«Ксаночка, родненькая!» — метнулась к ней, будто жительница оккупированной территории к солдату-освободителю.
— Боже ж мой, Лерочка! — с самым искренним сочувствием воскликнула Оксана. — Да на тебе ж лица нема! Идем, идем скорее до хаты…
«Хата» этого военного семейства располагалась на втором этаже и представляла собой трехкомнатную квартиру с совмещенным санузлом. Когда Ксана отперла дверь ключом, в прихожую вышел сам майор Гриша, в спортивных штанах, свитере и шлепанцах. За ним следом высунулись и «диты», то есть Витька и Танька, по росту почти догнавшие невысокого папашу.
— А идите, идите вы! — гаркнула Ксана на свое семейство. — Не узнали, чи шо? У Леры беда случилась, дайте нам с ней по-женски побалакать… Разболокайся, Лера, разболокай-ся. Гриша, займись дитями, га?
— Понял, — ответил майор, хотя был явно огорошен этим визитом.
Ксана помогла Валерии раздеться, дала вместо унтов свои тапочки и потянула в ванную.
— Умывайся, умывайся скорийше. Ты ж вся заревелась, бедная! А я у кухню пойду, обед разогрею.
— Ксаночка, спасибо, я не голодна… — сказала Лера. — Просто настроение ужасное…
И Валерия полушепотом начала рассказывать прапорщице полуфантастическую историю о своей неудачной любви. Совсем фантастической назвать ее было нельзя, ибо в ткань этого устного любовного романа было органично включено довольно много реальных событий, прежде всего относящихся к взаимоотношениям Леры с Цигелем.
Конечно, сам Цигель как таковой, то есть жирный и вонючий толстяк-садист, в герои Лериного романа не годился. Вместо него госпожа Корнеева, не пожалев ярких красок, изобразила демонического красавца в стиле каких-то древних кинозвездунов. Хотя Лера не сподобилась посмотреть ни одного фильма с участием Рудольфа Валентине, Дугласа Фэрбенкса-и хотя бы Ивана Мозжухина — она даже фамилий этих не знала! — тем не менее в ее описании получился примерно такой композитный красавец, только, разумеется, модернизированный, современно одетый и чуть-чуть приблатненный. Конечно же, злодей очаровал наивную «девушку», заставил ее сходить с ума от любви и выполнять свои самые разнузданные желания. Ксана аж рот открыла, когда Валерия привела ей три-четыре примера из своей вполне реальной сексуальной практики, и завздыхала так, будто была близка к оргазму. Поэтому пришлось поскорее перейти на трагические рельсы, разоблачить злодея, который ставил перед собой лишь одну цель: заполучить от Валерии материальные блага, недвижимость и протекции, а под конец, когда Лера переписала на его имя свои квартиры, дачи и машины, вообще собрался ее убить садистским способом — вот тут-то и была пересказана история с Цигелем, причем очень близко к действительности. Валерия не стала рассказывать только о том, как она удавила са-дюгу коленом, а сообщила лишь о том, что сумела освободиться от пут, угнать машину и уехать куда глаза глядят. При описании тех пыток, которыми стращал Валерию Цигель — сейчас, кстати, Лера сильно сомневалась, что он на самом деле стал бы ей стричь пальцы слесарными ножницами! — у бедной Ксаночки аж волосы дыбом стали и мороз по коже прошел, а румяное личико побледнело. Ну а когда Валерия показала ей свои увечья — заливаясь при этом вполне натуральными слезами, ибо все воспоминания о зверствах Цигеля всплыли на поверхность души, — Ксана преисполнилась ненавистью и сказала:
— Я б такого гадюку вбыла! И нехай бы судили потом! За этим разговором прошел как раз тот час, который был отведен Ксане подменявшими ее сослуживицами, а потому зазвонил телефон. «Дивчата» требовали прапорщицу на коммутатор.
— Гриша! — скомандовала Ксана. — Напои Валерочку чаем! А можешь и мацапуры ей налить, бо вона страдае! А я пошла!
Майор принял строевую стойку и пробормотал: «Есть!», потому что Ксана в делах семейных и по расположению звезд на погонах явно соответствовала генерал-лейтенантскому чину.
Вообще-то Валерия была очень даже не против хлебнуть сто граммов самогона, который в этом семействе делать умели. Мацапура, проведенная через несколько ступеней очистки при помощи марганцовки и активированного угля, добытого из противогазов, получалась прозрачная как слеза и. почти не пахнущая сивухой. А если еще под хорошую закусь, изготовленную из овощей, которые были выращены на Лери-ных шести сотках Гришиным семейством, то никакого похмелья поутру не ощущалось.
Дети по команде папы убежали смотреть телевизор, а Лера с Гришей на кухне остались тет-а-тет.
— Это что, правда? — спросил майор, доставая из холодильника литровый пузырь без этикетки, заполненный маца — пурой. — В смысле, ты прибежала, потому что с мужиком поругалась?
— Правда, — кивнула Валерия. — Но не вся. У меня еще и денежных проблем до фига. Мне сматываться отсюда надо, пока не убили.
— А чего ж ты позавчера не пришла? — вполголоса спросил Гриша. — Теперь до завтрашней ночи ждать надо. Не хотелось бы мне, чтоб тебя тут, у меня на квартире достали… Дети, сама понимаешь.
— Ты думаешь, кто-то так обнаглеет, что в военный городок бригаду пошлет?
— Ну и что, что городок военный? Мы ж вне части живем, как в проходном дворе. Никакого КПП не имеем, патруль, правда, со штыками ходит, чтоб солдаты по сарайкам не лазали и колеса с личных машин не свинчивали. Оружия у ребят нет, разве что двустволки. Табельное все на службе, в сейфах лежит. Так что, если приедет человек пять с автоматами, да еще среди дня, когда почти все мужики в части, — вряд ли кто заступится…
Он только-только успел поставить бутылку на стол, как зазвонил телефон.
— Неужели Ксанка до коммутатора добежать успела? — сомнением в голосе произнес майор. — Рановато вроде…
Гаркая шлепанцами, Гриша направился в прихожую, снял трубку. — Марков слушает!
Дальше последовала не очень длинная пауза: Гриша слушал то, что ему говорили. Через дверь кухни Валерия видела, что лицо у майора хмурится, должно быть, речь шла о вызове на службу.
— Так точно, товарищ полковник. А машина будет? Пешком трудно уложиться… Ясно. Есть!
Невнятно выматерившись, Гриша вернулся в кухню, налил мацапуру в небольшую стопку, залпом выпил, захрустел соленым огурцом, а затем сказал:
— Что бог ни делает — все к лучшему. Сегодня полетишь, если успеем до аэродрома добраться. Вылет через час, а пешком до аэродрома — если тропу не замело! — минут сорок пять.
— Я же на машине! — напомнила Лера.
— О, это другой коленкор! Одеваемся!
Майор за пять минут успел все: и переодеться в форму, и «тревожный чемодан» прихватить, и раздать ЦУ своим детишкам, и даже бросить в рот горсть чайной заварки, чтоб зажевать самогонный душок. Лера тоже успела одеться и побежала к цигелевой «девятке», оставленной у подъезда. Сердце у нее так и колотилось от волнения — неужели ее мечта вот-вот осуществится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133
— Боже ж мой, Лерочка! — с самым искренним сочувствием воскликнула Оксана. — Да на тебе ж лица нема! Идем, идем скорее до хаты…
«Хата» этого военного семейства располагалась на втором этаже и представляла собой трехкомнатную квартиру с совмещенным санузлом. Когда Ксана отперла дверь ключом, в прихожую вышел сам майор Гриша, в спортивных штанах, свитере и шлепанцах. За ним следом высунулись и «диты», то есть Витька и Танька, по росту почти догнавшие невысокого папашу.
— А идите, идите вы! — гаркнула Ксана на свое семейство. — Не узнали, чи шо? У Леры беда случилась, дайте нам с ней по-женски побалакать… Разболокайся, Лера, разболокай-ся. Гриша, займись дитями, га?
— Понял, — ответил майор, хотя был явно огорошен этим визитом.
Ксана помогла Валерии раздеться, дала вместо унтов свои тапочки и потянула в ванную.
— Умывайся, умывайся скорийше. Ты ж вся заревелась, бедная! А я у кухню пойду, обед разогрею.
— Ксаночка, спасибо, я не голодна… — сказала Лера. — Просто настроение ужасное…
И Валерия полушепотом начала рассказывать прапорщице полуфантастическую историю о своей неудачной любви. Совсем фантастической назвать ее было нельзя, ибо в ткань этого устного любовного романа было органично включено довольно много реальных событий, прежде всего относящихся к взаимоотношениям Леры с Цигелем.
Конечно, сам Цигель как таковой, то есть жирный и вонючий толстяк-садист, в герои Лериного романа не годился. Вместо него госпожа Корнеева, не пожалев ярких красок, изобразила демонического красавца в стиле каких-то древних кинозвездунов. Хотя Лера не сподобилась посмотреть ни одного фильма с участием Рудольфа Валентине, Дугласа Фэрбенкса-и хотя бы Ивана Мозжухина — она даже фамилий этих не знала! — тем не менее в ее описании получился примерно такой композитный красавец, только, разумеется, модернизированный, современно одетый и чуть-чуть приблатненный. Конечно же, злодей очаровал наивную «девушку», заставил ее сходить с ума от любви и выполнять свои самые разнузданные желания. Ксана аж рот открыла, когда Валерия привела ей три-четыре примера из своей вполне реальной сексуальной практики, и завздыхала так, будто была близка к оргазму. Поэтому пришлось поскорее перейти на трагические рельсы, разоблачить злодея, который ставил перед собой лишь одну цель: заполучить от Валерии материальные блага, недвижимость и протекции, а под конец, когда Лера переписала на его имя свои квартиры, дачи и машины, вообще собрался ее убить садистским способом — вот тут-то и была пересказана история с Цигелем, причем очень близко к действительности. Валерия не стала рассказывать только о том, как она удавила са-дюгу коленом, а сообщила лишь о том, что сумела освободиться от пут, угнать машину и уехать куда глаза глядят. При описании тех пыток, которыми стращал Валерию Цигель — сейчас, кстати, Лера сильно сомневалась, что он на самом деле стал бы ей стричь пальцы слесарными ножницами! — у бедной Ксаночки аж волосы дыбом стали и мороз по коже прошел, а румяное личико побледнело. Ну а когда Валерия показала ей свои увечья — заливаясь при этом вполне натуральными слезами, ибо все воспоминания о зверствах Цигеля всплыли на поверхность души, — Ксана преисполнилась ненавистью и сказала:
— Я б такого гадюку вбыла! И нехай бы судили потом! За этим разговором прошел как раз тот час, который был отведен Ксане подменявшими ее сослуживицами, а потому зазвонил телефон. «Дивчата» требовали прапорщицу на коммутатор.
— Гриша! — скомандовала Ксана. — Напои Валерочку чаем! А можешь и мацапуры ей налить, бо вона страдае! А я пошла!
Майор принял строевую стойку и пробормотал: «Есть!», потому что Ксана в делах семейных и по расположению звезд на погонах явно соответствовала генерал-лейтенантскому чину.
Вообще-то Валерия была очень даже не против хлебнуть сто граммов самогона, который в этом семействе делать умели. Мацапура, проведенная через несколько ступеней очистки при помощи марганцовки и активированного угля, добытого из противогазов, получалась прозрачная как слеза и. почти не пахнущая сивухой. А если еще под хорошую закусь, изготовленную из овощей, которые были выращены на Лери-ных шести сотках Гришиным семейством, то никакого похмелья поутру не ощущалось.
Дети по команде папы убежали смотреть телевизор, а Лера с Гришей на кухне остались тет-а-тет.
— Это что, правда? — спросил майор, доставая из холодильника литровый пузырь без этикетки, заполненный маца — пурой. — В смысле, ты прибежала, потому что с мужиком поругалась?
— Правда, — кивнула Валерия. — Но не вся. У меня еще и денежных проблем до фига. Мне сматываться отсюда надо, пока не убили.
— А чего ж ты позавчера не пришла? — вполголоса спросил Гриша. — Теперь до завтрашней ночи ждать надо. Не хотелось бы мне, чтоб тебя тут, у меня на квартире достали… Дети, сама понимаешь.
— Ты думаешь, кто-то так обнаглеет, что в военный городок бригаду пошлет?
— Ну и что, что городок военный? Мы ж вне части живем, как в проходном дворе. Никакого КПП не имеем, патруль, правда, со штыками ходит, чтоб солдаты по сарайкам не лазали и колеса с личных машин не свинчивали. Оружия у ребят нет, разве что двустволки. Табельное все на службе, в сейфах лежит. Так что, если приедет человек пять с автоматами, да еще среди дня, когда почти все мужики в части, — вряд ли кто заступится…
Он только-только успел поставить бутылку на стол, как зазвонил телефон.
— Неужели Ксанка до коммутатора добежать успела? — сомнением в голосе произнес майор. — Рановато вроде…
Гаркая шлепанцами, Гриша направился в прихожую, снял трубку. — Марков слушает!
Дальше последовала не очень длинная пауза: Гриша слушал то, что ему говорили. Через дверь кухни Валерия видела, что лицо у майора хмурится, должно быть, речь шла о вызове на службу.
— Так точно, товарищ полковник. А машина будет? Пешком трудно уложиться… Ясно. Есть!
Невнятно выматерившись, Гриша вернулся в кухню, налил мацапуру в небольшую стопку, залпом выпил, захрустел соленым огурцом, а затем сказал:
— Что бог ни делает — все к лучшему. Сегодня полетишь, если успеем до аэродрома добраться. Вылет через час, а пешком до аэродрома — если тропу не замело! — минут сорок пять.
— Я же на машине! — напомнила Лера.
— О, это другой коленкор! Одеваемся!
Майор за пять минут успел все: и переодеться в форму, и «тревожный чемодан» прихватить, и раздать ЦУ своим детишкам, и даже бросить в рот горсть чайной заварки, чтоб зажевать самогонный душок. Лера тоже успела одеться и побежала к цигелевой «девятке», оставленной у подъезда. Сердце у нее так и колотилось от волнения — неужели ее мечта вот-вот осуществится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133