"Хочется выразить Ельцину свою поддержку, убежденность в правоте его политических взглядов, особенно в неравной борьбе с системой вновь образовавшегося класса партийной и хозяйственной бюрократии. Я и мои друзья целиком солидарны с такой позицией: если не лишить привилегий образовавшийся класс, то перестройка задохнется, потому что люди перестанут в нее верить".
Эти строки взяты из письма ленинградки Элеоноры Штофф.
А вот письмо из многотиражной газеты "Калибровщик" (г. Магнитогорск): "Мы давно были наслышаны об этом интервью, а в октябре (1988 г.) одному из нас удалось побывать в Свердловске, на выставке художников-неформалов, где это интервью занимает почетное место. Его читают все. Заслуга в этом принадлежит еженедельнику "Дальневосточный ученый", который переопубликовал беседу с Ельциным из газеты "Юрмала".
И как подтверждение этому, вскоре в Юрмалу приехал редактор газеты "Дальневосточный ученый" и вручил мне номер с перепечаткой нашего интервью.
Младший лейтенант милиции из города Можга (УАССР) Александр Холстинин написал очень простые, теплые слова: "Здоровья вам, Борис Николаевич и успехов в нелегкой борьбе! Мы с вами!"
Такие письма приходили в редакции почти каждый день на протяжении долгого времени. Это был неповторимый "опрос общественного мнения", результаты которого были видны, что называется, невооруженным глазом.
Цепочка общественного мнения Калининград - Владивосток, словно ЛЭП, понесла по стране токи надежды. И смысл этой надежды можно было бы выразить примерно так: народ не одинок. У него появился мужественный защитник Ельцин...Есть в этом какая-то эпическая достоверность, что-то навевающее о былинных временах. Однако повременим с сантиментами. Лично я много слышал рассуждений о том, что, мол, БНЕ - это современный Степан Разин и толку от него будет столько же: дойдет с народом до кровавого бунта, а там, смотришь, "четвертование" на Красной площади или в лучшем случае - Лубянка, Лефортово, урановые рудники...Ну, что на это можно возразить? Разве что прописной истиной: и Пугачев, и Разин, и, кстати, Владимир Ульянов - суть исторических коловращений. И ни одному компьютеру в мире не под силу проследить все триллионные причинно-следственные комбинации, в результате которых приходят в мир ниспровергатели. Так и хочется разразится цитатой: "Ядром марксистской концепции социального детерминизма является признание закономерного характера общественной жизни..." Так вот, Ельцин - суть этого закономерного характера общественной жизни. Или: "Идеал марксистского гуманизма - не растворение личности в безличной "массе", а гармоническое сочетание личного и общественного". Тут уж идеологам застоя нечего возразить: Ельцин, как никто другой, соответствует "идеалу марксистского гуманизма", ибо не позволил себе раствориться в безликой массе номенклатурщиков и широким шагом вышел к народу.
Но народу, говорят, свойственно ошибаться. И мудрый Карлейль говорит об этом же: "Никто не знает, как поступит Толпа, тем более она сама". И примеров тому миллион, начиная с античных времен и кончая новыми. Стоит только "протянуть руку" в историю, и мы ощутим роковые "ошибки народа": например, штурм Зимнего, разгон учредительного собрания, коллективизация...и пошло и поехало. А всенародное преклонение перед вождями-убийцами, вождями-тюремщиками, вождями-невеждами в пятом поколении? Да, народ движет революциями, но если они ему ничего не дают, кроме ярма, он тут же разворачивает оглобли и гонит "телегу" совершенно в другую сторону. Но если это еще не раздавленный народ, и если его ведут свободные от идиотизма и коварства вожди. В нашем же, советском, случае все было вывернуто наизнанку. Поэксплуатировав народ в Октябрьской революции в качестве дармовой и свирепой силы, его тут же загнали в глубокую колею, в которой он тащился сам по себе, а "рыцари революции", "верные ленинцы" "вожди всех времен и народов" с карабинами наперевес шли по верху колеи. Чтобы, не дай Бог, кто-нибудь не выпрыгнул из нее и не узнал, что существуют где-то вольные просторы, с настоящими, а не с "горизонтами коммунизма".
Это, кажется, предел, когда бьют и плакать не дают. Народ, конечно, знал, что попал впросак, да некому было подать ему руку. Те, кто по совести хотел что-то изменить к лучшему, давно были пущены в расход. Другие, менее решительные, молчали, третьи "продались" за причащение к кормушке. И некому было показать людям просвет в глухой стене, куда можно было бы устремиться и пробить брешь пошире. Стал ли Ельцин таким человеком? Не знаю, ибо глядя на тронувшийся с места локомотив, глупо радоваться, что он дойдет до цели. Тут важнее понять другое: там, где стоял этот локомотив, оказалась бездонная трясина...
Из дневника.
16 августа 1988 года. Звонил поэт Марис Чаклайс из Дома творчества писателей и рассказал, как писатель Устинов, после выхода интервью с Ельциным, купил целую пачку газеты "Юрмала", чтобы как сувенир отвезти в Москву...
Собственный корреспондент газеты "Советский спорт" Валерий Карпушкин объездил все библиотеки и Дома культуры, но нигде не мог найти в подшивках ни одного экземпляра "Юрмалы" или "Советской молодежи", где была опубликована беседа с Ельциным. "Все номера изъяли", - сказал он, и мне пришлось подарить ему две газеты из личного архива. Который, между прочим, таял на глазах, того и смотри, я сам мог остаться без единого экземпляра...
Айвар Бауманис и писатель Леонид Коваль рассказали, что интервью с Ельциным читали в эфире радиоголоса "Свободы", "Голоса Америки", "Свободной Европы" и др.
...Где-то в середине сентября 1988 года мне в редакцию позвонила художественный редактор московского журнала "Спутник" (АПН) Галина Игнатьева и попросила срочно прислать снимок Ельцина. Так я узнал, что этот дайджест готовится опубликовать мое интервью с БНЕ. У меня действительно было несколько снимков (которые я сделал в санатории "Рижский залив") и два из них, на мой взгляд, наиболее удачных, я передал в распоряжение Игнатьевой. Она отобрала тот, на котором Борис Николаевич стоит во весь рост: перед зарубежными читателями должен был предстать уверенный в себе человек, твердо стоящий на земле. В осанке могучая стать, достоинство, собранность. Сложенной газетой "Юрмала" он прикрывает левую, травмированную, руку. На лице скрытая полуулыбка, уголки губ опущены, что говорило далеко не об эйфорическом состоянии духа. Но в общем снимок отражал то, что люди хотели видеть в образе своего кумира. Именно этот снимок потом и был вместе с текстом опубликован в журнале "Спутник".
В редакции этого журнала я имел разговор с литературным редактором, который готовил публикацию. Меня очень интересовало: почему именно "Спутник", именно в 12-м номере, именно со "срочным досылом" и именно мое интервью решил напечатать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51