он не моется, а просто расплескивает воду. Прошло еще полчаса, шум не прекращался.
— Не может он столько мыться, — убежденно произнесла Джеки.
— Но чем-то он занят, — возразил я. — Если ты мне поможешь, мы пододвинем к стене вон тот комод, я влезу на него и погляжу в щелку.
— Этого нельзя делать!
— Почему нельзя? Это же научное исследование. Я напишу для «Ланцета» статью, которая принесет мне богатство и славу.
— Неприлично смотреть в щелку на людей, когда они моются, — твердо сказала Джеки.
— Хочешь, я спою для него несколько строф из «Бурного океана»? — предложил я.
— Нет, — ответила Джеки. — Но я хотела бы знать, чем он там занят.
Не подозревая, какой зловещий интерес вызвала у нас его деятельность, китаец плескался и булькал, словно разбушевавшаяся русалка во хмелю, потом вдруг воцарилось безмолвие.
— Слава Богу, — сказала Джеки, — наконец-то кончил.
— Или же выплеснул всю воду из ванны, — добавил я.
Долго тянулась жуткая тишина, прерываемая лишь глубокими вздохами. Внезапно — мы даже подскочили от неожиданности! — он пустил душ на полную мощь и снова принялся фыркать и булькать.
— Нет, я больше не могу, — не выдержал я. — Сейчас пододвину к стене комод и погляжу. Видит Бог, я и сам не прочь понежиться в ванне, но ты обратила внимание, что он сидит там почти два часа?!
Невзирая на протесты Джеки, я взялся за комод и уже заканчивал передвижку, когда, к моей величайшей досаде, китаец выключил душ, щелкнул задвижкой и с такой поспешностью покинул ванную, будто угадал мои намерения. Я метнулся к двери и рванул ее, рассчитывая хоть одним глазком взглянуть на редкостного водолюба, но в коридоре было пусто.
Это происшествие так на меня подействовало, что все остальные дни, пока мы жили в гостинице, я в перерывах между съемками стерег лестничную площадку, мечтая увидеть неуловимого поборника чистоты. Я даже придвинул к стене комод и водрузил на него стопку книг, но единственным, кого мне удалось рассмотреть в щель под потолком, был моющийся под душем Крис — зрелище до того непривлекательное, что на этом я прекратил свой эксперимент.
В первый же день мы отвезли на черепаший пляж нашего кругленького электрика и генератор. Пляж находился довольно далеко от Дунгуна, по соседству с рыбачьей деревушкой, в которой жили сборщики яиц. Длинную полосу ослепительно белого песка окаймляли пальмы. Сборщики не преминули нам сообщить, что до семи часов черепах не будет, зато после семи они могут появиться в любую минуту. Когда черепаха откладывает яйца, ее ничто не в состоянии отвлечь от этого занятия, вы можете даже потрогать ее руками, но пока она ползет через пляж и роет яму, лучше не пугать ее, не то она поспешит обратно в море и поминай как звали. Отсюда следовало, что мы должны, как только обнаружим черепаху, подкрасться к месту, облюбованному ею для гнезда, и тихонько наладить генератор, а когда начнется кладка яиц, включить свет и снимать. Но пляж был огромный, и заранее не угадаешь, где именно черепаха выйдет из воды, — значит, будь готов к тому, чтобы тащить генератор легкой трусцой с полкилометра, а то и больше. Мы устроили пробный забег, чтобы проверить, как это у нас получится, и я сразу же решил, что слово «переносной» в приложении к этому генератору — величайший эвфемизм, какой я когда-либо слышал. Во-первых, эта махина весила минимум тонну и была снабжена двумя такими крохотными ручками, что за них не ухватиться. Добавьте и тот факт, что с каждым шагом нога по щиколотку уходила в песок, и вы поймете, почему мы очень скоро оказались на грани истерического припадка.
Оставив в деревне электрика с его дьявольским изобретением, мы поехали в Дунгун обедать, а в половине седьмого погрузились со всем своим снаряжением на лендровер и отправились на черепаший пляж. Был чудесный, теплый, безлунный вечер — идеальный с точки зрения черепах. Подъехав к деревне, мы увидели возле дороги прыгающих и возбужденно размахивающих руками старосту, несколько сборщиков яиц и нашего электрика. Выяснилось, что в эту самую минуту в каких-нибудь трехстах метрах ползет по пляжу крупная самка. Невероятная удача! Покряхтывая под тяжестью камер и переносного генератора, мы затрусили следом за сборщиком, которому принадлежала честь открытия. Тяжело дыша, все в поту и в песке (ибо каждый из нас шлепнулся не меньше раза) мы прибыли к месту, где трудилась черепаха.
Я знал, что морские черепахи бывают очень большими, но никак не ожидал увидеть такую громадину. Казалось, на берегу лежит опрокинутая лодка. Голова
— как у крупной собаки; огромные глаза кинозвезды печально глядели в пространство из-под тяжелых век. Задними ластами, поразительно подвижными и похожими на руки, она вырыла в песке яму свыше метра шириной и около полуметра глубиной, затем аккуратно сложила ласты лопаткой и выгребла влажный песок, так что получилось чашевидное углубление для яиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
Через четверть часа я забеспокоился. Даже самая большая ванна не вместит такого количества воды! Я озабоченно посмотрел на пол возле стены, но не заметил никаких признаков просачивающейся влаги. Может, он утонул? Пустив воду, поскользнулся, упал и теперь лежит в ванне лицом вниз… Пойти и постучаться? Моя тревога за его судьбу несколько умерилась, когда он неожиданно завернул краны и (опять-таки ничего не утверждаю, только предполагаю, так как мог положиться лишь на свой слух) прыгнул в ванну с семиметровой высоты. Нужно было слышать этот гром и плеск! Завороженные мысленным видением того, что происходило у нас за стеной, мы с Джеки сидели на краешке кровати, нервно глотая пиво и ожидая следующего откровения. Оно не заставило себя ждать. Человек-невидимка громко зафыркал, словно водяной буйвол, наслаждающийся жизнью в особенно смачной луже. и начал выбрасывать в воздух каскады воды, которые гулко шлепались обратно в ванну. Я по сей день убежден. что он пользовался кастрюлей или еще каким-нибудь подручным средством, ибо человеческие ладони, даже самые широкие, не способны захватить столько воды. Когда он вошел в ванную, я просто так, для интереса посмотрел на часы. и вот теперь, снова взглянув на них, обнаружил, что прошло полчаса, как он заперся. Стрелки моих часов отмерили еще сорок пять минут, а он все продолжал фыркать, булькать и расплескивать воду.
— Господи, что он там такое творит? — сказала Джеки.
— Наверно, это какой-нибудь особенно рослый китаец, — предположил я.
— Но ведь он не моется, а просто расплескивает воду. Прошло еще полчаса, шум не прекращался.
— Не может он столько мыться, — убежденно произнесла Джеки.
— Но чем-то он занят, — возразил я. — Если ты мне поможешь, мы пододвинем к стене вон тот комод, я влезу на него и погляжу в щелку.
— Этого нельзя делать!
— Почему нельзя? Это же научное исследование. Я напишу для «Ланцета» статью, которая принесет мне богатство и славу.
— Неприлично смотреть в щелку на людей, когда они моются, — твердо сказала Джеки.
— Хочешь, я спою для него несколько строф из «Бурного океана»? — предложил я.
— Нет, — ответила Джеки. — Но я хотела бы знать, чем он там занят.
Не подозревая, какой зловещий интерес вызвала у нас его деятельность, китаец плескался и булькал, словно разбушевавшаяся русалка во хмелю, потом вдруг воцарилось безмолвие.
— Слава Богу, — сказала Джеки, — наконец-то кончил.
— Или же выплеснул всю воду из ванны, — добавил я.
Долго тянулась жуткая тишина, прерываемая лишь глубокими вздохами. Внезапно — мы даже подскочили от неожиданности! — он пустил душ на полную мощь и снова принялся фыркать и булькать.
— Нет, я больше не могу, — не выдержал я. — Сейчас пододвину к стене комод и погляжу. Видит Бог, я и сам не прочь понежиться в ванне, но ты обратила внимание, что он сидит там почти два часа?!
Невзирая на протесты Джеки, я взялся за комод и уже заканчивал передвижку, когда, к моей величайшей досаде, китаец выключил душ, щелкнул задвижкой и с такой поспешностью покинул ванную, будто угадал мои намерения. Я метнулся к двери и рванул ее, рассчитывая хоть одним глазком взглянуть на редкостного водолюба, но в коридоре было пусто.
Это происшествие так на меня подействовало, что все остальные дни, пока мы жили в гостинице, я в перерывах между съемками стерег лестничную площадку, мечтая увидеть неуловимого поборника чистоты. Я даже придвинул к стене комод и водрузил на него стопку книг, но единственным, кого мне удалось рассмотреть в щель под потолком, был моющийся под душем Крис — зрелище до того непривлекательное, что на этом я прекратил свой эксперимент.
В первый же день мы отвезли на черепаший пляж нашего кругленького электрика и генератор. Пляж находился довольно далеко от Дунгуна, по соседству с рыбачьей деревушкой, в которой жили сборщики яиц. Длинную полосу ослепительно белого песка окаймляли пальмы. Сборщики не преминули нам сообщить, что до семи часов черепах не будет, зато после семи они могут появиться в любую минуту. Когда черепаха откладывает яйца, ее ничто не в состоянии отвлечь от этого занятия, вы можете даже потрогать ее руками, но пока она ползет через пляж и роет яму, лучше не пугать ее, не то она поспешит обратно в море и поминай как звали. Отсюда следовало, что мы должны, как только обнаружим черепаху, подкрасться к месту, облюбованному ею для гнезда, и тихонько наладить генератор, а когда начнется кладка яиц, включить свет и снимать. Но пляж был огромный, и заранее не угадаешь, где именно черепаха выйдет из воды, — значит, будь готов к тому, чтобы тащить генератор легкой трусцой с полкилометра, а то и больше. Мы устроили пробный забег, чтобы проверить, как это у нас получится, и я сразу же решил, что слово «переносной» в приложении к этому генератору — величайший эвфемизм, какой я когда-либо слышал. Во-первых, эта махина весила минимум тонну и была снабжена двумя такими крохотными ручками, что за них не ухватиться. Добавьте и тот факт, что с каждым шагом нога по щиколотку уходила в песок, и вы поймете, почему мы очень скоро оказались на грани истерического припадка.
Оставив в деревне электрика с его дьявольским изобретением, мы поехали в Дунгун обедать, а в половине седьмого погрузились со всем своим снаряжением на лендровер и отправились на черепаший пляж. Был чудесный, теплый, безлунный вечер — идеальный с точки зрения черепах. Подъехав к деревне, мы увидели возле дороги прыгающих и возбужденно размахивающих руками старосту, несколько сборщиков яиц и нашего электрика. Выяснилось, что в эту самую минуту в каких-нибудь трехстах метрах ползет по пляжу крупная самка. Невероятная удача! Покряхтывая под тяжестью камер и переносного генератора, мы затрусили следом за сборщиком, которому принадлежала честь открытия. Тяжело дыша, все в поту и в песке (ибо каждый из нас шлепнулся не меньше раза) мы прибыли к месту, где трудилась черепаха.
Я знал, что морские черепахи бывают очень большими, но никак не ожидал увидеть такую громадину. Казалось, на берегу лежит опрокинутая лодка. Голова
— как у крупной собаки; огромные глаза кинозвезды печально глядели в пространство из-под тяжелых век. Задними ластами, поразительно подвижными и похожими на руки, она вырыла в песке яму свыше метра шириной и около полуметра глубиной, затем аккуратно сложила ласты лопаткой и выгребла влажный песок, так что получилось чашевидное углубление для яиц.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51