Именно так называется отель, в котором они будут жить – "Эдем о Лак" ("Edem au lac"), – сказал он. – Но любимую дочь и друга я забираю к себе.
Фрау Эльза фон Унгерн-Коробофф и Карл Коробофф будут рады поупражняться в русском языке.
– Прошу прощения, папа, но я бы хотела поупражняться в русском языке со своей дочерью, – решительно заявила Ольга. – Думаю, для нас с Никой найдется хоть маленький кусочек рая в этом отеле?
Нахмурив лоб и поразмышляв несколько секунд, папаша Коробов опять обворожительно улыбнулся:
– О'кей! Я предвидел такое… Апартаменты в "Эдем о Лак" ждут вас. Машина за Вероникой уже ушла. Надеюсь, хозяин пансиона разрешит ей завтра присутствовать на церемонии крещения ее.., ее… Ее, о, черт!..
– Ее дальнего родственника, – так же обворожительно улыбнувшись, подсказала Ольга.
Папаша Коробов, крутанув желваки по загорелым скулам, молча показал Кострову на сиденье роскошного "Мерседеса".
"Стороны обменялись первыми взаимными ударами, и, кажется, мой удар точнее попал в цель, – вспомнив перекосившуюся физиономию отца, по дороге в отель подумала Ольга и рассмеялась. – Твоя школа – кушай, дорогой папуленька!.."
Разместившись в роскошных апартаментах отеля, Ольга наскоро привела себя в порядок и, договорившись с портье, что Нику с бонной в ее отсутствие проводят в номер, бросилась в водоворот цюрихских улиц, сверкающих витринами роскошных магазинов, запруженных автомобилями и туристами со всего света.
Она особенно любила правобережную часть города, так называемый Большой город, в котором сохранилось много следов старины, а отдельные кварталы имели не тронутый временем средневековый облик.
Выйдя на Банхофштрассе, Ольга, забыв о времени, переходила из магазина в магазин, не замечая следующих за ней на некотором расстоянии увешанных фотоаппаратами молодого человека и девушку и того, что по противоположной стороне улицы следовал автомобиль с затененными стеклами, из-за которых наблюдал за ней мужчина азиатского типа с коротко стриженной бородой и с платком, закрывающим шею.
Когда Ольга, перейдя улицу, остановилась у витрины с детскими игрушками, мужчина, выйдя из автомобиля, встал за ее спиной и, наклонившись к уху, спросил хриплым прерывистым голосом:
– Как поживаете, Ольга?
Спросил он по-русски, но с заметным азиатским акцентом.
Ольга отстранилась. В любой стране встреча на улице бывших врагов – русских и афганцев – не сулит ничего хорошего, а в том, что жадно смотрящий на нее улыбающийся мужчина был афганец, она не сомневалась. Лицо с правильными чертами, правда, отвыкшее от сжигающего кожу афганского солнца, волосы с проседью, белозубая улыбка. Его можно было назвать красивым, если бы не жестокое выражение глубоко посаженных, черных как ночь миндалевидных глаз. Увидев стоящих на углу двух полицейских, Ольга несколько успокоилась и осторожно спросила:
– Мы знакомы?
– Почти десять лет, – прохрипел мужчина, зажав ладонью повязанную платком шею. – Афганистан.
Лето восемьдесят шестого года.
– Я вас не понимаю…
Мужчина усмехнулся и кивнул на пакеты с ее покупками.
– Давайте, я вас подвезу к отелю. Кстати, я остановился там же. Я знал, что вы прилетаете из России, и снял номер рядом с вашими апартаментами, – пояснил он в ответ на ее удивленный взгляд, чем еще больше заинтриговал Ольгу.
– Поедемте, – решительно сказала она, направляясь к машине. – А то я умру от любопытства. Кстати, воспитанные люди не забывают представиться даме.
– Хабибулла. Вы не узнали меня, Ольга?..
Она испуганно метнулась прочь от машины.
– Я не сделаю вам ничего плохого, – удержав ее за руку, он в ответ на затравленный взгляд Ольги рассмеялся хриплым, булькающим смехом. – Хвала аллаху, я не оборотень и не посланец ада..
Придя в себя Ольга, отгоняя воспоминания, дерзко взглянула на Хабибуллу, тряхнула головой и, приподнимая платок, скрывающий шею улыбающегося мужчины, спросила:
– Можно взглянуть на твою.., шею?
Рваный шрам бугрился на его смуглой коже.
– Разве после.., после такого выживают, Хабибулла? – вырвалось у нее.
– На все воля аллаха! Нож твоего Скифа повредил трахею и вену, но, хвала аллаху, не задел сонную артерию. Пакистанцы оперативно прислали из Пешавара на вертолете хорошего хирурга, и он спас мне жизнь.
Сидя в плетеном кресле за столиком уютного ресторанчика, Хабибулла рассказывал изумленной Ольге:
– С мистером Коробовым, твоим отцом, меня познакомил в Москве генерал Костров. Костров у нас, в Высшей школе КГБ, читал курс по тактике подрывных операций на территории противника. По окончании школы я возвратился в Афганистан. Провинция на севере Афганистана, откуда я родом, примыкала к памирской границе. Я создал отряд моджахедов и стал контролировать приграничные перевалы и ущелья. Вот тогда-то мы с мистером Коробовым и стали партнерами в тайном бизнесе.
– В те годы отец занимался бизнесом? – удивилась Ольга. – Я ничего не знала об этом!
– Я производил "продукт", генерал Костров обеспечивал его проводку через вашу границу.
– А отец?
– Твой отец переправлял "продукт" в Европу и обеспечивал его сбыт оптовым покупателям.
– Наркотики? – выдохнула Ольга. – Я не верю тебе, Хабибулла!..
Хабибулла снисходительно склонил голову, улыбнулся :
– Европа была вашим потенциальным противником. "Продукт" создавал большие проблемы с ее молодым поколением и дестабилизировал обстановку.
– Мой отец?.. Генерал Костров? – во все глаза смотрела Ольга на Хабибуллу. – Ничего не путаешь, Хабибулла?
В ответ тот хрипло засмеялся, зажимая ладонью горло:
– Хабибулла клянется пророком Мохаммедом, да благословит его аллах и приветствует.
– Это было поставлено у нас на государственном уровне? – с журналистской напористостью спросила Ольга, чувствуя, как у нее начинают покалывать кончики пальцев.
– Я тоже долгое время считал, что наш бизнес – часть подрывной работы вашего государства против стран НАТО. Костров на конспиративных встречах всегда подчеркивал это. Но когда Инквизитор внезапно посадил на хвост Кострову и его людям своих ищеек, я понял, что бизнес осуществлялся втайне от КГБ и к государственным интересам шурави не имел никакого отношения.
– К чему же он имел отношение?
Хабибулла опять снисходительно усмехнулся.
– Твоя великая страна тогда уже умирала, Ольга, – сказал он. – Когда в Аравийской пустыне умирает больной лев, шакалы и гиены сбиваются в стаи и, не дожидаясь, когда он испустит дух, рвут от него куски мяса. Таков закон жизни, Ольга.
– И ты хочешь сказать, Хабибулла, что стаю шакалов тогда возглавлял мой отец?
– Мистер Коробов, несомненно, был из крупных хищников, но не думаю, что тогда – самым крупным…
– Кто был самым крупным?
– Точно не знаю, – пожал плечами Хабибулла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Фрау Эльза фон Унгерн-Коробофф и Карл Коробофф будут рады поупражняться в русском языке.
– Прошу прощения, папа, но я бы хотела поупражняться в русском языке со своей дочерью, – решительно заявила Ольга. – Думаю, для нас с Никой найдется хоть маленький кусочек рая в этом отеле?
Нахмурив лоб и поразмышляв несколько секунд, папаша Коробов опять обворожительно улыбнулся:
– О'кей! Я предвидел такое… Апартаменты в "Эдем о Лак" ждут вас. Машина за Вероникой уже ушла. Надеюсь, хозяин пансиона разрешит ей завтра присутствовать на церемонии крещения ее.., ее… Ее, о, черт!..
– Ее дальнего родственника, – так же обворожительно улыбнувшись, подсказала Ольга.
Папаша Коробов, крутанув желваки по загорелым скулам, молча показал Кострову на сиденье роскошного "Мерседеса".
"Стороны обменялись первыми взаимными ударами, и, кажется, мой удар точнее попал в цель, – вспомнив перекосившуюся физиономию отца, по дороге в отель подумала Ольга и рассмеялась. – Твоя школа – кушай, дорогой папуленька!.."
Разместившись в роскошных апартаментах отеля, Ольга наскоро привела себя в порядок и, договорившись с портье, что Нику с бонной в ее отсутствие проводят в номер, бросилась в водоворот цюрихских улиц, сверкающих витринами роскошных магазинов, запруженных автомобилями и туристами со всего света.
Она особенно любила правобережную часть города, так называемый Большой город, в котором сохранилось много следов старины, а отдельные кварталы имели не тронутый временем средневековый облик.
Выйдя на Банхофштрассе, Ольга, забыв о времени, переходила из магазина в магазин, не замечая следующих за ней на некотором расстоянии увешанных фотоаппаратами молодого человека и девушку и того, что по противоположной стороне улицы следовал автомобиль с затененными стеклами, из-за которых наблюдал за ней мужчина азиатского типа с коротко стриженной бородой и с платком, закрывающим шею.
Когда Ольга, перейдя улицу, остановилась у витрины с детскими игрушками, мужчина, выйдя из автомобиля, встал за ее спиной и, наклонившись к уху, спросил хриплым прерывистым голосом:
– Как поживаете, Ольга?
Спросил он по-русски, но с заметным азиатским акцентом.
Ольга отстранилась. В любой стране встреча на улице бывших врагов – русских и афганцев – не сулит ничего хорошего, а в том, что жадно смотрящий на нее улыбающийся мужчина был афганец, она не сомневалась. Лицо с правильными чертами, правда, отвыкшее от сжигающего кожу афганского солнца, волосы с проседью, белозубая улыбка. Его можно было назвать красивым, если бы не жестокое выражение глубоко посаженных, черных как ночь миндалевидных глаз. Увидев стоящих на углу двух полицейских, Ольга несколько успокоилась и осторожно спросила:
– Мы знакомы?
– Почти десять лет, – прохрипел мужчина, зажав ладонью повязанную платком шею. – Афганистан.
Лето восемьдесят шестого года.
– Я вас не понимаю…
Мужчина усмехнулся и кивнул на пакеты с ее покупками.
– Давайте, я вас подвезу к отелю. Кстати, я остановился там же. Я знал, что вы прилетаете из России, и снял номер рядом с вашими апартаментами, – пояснил он в ответ на ее удивленный взгляд, чем еще больше заинтриговал Ольгу.
– Поедемте, – решительно сказала она, направляясь к машине. – А то я умру от любопытства. Кстати, воспитанные люди не забывают представиться даме.
– Хабибулла. Вы не узнали меня, Ольга?..
Она испуганно метнулась прочь от машины.
– Я не сделаю вам ничего плохого, – удержав ее за руку, он в ответ на затравленный взгляд Ольги рассмеялся хриплым, булькающим смехом. – Хвала аллаху, я не оборотень и не посланец ада..
Придя в себя Ольга, отгоняя воспоминания, дерзко взглянула на Хабибуллу, тряхнула головой и, приподнимая платок, скрывающий шею улыбающегося мужчины, спросила:
– Можно взглянуть на твою.., шею?
Рваный шрам бугрился на его смуглой коже.
– Разве после.., после такого выживают, Хабибулла? – вырвалось у нее.
– На все воля аллаха! Нож твоего Скифа повредил трахею и вену, но, хвала аллаху, не задел сонную артерию. Пакистанцы оперативно прислали из Пешавара на вертолете хорошего хирурга, и он спас мне жизнь.
Сидя в плетеном кресле за столиком уютного ресторанчика, Хабибулла рассказывал изумленной Ольге:
– С мистером Коробовым, твоим отцом, меня познакомил в Москве генерал Костров. Костров у нас, в Высшей школе КГБ, читал курс по тактике подрывных операций на территории противника. По окончании школы я возвратился в Афганистан. Провинция на севере Афганистана, откуда я родом, примыкала к памирской границе. Я создал отряд моджахедов и стал контролировать приграничные перевалы и ущелья. Вот тогда-то мы с мистером Коробовым и стали партнерами в тайном бизнесе.
– В те годы отец занимался бизнесом? – удивилась Ольга. – Я ничего не знала об этом!
– Я производил "продукт", генерал Костров обеспечивал его проводку через вашу границу.
– А отец?
– Твой отец переправлял "продукт" в Европу и обеспечивал его сбыт оптовым покупателям.
– Наркотики? – выдохнула Ольга. – Я не верю тебе, Хабибулла!..
Хабибулла снисходительно склонил голову, улыбнулся :
– Европа была вашим потенциальным противником. "Продукт" создавал большие проблемы с ее молодым поколением и дестабилизировал обстановку.
– Мой отец?.. Генерал Костров? – во все глаза смотрела Ольга на Хабибуллу. – Ничего не путаешь, Хабибулла?
В ответ тот хрипло засмеялся, зажимая ладонью горло:
– Хабибулла клянется пророком Мохаммедом, да благословит его аллах и приветствует.
– Это было поставлено у нас на государственном уровне? – с журналистской напористостью спросила Ольга, чувствуя, как у нее начинают покалывать кончики пальцев.
– Я тоже долгое время считал, что наш бизнес – часть подрывной работы вашего государства против стран НАТО. Костров на конспиративных встречах всегда подчеркивал это. Но когда Инквизитор внезапно посадил на хвост Кострову и его людям своих ищеек, я понял, что бизнес осуществлялся втайне от КГБ и к государственным интересам шурави не имел никакого отношения.
– К чему же он имел отношение?
Хабибулла опять снисходительно усмехнулся.
– Твоя великая страна тогда уже умирала, Ольга, – сказал он. – Когда в Аравийской пустыне умирает больной лев, шакалы и гиены сбиваются в стаи и, не дожидаясь, когда он испустит дух, рвут от него куски мяса. Таков закон жизни, Ольга.
– И ты хочешь сказать, Хабибулла, что стаю шакалов тогда возглавлял мой отец?
– Мистер Коробов, несомненно, был из крупных хищников, но не думаю, что тогда – самым крупным…
– Кто был самым крупным?
– Точно не знаю, – пожал плечами Хабибулла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101