24 июля 1990 года. Сегодня был на встрече с Борисом Николаевичем Ельциным, который отдыхает в санатории "Рижское взморье". Однако узнал я об этом случайно: мне стали звонить журналисты, которые почему-то были уверены, что я в курсе событий, относящийся к времяпрепровождению Ельцина. Сначала мне позвонил Михаил Бомбин с радио "Свобода", затем - Татьяна Фаст из "Литгазеты", Карен Маркарян из "Комсомолки" и даже сам директор информационного агентства Латвии ЛЕТА Айвар Бауманис. Короче, эти звонки меня так раззадорили, что на следующий день я отправился на поиски Ельцина. Это было 19 июля. До этого я звонил в санатории "Рижский залив" (где он отдыхал в 1988 году), "Янтарный берег", но там моего кумира не было. Позже от поэта Межерова я узнал, что он видел БНЕ, гуляющего в районе Дома творчества писателей, и я без труда вычислил его местонахождение - санаторий "Рижское взморье". Туда я и направился. Когда симпатичной администраторше я назвал фамилию Ельцина, позади кто-то меня окликнул. Я обернулся и, к своему удивлению, увидел Коржакова с Наиной Иосифовной. Они оба улыбались и я пошел с ними здороваться. Они стали говорить что-то о моей книге ("Что за поворотом?", которая только что вышла в издательстве "Авотс", и в которой были опубликованы первые два интервью с Борисом Николаевичем). Мы вместе пошли в другой корпус, где отдыхали Ельцины. Коржаков отправился в номер к Ельцину, "доложить", что явился Ольбик. И узнать - примет ли он меня...Его долго не было, но это меня не особенно волновало, так как я совсем не рассчитывал на встречу в этот же день. Хотя магнитофон был у меня с собой...
Тогда же я познакомился с еще одним охранником Ельцина - Юрием Ивановичем Одинцом. Они вместе со своим шефом ездили в Цессис на встречу с однокурсниками - такова традиция бывших выпускников Свердловского политехнического института. Словом, БНЕ чувствовал себя после встречи с друзьями неважно, и явившийся от него Коржаков сказал, что Борис Николаевич принять меня сегодня не может. Мы пошли вниз, в бильярдную, и сыграли с Коржаковым несколько партий. Пока играли, узнал от Александра Васильевича, что Борис Николаевич общается с Горбачевым только по телефону, что генерал Калугин искал встречу с Ельциным, который не верит "в измену" КГБ этого человека и что будто бы он специально заслан КГБ в лагерь демократов, чтобы развалить его изнутри. И что Калугин был бы не против встать во главе российского КГБ, который уже под другой вывеской вскоре будет создан в России.
Затем Коржаков еще раз сходил наверх к БНЕ и вернулся с известием, что Борис Николаевич думает, в какой день мы должны будем с ним встретиться. Потом он в третий раз отправился к шефу и вернулся с известием: БНЕ назначил встречу со мной на 24 июля, на 16 часов. И Коржаков дал мне свой номер телефона, а я вручил охранникам свои визитные карточки.
В понедельник я позвонил Коржакову и поинтересовался - не отменяется ли наша встреча с Борисом Николаевичем? Нет, не отменяется, и что еще никто из журналистов не добрался до Ельцина, успокоил меня Коржаков. Это обнадеживало, хотелось своим братьям по перу "утереть нос", как это не раз делали они со мной.
24 июля на КПП санатория меня встретил Коржаков и отвел в распоряжение Наины Иосифовны. И она меня повела на встречу с Ельциным. В его номер. Апартаменты были просторные и мы с Борисом Николаевичем встретились в просторном холле, с большими, во всю стену, окнами, а потому светлым и жизнерадостным. Да и день соответствовал - было 16 часов, когда жара уже уходила и в природе наступало равновесие.
Борис Николаевич был в сером трикотажном джемпере с изображением на груди футбольного мяча. Спортивные брюки делали его похожим на какого-нибудь тренера футбольной команды...
В гости я пришел с цветами: Наине Иосифовне - белые гвоздики, как знак чистоты и преданности, а Борису Николаевичу вручил розовые - как хочешь, так и понимай. Но тогда я, конечно, никакого смысла в цветовую гамму не вкладывал, только долго думал - уместно ли мужчине да еще такому богатырю, как БНЕ, дарить цветы? Так ни до чего и не додумался. Подарил, потому что хотелось сделать что-то приятное.
Поначалу Борис Николаевич был сдержан, как бы присматривался ко мне. Все мы (Ельцин, Наина Иосифовна, Коржаков и ваш покорный слуга) уселись вокруг журнального столика, на котором были шампанское и сухое вино. Вскоре Борис Николаевич стал шутить и нарочно пикироваться с Наиной Иосифовной. Происходила такая добродушная пикировка, которую очень тактично, с пониманием, она поддерживала.
Вино Ельцину наливал Коржаков - чуть более половины двухсотграммового фужера. И сам выпивал тоже. Когда были произнесены первые тосты - за здоровье Председателя ВС России и за процветание России - в атмосфере наступила теплая раскрепощенность.
Лист бумаги с вопросами я заблаговременно вытащил из сумки и положил на стол рядом с магнитофончиком. Однако в тот раз мне почти не пришлось заглядывать в бумагу, ибо беседа началась сама собой, без напряга и искусственности, и все незаметно втянулись в разговор. Настроение у БНЕ становилось все лучше и лучше, ибо он был окружен вниманием, все у него было хорошо, а главное, с ним рядом находилось его "душа и сердце" - Наина Иосифовна.
Собственно, беседа с ним началась с вопроса о его визите в Латвию. Мне было лестно, что я имею честь разговаривать с самим "президентом" России, так мы, журналисты, тогда уже величали Ельцина, когда он был избран Председателем ВС. Вопросов у меня к нему было много, и мы, чередуя "работу" с "отдыхом", продвигались вперед. Когда речь зашла о генерале Калугине, Ельцин сам выключил магнитофон и сказал, что это работник КГБ и заслан в демократическое движение, чтобы развалить его изнутри. То же самое в бильярдной мне говорил и Коржаков... Говоря об этом сейчас, я не думаю, что выдаю какую-то государственную тайну - Калугин выбор сделал и не в пользу России, и не в пользу КГБ...
Борис Николаевич сидел в кресле в непринужденной позе, я - на диване-"уголке", а между нами, с одной стороны Коржаков, с другой - Наина Иосифовна. Беседа, как говорится, проходила в откровенной, дружественной обстановке. Интервью началось в 16.15 и продолжалось (вместе с застольем) до 20 часов. В какой-то момент речь зашла о бильярде и БНЕ стал со мной заключать пари - кто из нас сильнее играет в бильярд. И если, мол, я ему проиграю, то чем смогу ответить? Конечно, будь мы мужчины одни, я бы ответил "бутылкой", но поскольку с нами рядом была Наина Иосифовна, такой ответ я счел неподходящим и сказал, что, если проиграю, то отвезу Ельциных в русский монастырь, который находится под Елгавой. Это красивейшее место и старейший в Прибалтике русский монастырь. Однако мое предложение энтузиазма у БНЕ не вызвало, но при этом сразу оговорюсь, что мою идею насчет монастыря Ельцины все же реализовали в один из июльских дней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51