Таких здоровяков я давненько не видел. Разве что Славка из нашей группы "Красных Крыс", да только где они и где я. Амбал (как мысленно я его окрестил) был далеко не молод, хотя и не решился бы точно назвать его возраст. Здесь можно сорокалетнего мужика принять за мальчишку, а девяностолетнему старцу дать не больше пятидесяти. Восток, ничего не попишешь. На голове у него была странная шапочка вроде тюбетейки, богато украшенная. Мне она показалась китайской, но уверен я не был. Да и внимание мое было занято другим, я ждал, что последует за всей этой странной заварухой.
Задняя стена раздвинулась и на кресле-каталке появился, как я понял, хозяин всего этого великолепия. Пачанг склонился, чуть не достав лбом пол. Амбал тоже. Моя спина была не столь гибкой и я отвесил нечто вроде неуклюжего реверанса. Хозяин показал нам на кресла у стены. Все происходило в полном молчании, слышался лишь гул моторчика в кресле. Амбал занял место за спиной водителя этой коляски.
Мы расселись, кресло с калекой остановилось напротив нас, тогда я смог рассмотреть подробнее этого человека. На вид ему было где-то под шестьдесят, но я уже знал, насколько обманчива на Востоке внешность. Он был сед и стар, но в его неподвижной, прикованной к креслу фигуре чувствовалась могучая сила. Я ощутил, что просто попадаю под его влияние, хотя он не произнес даже междометия, отчего мне чертовски стало не по себе. Мистика какая-то.
Попытавшись вырваться из под этой силы, я скривил губы в гримасе, должной изобразить непринужденную улыбку и закинул ногу на ногу. Неожиданно старец улыбнулся в ответ, глядя на мои маневры. Улыбка была открытая и мне как-то сразу стало легче. Пачанг и старик заговорили по-японски. Я понял только несколько слов и одно из них было - "сэнсэй". Видимо, Пачанг говорил обо мне, а я делал морду шлангом и осматривал комнату. Старик подъехал ко мне вплотную.
- Рад приветствовать такого почетного гостя в моем доме. Меня зовут Тахиро Мацумото.
- Пол Зданевски.
- Пачанга я знаю с детства, он был моим любимым учеником, пока не стал контрабандистом. Теперь он идет своим путем, но, спасибо, не забывает старого учителя.
Лицо Пачанга осталось каменным, но я то знал его уже достаточно хорошо, чтобы заметить, как напряглись его мышцы - ему явно было не по себе от мягкого упрека старого японца. Мацумото тоже заметил это и усмехнулся.
- У каждого свой путь и никто не в силах изменить его. У меня тоже свой и он подходит к концу. У меня никого нет, кроме старого друга Ван Ю, верных слуг, которые забудут обо мне, когда получат свою долю из моего наследства. И внучка...
На лицо старика набежала тень.
- Она останется одна в этом безумном мире, когда я уйду. Она получила хорошее
воспитание и образование в лучших американских и японских школах. Но росла без родителей, а что мог ей дать я, старый солдат, уставший от вечной войны, кроме своей любви...
Старик замолк, вглядываясь в свое прошлое. Потом распрямился и глаза его зажглись жестким пламенем.
- Я солдат. Воевал на Халхин-Голе, в Китае, на Тихом океане. Был в специальном
подразделении " Сакура". Ты слышал о нем, Пол?
Я только пожал плечами.
- Мы выполняли задания, о которых знали считанные люди в стране. Не всегда законные даже на войне. Так же, как и ты, Павел, - неожиданно добавил он на довольно приличном русском языке.
У меня что-то неожиданно зачесалась спина и я потянулся правой рукой к пояснице.
- Не надо, Павел, - вновь продолжил по-русски старик и опять улыбнулся. Пачанг
продолжал сидеть, как Будда, созерцающий собственный пуп.
- Ошибаетесь, сэр, - я постарался вложить в эти слова всю фальшивую искренность, которую смог наскрести в себе после долгих лет двойной жизни, чужих имен и разработанных легенд.
- Я никогда не ошибаюсь. Во всяком случае, пока. Если бы я хоть раз ошибся, то не имел бы удовольствия беседовать с вами, уважаемый...
Мацумото достал из небольшой сумки на боку кресла лист бумаги и прочитал:
- "Павел Мочалов, лейтенант, гражданская профессия - журналист, военная - радист и диверсант. Член команды 003, которую американцы прозвали "Красные Крысы". Прибыл в Ханой в мае 1968 года. Участвовал в операциях, нанесших серьезный урон безопасности США и Южного Вьетнама. За разработку и проведение операции в Сайгоне по уничтожению шефа контрразведки разыскивается военной разведкой США и ЦРУ. За живого или мертвого назначена награда - 100 тысяч американских долларов. По непроверенным данным скрывается в Лаосе"
Старик оторвал взгляд от листа.
- Читать дальше? По вашему лицу вижу, что не нужно, тем более, дальше идут явно не очень проверенные данные. Мои более точные - я сижу рядом и мы не в Лаосе, а в Таиланде.
0н негромко рассмеялся и неожиданно закончил:
- Для меня честь познакомиться с вами и я рад, что вы оказались именно таким,
каким я вас и представлял.
Пока я слушал все это, меня буквально всего трясло, хотя старался держаться спокойно изо всех сил. Это было чертовски гнусно, рубашка прилипла к спине, ладони стали противно мокрыми. Но внезапно успокоился. Судя по всему, мне пока ничего не грозило. А раз нет непосредственной опасности - не суетись (так учил Командир) и жди очередного хода противника. А противник этот старик либо нет, я пока не знал. Чтобы еще больше успокоить себя, я спросил разрешения и закурил.
Пачанг безмолвствовал, как народ в трагедии Пушкина. Старикан оказался вовсе не божьим одуванчиком. Совсем даже нет. Над этим стоило подумать спокойно.
- Вы мне нравитесь все больше и больше - не разыгрываете простачка и не задаете глупых вопросов, откуда, мол, я все это знаю. Теперь я убедился, что вы действительно профессионал. И даже, мне кажется, вас явно недооценивают ваши враги. Поверьте мне, старому солдату, познавшему всю жестокую мудрость войны. Мне это нравится и, думаю, мы договоримся.
Я чуть было не ляпнул, что нам договариваться не о чем, но вовремя заткнулся.
Японец хлопнул в ладоши и из воздуха материализовался давешний слуга, выслушал по-японски короткое приказание и так же исчез. Меня уже на удивляли порядки в этом странном доме, мозги просто бурлили от версий и предположений. А дальше...
Следующий ход был за мной.
- Юккури ханаситэ кудасан. Ватасива сукоси нихонглга сябэрэ масу. Осириаини нарэтэ таихэн уросии дэсу. - Я встал и вежливо поклонился.
Выстрел оказался удачным. Я почувствовал, как вздрогнул за моей спиной Пачанг, заметил быстрый взгляд амбала-китайца, но старикан оказался на высоте. Он наклонил голову в знак признательности, ни на мгновение не изменив выражение лица. Однако я понял, что он доволен. Правда не стоило переигрывать и я добавил, снова усаживаясь в кресло:
- Но давайте лучше продолжать по-английски, если вы не против?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Задняя стена раздвинулась и на кресле-каталке появился, как я понял, хозяин всего этого великолепия. Пачанг склонился, чуть не достав лбом пол. Амбал тоже. Моя спина была не столь гибкой и я отвесил нечто вроде неуклюжего реверанса. Хозяин показал нам на кресла у стены. Все происходило в полном молчании, слышался лишь гул моторчика в кресле. Амбал занял место за спиной водителя этой коляски.
Мы расселись, кресло с калекой остановилось напротив нас, тогда я смог рассмотреть подробнее этого человека. На вид ему было где-то под шестьдесят, но я уже знал, насколько обманчива на Востоке внешность. Он был сед и стар, но в его неподвижной, прикованной к креслу фигуре чувствовалась могучая сила. Я ощутил, что просто попадаю под его влияние, хотя он не произнес даже междометия, отчего мне чертовски стало не по себе. Мистика какая-то.
Попытавшись вырваться из под этой силы, я скривил губы в гримасе, должной изобразить непринужденную улыбку и закинул ногу на ногу. Неожиданно старец улыбнулся в ответ, глядя на мои маневры. Улыбка была открытая и мне как-то сразу стало легче. Пачанг и старик заговорили по-японски. Я понял только несколько слов и одно из них было - "сэнсэй". Видимо, Пачанг говорил обо мне, а я делал морду шлангом и осматривал комнату. Старик подъехал ко мне вплотную.
- Рад приветствовать такого почетного гостя в моем доме. Меня зовут Тахиро Мацумото.
- Пол Зданевски.
- Пачанга я знаю с детства, он был моим любимым учеником, пока не стал контрабандистом. Теперь он идет своим путем, но, спасибо, не забывает старого учителя.
Лицо Пачанга осталось каменным, но я то знал его уже достаточно хорошо, чтобы заметить, как напряглись его мышцы - ему явно было не по себе от мягкого упрека старого японца. Мацумото тоже заметил это и усмехнулся.
- У каждого свой путь и никто не в силах изменить его. У меня тоже свой и он подходит к концу. У меня никого нет, кроме старого друга Ван Ю, верных слуг, которые забудут обо мне, когда получат свою долю из моего наследства. И внучка...
На лицо старика набежала тень.
- Она останется одна в этом безумном мире, когда я уйду. Она получила хорошее
воспитание и образование в лучших американских и японских школах. Но росла без родителей, а что мог ей дать я, старый солдат, уставший от вечной войны, кроме своей любви...
Старик замолк, вглядываясь в свое прошлое. Потом распрямился и глаза его зажглись жестким пламенем.
- Я солдат. Воевал на Халхин-Голе, в Китае, на Тихом океане. Был в специальном
подразделении " Сакура". Ты слышал о нем, Пол?
Я только пожал плечами.
- Мы выполняли задания, о которых знали считанные люди в стране. Не всегда законные даже на войне. Так же, как и ты, Павел, - неожиданно добавил он на довольно приличном русском языке.
У меня что-то неожиданно зачесалась спина и я потянулся правой рукой к пояснице.
- Не надо, Павел, - вновь продолжил по-русски старик и опять улыбнулся. Пачанг
продолжал сидеть, как Будда, созерцающий собственный пуп.
- Ошибаетесь, сэр, - я постарался вложить в эти слова всю фальшивую искренность, которую смог наскрести в себе после долгих лет двойной жизни, чужих имен и разработанных легенд.
- Я никогда не ошибаюсь. Во всяком случае, пока. Если бы я хоть раз ошибся, то не имел бы удовольствия беседовать с вами, уважаемый...
Мацумото достал из небольшой сумки на боку кресла лист бумаги и прочитал:
- "Павел Мочалов, лейтенант, гражданская профессия - журналист, военная - радист и диверсант. Член команды 003, которую американцы прозвали "Красные Крысы". Прибыл в Ханой в мае 1968 года. Участвовал в операциях, нанесших серьезный урон безопасности США и Южного Вьетнама. За разработку и проведение операции в Сайгоне по уничтожению шефа контрразведки разыскивается военной разведкой США и ЦРУ. За живого или мертвого назначена награда - 100 тысяч американских долларов. По непроверенным данным скрывается в Лаосе"
Старик оторвал взгляд от листа.
- Читать дальше? По вашему лицу вижу, что не нужно, тем более, дальше идут явно не очень проверенные данные. Мои более точные - я сижу рядом и мы не в Лаосе, а в Таиланде.
0н негромко рассмеялся и неожиданно закончил:
- Для меня честь познакомиться с вами и я рад, что вы оказались именно таким,
каким я вас и представлял.
Пока я слушал все это, меня буквально всего трясло, хотя старался держаться спокойно изо всех сил. Это было чертовски гнусно, рубашка прилипла к спине, ладони стали противно мокрыми. Но внезапно успокоился. Судя по всему, мне пока ничего не грозило. А раз нет непосредственной опасности - не суетись (так учил Командир) и жди очередного хода противника. А противник этот старик либо нет, я пока не знал. Чтобы еще больше успокоить себя, я спросил разрешения и закурил.
Пачанг безмолвствовал, как народ в трагедии Пушкина. Старикан оказался вовсе не божьим одуванчиком. Совсем даже нет. Над этим стоило подумать спокойно.
- Вы мне нравитесь все больше и больше - не разыгрываете простачка и не задаете глупых вопросов, откуда, мол, я все это знаю. Теперь я убедился, что вы действительно профессионал. И даже, мне кажется, вас явно недооценивают ваши враги. Поверьте мне, старому солдату, познавшему всю жестокую мудрость войны. Мне это нравится и, думаю, мы договоримся.
Я чуть было не ляпнул, что нам договариваться не о чем, но вовремя заткнулся.
Японец хлопнул в ладоши и из воздуха материализовался давешний слуга, выслушал по-японски короткое приказание и так же исчез. Меня уже на удивляли порядки в этом странном доме, мозги просто бурлили от версий и предположений. А дальше...
Следующий ход был за мной.
- Юккури ханаситэ кудасан. Ватасива сукоси нихонглга сябэрэ масу. Осириаини нарэтэ таихэн уросии дэсу. - Я встал и вежливо поклонился.
Выстрел оказался удачным. Я почувствовал, как вздрогнул за моей спиной Пачанг, заметил быстрый взгляд амбала-китайца, но старикан оказался на высоте. Он наклонил голову в знак признательности, ни на мгновение не изменив выражение лица. Однако я понял, что он доволен. Правда не стоило переигрывать и я добавил, снова усаживаясь в кресло:
- Но давайте лучше продолжать по-английски, если вы не против?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49