— По моей оценке, ваша скорость не выше десяти метров в минуту.
— Мы тащим с собой машину, реактор и тонну воды. Наш объем едва компенсирует избыточный вес.
— Вы начнете подниматься быстрее, когда окажетесь ближе к поверхности.
— Вряд ли. Поступление воды компенсирует падение давления.
— Не беспокойтесь насчет телефонного провода, — с облегчением сказал Джиордино. — Я легко могу подниматься с той же скоростью, что и вы.
— Слабое утешение, — пробормотал Питт тихо.
— Поднялись на двадцать метров, — сказал Планкетт.
— Двадцать метров, — как эхо, повторил Питт.
Обе пары глаз не отрываясь смотрели на цифры индикатора глубины, загоревшиеся на экране монитора. Никто из них не произнес ни слова, и минуты тянулись в напряженном молчании. Мир сумерек остался позади, и фиолетово-синий цвет глубокой воды немного побледнел от просачивающегося сверху солнечного света. Впервые появились зеленые тона, затем желтоватые. Небольшая стайка тунцов поприветствовала их, прежде чем метнуться прочь. На глубине 150 метров Питт смог разглядеть стрелки на циферблате своих наручных часов.
— Вы замедляетесь, — предупредил их Джиордино. — Ваша скорость подъема упала до семи метров в минуту.
Питт включил индикацию объема поступившей в корпус воды. То, что он увидел на экране, ему не понравилось.
— Наш уровень затопления критический.
— Можете ли вы увеличить объем воздуха в кабине? — спросил Сэндекер с явной тревогой в голосе.
— Нет, если не хотим умереть от кессонной болезни.
— Вы сумеете выбраться, — с надеждой сказал Джиордино. — Вы уже преодолели восьмидесятиметровый рубеж.
— Когда наша скорость подъема упадет до четырех метров, хватайте нас вашим манипулятором и тащите.
— Будет сделано.
Джиордино поднялся выше них и развернул свой аппарат кормой к поверхности, глядя сверху на Питта и Планкетта. Затем он поставил автопилот на движение задним ходом со скоростью всплытия корпуса «Большого Джона». Но, прежде чем он успел дотянуться до них манипулятором, он увидел, что корпус падает назад и расстояние между ними увеличивается. Он быстро замедлил подъем и снова сократил расстояние.
— Два метра в минуту, — с ледяным спокойствием сказал Питт. — Тебе лучше схватить нас.
— Этим я и занимаюсь, — ответил Джиордино.
К тому времени, когда суставчатые руки батискафа сумели, словно тисками, зажать выступающий край какого-то обломка на корпусе вездехода, тот полностью остановился.
— Мы достигли нейтральной плавучести, — доложил Питт.
Джиордино сбросил оставшийся железный балласт батискафа и включил его движители на «полный назад». Сопла начали выбрасывать струи воды, и батискаф, таща за собой на буксире корпус вездехода, снова начал с мучительной медлительностью подниматься к дразняще близкой поверхности.
Вот уже осталось восемьдесят метров, семьдесят, и борьба за то, чтобы добраться до солнечного света, стала казаться бесконечной. Затем на глубине двадцать семь метров, или примерно девяносто футов, их подъем окончательно прекратился. Прибывающая вода в машинном отделении поступала через все новые отверстия от перерезанных трубок и трещин с силой пожарного брандспойта.
— Я теряю вас, — сказал потрясенный Джиордино.
— Быстро наружу, эвакуируйтесь! — закричал Сэндекер.
Питт и Планкетт в подсказке не нуждались. Им вовсе не хотелось, чтобы «Большой Джон» стал их могилой. Обитаемая кабина начала тонуть, увлекая за собой батискаф. Их единственный шанс на спасение состоял в давлении воздуха в кабине; оно было почти равно внешнему давлению воды. Но то, что судьба им подарила, она тут же забрала обратно. Затопление корпуса не могло выбрать худшего момента для того, чтобы закоротить аварийные аккумуляторы, тем самым выведя из строя гидравлическую систему открывания входного люка.
Планкетт в дикой спешке открыл запоры входного люка и теперь пытался распахнуть его наружу, но слегка более высокое наружное давление не позволило ему сделать это. Тут ему на помощь подоспел Питт, и они вдвоем что было сил навалились на крышку люка.
В батискафе Джиордино и Сэндекер со все возрастающим страхом следили за этой борьбой. Отрицательная плавучесть быстро нарастала, и корпус вездехода начинал опускаться на дно угрожающе быстро.
Крышка люка подалась вперед, словно ее проталкивали через море густого клея. Когда вода хлынула по краям люка и устремилась в отсек, Питт крикнул:
— Сделайте несколько глубоких вдохов и выдохов и не забудьте выдыхать воздух во время подъема наверх.
Планкетт быстро кивнул и начал глубоко дышать, чтобы снизить уровень углекислого газа в легких. Последний вдох он задержал. Затем сунул голову в поток воды, хлещущий из люка, и исчез в отверстии.
Питт последовал за ним, также хорошо провентилировав свои легкие, чтобы подольше удержать в них воздух. Он согнул колени, поставил ступни на кромку люка и сильно оттолкнулся в тот момент, когда Джиордино разжал хватку манипуляторов и последние останки «Большого Джона» начали быстро погружаться в пучину.
Питт не знал этого, но его выход из кабины произошел на глубине сорок два метра, или 138 футов, от поверхности. Сверкающая бликами света морская поверхность казалась в десяти километрах от него. Он бы не пожалел своего жалования за год, чтобы у него сейчас были на ногах ласты для плавания. Ему хотелось бы также, чтобы он был сейчас лет на пятнадцать моложе. В юности и ранней молодости он не раз нырял безо всякого снаряжения на глубины до восьмидесяти футов, обшаривая морское дно вблизи пляжей Ньюпорта. Он все еще был в хорошей физической форме, но время и трудная жизнь все же взяли свое.
Он плыл наверх, ровно и сильно гребя руками и ногами, делая время от времени короткие выдохи, чтобы расширяющиеся газы в его легких не повредили капилляры альвеол и не вытолкнули пузырьки воздуха прямо в кровь, закупоривая сосуды.
Солнечные блики плясали на волнах, посылая пучки света во впадины между гребнями. Он увидел, что находится в тени двух судов. Без маски на лице он мог различить через воду лишь размытые контуры их днищ. Одно судно походило на крупную яхту, тогда как другое было просто гигантским. Он слегка изменил направление подъема, чтобы выплыть на поверхность между ними и не стукнуться головой об днище одного из них. Джиордино и Сэндекер следовали за ним в батискафе, как команда сопровождения за пловцом, пересекающим морской пролив.
Он поравнялся с Планкеттом, которому явно было плохо. Более старый, чем Питт, океанограф выглядел так, словно вся сила покинула его мышцы. Питту было очевидно, что Планкетт вот-вот потеряет сознание. Он схватил его за воротник и потащил англичанина за собой.
Питт выдохнул из легких остатки воздуха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
— Мы тащим с собой машину, реактор и тонну воды. Наш объем едва компенсирует избыточный вес.
— Вы начнете подниматься быстрее, когда окажетесь ближе к поверхности.
— Вряд ли. Поступление воды компенсирует падение давления.
— Не беспокойтесь насчет телефонного провода, — с облегчением сказал Джиордино. — Я легко могу подниматься с той же скоростью, что и вы.
— Слабое утешение, — пробормотал Питт тихо.
— Поднялись на двадцать метров, — сказал Планкетт.
— Двадцать метров, — как эхо, повторил Питт.
Обе пары глаз не отрываясь смотрели на цифры индикатора глубины, загоревшиеся на экране монитора. Никто из них не произнес ни слова, и минуты тянулись в напряженном молчании. Мир сумерек остался позади, и фиолетово-синий цвет глубокой воды немного побледнел от просачивающегося сверху солнечного света. Впервые появились зеленые тона, затем желтоватые. Небольшая стайка тунцов поприветствовала их, прежде чем метнуться прочь. На глубине 150 метров Питт смог разглядеть стрелки на циферблате своих наручных часов.
— Вы замедляетесь, — предупредил их Джиордино. — Ваша скорость подъема упала до семи метров в минуту.
Питт включил индикацию объема поступившей в корпус воды. То, что он увидел на экране, ему не понравилось.
— Наш уровень затопления критический.
— Можете ли вы увеличить объем воздуха в кабине? — спросил Сэндекер с явной тревогой в голосе.
— Нет, если не хотим умереть от кессонной болезни.
— Вы сумеете выбраться, — с надеждой сказал Джиордино. — Вы уже преодолели восьмидесятиметровый рубеж.
— Когда наша скорость подъема упадет до четырех метров, хватайте нас вашим манипулятором и тащите.
— Будет сделано.
Джиордино поднялся выше них и развернул свой аппарат кормой к поверхности, глядя сверху на Питта и Планкетта. Затем он поставил автопилот на движение задним ходом со скоростью всплытия корпуса «Большого Джона». Но, прежде чем он успел дотянуться до них манипулятором, он увидел, что корпус падает назад и расстояние между ними увеличивается. Он быстро замедлил подъем и снова сократил расстояние.
— Два метра в минуту, — с ледяным спокойствием сказал Питт. — Тебе лучше схватить нас.
— Этим я и занимаюсь, — ответил Джиордино.
К тому времени, когда суставчатые руки батискафа сумели, словно тисками, зажать выступающий край какого-то обломка на корпусе вездехода, тот полностью остановился.
— Мы достигли нейтральной плавучести, — доложил Питт.
Джиордино сбросил оставшийся железный балласт батискафа и включил его движители на «полный назад». Сопла начали выбрасывать струи воды, и батискаф, таща за собой на буксире корпус вездехода, снова начал с мучительной медлительностью подниматься к дразняще близкой поверхности.
Вот уже осталось восемьдесят метров, семьдесят, и борьба за то, чтобы добраться до солнечного света, стала казаться бесконечной. Затем на глубине двадцать семь метров, или примерно девяносто футов, их подъем окончательно прекратился. Прибывающая вода в машинном отделении поступала через все новые отверстия от перерезанных трубок и трещин с силой пожарного брандспойта.
— Я теряю вас, — сказал потрясенный Джиордино.
— Быстро наружу, эвакуируйтесь! — закричал Сэндекер.
Питт и Планкетт в подсказке не нуждались. Им вовсе не хотелось, чтобы «Большой Джон» стал их могилой. Обитаемая кабина начала тонуть, увлекая за собой батискаф. Их единственный шанс на спасение состоял в давлении воздуха в кабине; оно было почти равно внешнему давлению воды. Но то, что судьба им подарила, она тут же забрала обратно. Затопление корпуса не могло выбрать худшего момента для того, чтобы закоротить аварийные аккумуляторы, тем самым выведя из строя гидравлическую систему открывания входного люка.
Планкетт в дикой спешке открыл запоры входного люка и теперь пытался распахнуть его наружу, но слегка более высокое наружное давление не позволило ему сделать это. Тут ему на помощь подоспел Питт, и они вдвоем что было сил навалились на крышку люка.
В батискафе Джиордино и Сэндекер со все возрастающим страхом следили за этой борьбой. Отрицательная плавучесть быстро нарастала, и корпус вездехода начинал опускаться на дно угрожающе быстро.
Крышка люка подалась вперед, словно ее проталкивали через море густого клея. Когда вода хлынула по краям люка и устремилась в отсек, Питт крикнул:
— Сделайте несколько глубоких вдохов и выдохов и не забудьте выдыхать воздух во время подъема наверх.
Планкетт быстро кивнул и начал глубоко дышать, чтобы снизить уровень углекислого газа в легких. Последний вдох он задержал. Затем сунул голову в поток воды, хлещущий из люка, и исчез в отверстии.
Питт последовал за ним, также хорошо провентилировав свои легкие, чтобы подольше удержать в них воздух. Он согнул колени, поставил ступни на кромку люка и сильно оттолкнулся в тот момент, когда Джиордино разжал хватку манипуляторов и последние останки «Большого Джона» начали быстро погружаться в пучину.
Питт не знал этого, но его выход из кабины произошел на глубине сорок два метра, или 138 футов, от поверхности. Сверкающая бликами света морская поверхность казалась в десяти километрах от него. Он бы не пожалел своего жалования за год, чтобы у него сейчас были на ногах ласты для плавания. Ему хотелось бы также, чтобы он был сейчас лет на пятнадцать моложе. В юности и ранней молодости он не раз нырял безо всякого снаряжения на глубины до восьмидесяти футов, обшаривая морское дно вблизи пляжей Ньюпорта. Он все еще был в хорошей физической форме, но время и трудная жизнь все же взяли свое.
Он плыл наверх, ровно и сильно гребя руками и ногами, делая время от времени короткие выдохи, чтобы расширяющиеся газы в его легких не повредили капилляры альвеол и не вытолкнули пузырьки воздуха прямо в кровь, закупоривая сосуды.
Солнечные блики плясали на волнах, посылая пучки света во впадины между гребнями. Он увидел, что находится в тени двух судов. Без маски на лице он мог различить через воду лишь размытые контуры их днищ. Одно судно походило на крупную яхту, тогда как другое было просто гигантским. Он слегка изменил направление подъема, чтобы выплыть на поверхность между ними и не стукнуться головой об днище одного из них. Джиордино и Сэндекер следовали за ним в батискафе, как команда сопровождения за пловцом, пересекающим морской пролив.
Он поравнялся с Планкеттом, которому явно было плохо. Более старый, чем Питт, океанограф выглядел так, словно вся сила покинула его мышцы. Питту было очевидно, что Планкетт вот-вот потеряет сознание. Он схватил его за воротник и потащил англичанина за собой.
Питт выдохнул из легких остатки воздуха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157