Неужели он до такой уж степени конченый человек, как считала Сьюзан? И впрямь — была ли по-настоящему осмысленной вся его война, если глядеть на нее со стороны? Раз за разом вокруг возникали новые кучи дерьма взамен расчищенных ранее. В таком случае — по меркам нормальной человеческой морали — чего он в действительности добился, обильно оросив землю кровью врагов, даже не своих собственных, а в значительной мере абстрактных, врагов, как он считал, всего рода людского?
Допустим, Лэндри права. И, допустим, вся нынешняя жизнь Мака Болана — не более, чем дурная пародия на полноценную, достойную жизнь. Так что же, считать теперь его каким-то недочеловеком, «жалким атавизмом давно ушедших веков», как изволил выразиться некий фельетонист?
Болан поймал свой взгляд в зеркале заднего вида и невольно поразился увиденному: у него были влажные глаза!
Проклятье!
Он себя жалеет! Почему? Лишь потому, что какой-то шмакодявке, какому-то напыщенному ребенку, которому впору было бы работать классной дамой в допотопной провинциальной школе, не нравятся его поступки?
Да ну ее к черту!
От всей души Болан послал Лэндри свое пылкое «прощай». Конечно, часы, проведенные с нею в постели, были чудесны. Но не только это нужно сердцу и разуму солдата. Особенно разуму. Поскольку несходство взглядов, в принципе непреодолимое, не могло в итоге вызвать ничего другого, кроме тихой ледяной ярости. А она не способствует ни делу, ни сближению людей.
Превращенный в катер, боевой фургон выплыл в ту часть залива, где не было других судов, и теперь Болан мог хорошенько рассмотреть кливлендский порт. Два буксира тащили поврежденную «Кристину» к месту ее прежней стоянки.
Болан улыбнулся с мрачным удовлетворением и направил «броневик» на северо-запад — к широкому проходу, соединявшему залив непосредственно с озером Эри. Пора было пощипать кое-кого из местной «знати».
Судя по последним данным, полученным из Вашингтона, там в верхних эшелонах власти возникло некоторое беспокойство, не обязательно, впрочем, связанное с действиями Палача. Скорее всего, правительственных чиновников всерьез начали волновать участившиеся в Кливленде случаи мошенничеств. Если бы удалось доказать, что здесь замешан Тони Морелло, можно было бы уверенно сказать: в столице благополучно прохлопали возникновение и расцвет одной из крупнейших и опаснейших в стране банд головорезов.
Похоже, Болан вступил в игру в наиболее подходящий момент. Шайка Морелло переживала пиковый — критический — период своего развития, и ее члены начинали грызться друг с другом, как пауки в банке. Это был неизбежный этап в существовании всякого, достаточно мощного преступного клана. Болан знал: в подобной ситуации достаточно небольшого, но очень точно направленного толчка извне — и равновесие внутри системы разом нарушится, и все малоприятные события приобретут лавинообразный характер, предвещая близкую катастрофу.
Вот таким-то «катализатором краха» и собирался выступить Мак Болан.
— Выйдя из залива на открытую воду, Болан развернул «броневик» на юг, в сторону Гордон Шорс. Чуть погодя он подключил рулевой пульт и предоставил бортовому компьютеру управлять машиной самостоятельно. Сам же он вызвал на дисплей схему города и ввел в цифровой преобразователь все имена из добытого в Пайн Гров списка. Тотчас в различных точках на схеме города запульсировали красные огоньки. Они указывали на те места, где «корпорации» Морелло очень скоро придется позаботиться о своей безопасности.
Болан жаждал сражения.
И теперь, глядя на карту Кливленда, он видел перед собой по меньшей мере дюжину предстоящих битв.
* * *
— За все деньги Китая я не согласился бы стать полицейским, — буркнул водитель, пребывая в мерзком расположении духа. — Это ведь кошмар: ничего не делать, а только ждать, ждать... День и ночь, день и ночь... Ничего себе работенка!
— В Китае полицейские денег не получают, Хоппи, — усмехнулся Джонни Кармине, глава команды боевиков. — Все, что они получают, — это одежду да рис.
— Я так и думал, — не унимался Хоппи. — Но даже если бы мне платили, я все равно не брал бы ни цента. Полицейский надзор, Джонни, самая паскудная штука на свете.
— Он не любит полицейского надзора! — повторил Кармине двоим боевикам, сидевшим позади.
Оба парня нервно засмеялись.
Водитель разозлился:
— Чего они смеются? Эй! Они же ни черта не поняли, что ты им сказал.
Как бы мы еще отвязались от этих бродяг?
— При помощи... — Кармине щелкнул пальцами и очень тихо проговорил: — Пистолетов!
В каждое заднее окно мгновенно высунулась пушка, предохранители зловеще клацнули. Кармине ткнул локтем водителя и сказал:
— Видал? — он сделал рукой знак в сторону заднего сиденья, и пушки словно испарились. — Эти парни попали в лузу.
— Ну и копошились бы себе на корабле, — проворчал водитель. — От них у меня мурашки по спине.
— А вот объявится здесь этот парень — будешь рад радехонек, что мои ребята рядом, а не на корабле.
— Парень не появится. Чего ему здесь делать?
— Нельзя знать заранее, Хоппи, нельзя.
Кармине потянулся и вскинул бинокль.
— Видно что-нибудь? — спросил водитель спустя минуту.
— Одно дерьмо, — вздохнув, отозвался Кармине. — Кабак тих и спокоен, как рождественская ночь. Бьюсь об заклад, он сейчас там и трясет задницей от страха.
— Думаешь, знает, что мы здесь?
— Откуда? Скорее всего, до смерти боится, что к нему вдруг пожалует этот недоносок. А может, и нет. Интересно, понимают ли его ребятки, что на самом деле происходит?
— Я и сам не понимаю, — признался водитель. — Можешь обернуться и спросить своих любителей спагетти.
— Брось, Хоппи, меня уже тошнит от твоих подковырок. Лучше не трогай парней.
— Как скажешь.
Тут в зеркале заднего вида водитель заметил странный автомобиль.
— Кто-то едет, — сообщил он.
— Автофургон, — сказал Кармине, в свою очередь посмотрев в зеркало заднего вида. — Его только здесь и не хватало.
— Они теперь шастают где угодно, — ответил водитель, разглядывая приближающуюся машину.
Целый дом на колесах... Из-за проклятых дымчатых стекол совершенно невозможно разобрать, что там внутри...
Большой восьмиколесный фургон двигался медленно, нерешительно, словно шофер что-то высматривал. Чуть позади автомобиля с боевиками он вдруг резко остановился, потом снова тронулся и, заехав на тротуар, обогнул машину Кармине. На расстоянии ста футов впереди нее он окончательно заглушил мотор.
— Вот сукин сын, — прорычал водитель. — Весь вид загораживает!
— Умолкни! — невольно напрягшись, приказал Кармине. — Смотри в оба.
Из фургона вылез здоровенный парень и с сомнением принялся озираться. На нем были брюки из хлопчатобумажной саржи и куртка, какие носят актеры в видеороликах, рекламирующих сигареты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Допустим, Лэндри права. И, допустим, вся нынешняя жизнь Мака Болана — не более, чем дурная пародия на полноценную, достойную жизнь. Так что же, считать теперь его каким-то недочеловеком, «жалким атавизмом давно ушедших веков», как изволил выразиться некий фельетонист?
Болан поймал свой взгляд в зеркале заднего вида и невольно поразился увиденному: у него были влажные глаза!
Проклятье!
Он себя жалеет! Почему? Лишь потому, что какой-то шмакодявке, какому-то напыщенному ребенку, которому впору было бы работать классной дамой в допотопной провинциальной школе, не нравятся его поступки?
Да ну ее к черту!
От всей души Болан послал Лэндри свое пылкое «прощай». Конечно, часы, проведенные с нею в постели, были чудесны. Но не только это нужно сердцу и разуму солдата. Особенно разуму. Поскольку несходство взглядов, в принципе непреодолимое, не могло в итоге вызвать ничего другого, кроме тихой ледяной ярости. А она не способствует ни делу, ни сближению людей.
Превращенный в катер, боевой фургон выплыл в ту часть залива, где не было других судов, и теперь Болан мог хорошенько рассмотреть кливлендский порт. Два буксира тащили поврежденную «Кристину» к месту ее прежней стоянки.
Болан улыбнулся с мрачным удовлетворением и направил «броневик» на северо-запад — к широкому проходу, соединявшему залив непосредственно с озером Эри. Пора было пощипать кое-кого из местной «знати».
Судя по последним данным, полученным из Вашингтона, там в верхних эшелонах власти возникло некоторое беспокойство, не обязательно, впрочем, связанное с действиями Палача. Скорее всего, правительственных чиновников всерьез начали волновать участившиеся в Кливленде случаи мошенничеств. Если бы удалось доказать, что здесь замешан Тони Морелло, можно было бы уверенно сказать: в столице благополучно прохлопали возникновение и расцвет одной из крупнейших и опаснейших в стране банд головорезов.
Похоже, Болан вступил в игру в наиболее подходящий момент. Шайка Морелло переживала пиковый — критический — период своего развития, и ее члены начинали грызться друг с другом, как пауки в банке. Это был неизбежный этап в существовании всякого, достаточно мощного преступного клана. Болан знал: в подобной ситуации достаточно небольшого, но очень точно направленного толчка извне — и равновесие внутри системы разом нарушится, и все малоприятные события приобретут лавинообразный характер, предвещая близкую катастрофу.
Вот таким-то «катализатором краха» и собирался выступить Мак Болан.
— Выйдя из залива на открытую воду, Болан развернул «броневик» на юг, в сторону Гордон Шорс. Чуть погодя он подключил рулевой пульт и предоставил бортовому компьютеру управлять машиной самостоятельно. Сам же он вызвал на дисплей схему города и ввел в цифровой преобразователь все имена из добытого в Пайн Гров списка. Тотчас в различных точках на схеме города запульсировали красные огоньки. Они указывали на те места, где «корпорации» Морелло очень скоро придется позаботиться о своей безопасности.
Болан жаждал сражения.
И теперь, глядя на карту Кливленда, он видел перед собой по меньшей мере дюжину предстоящих битв.
* * *
— За все деньги Китая я не согласился бы стать полицейским, — буркнул водитель, пребывая в мерзком расположении духа. — Это ведь кошмар: ничего не делать, а только ждать, ждать... День и ночь, день и ночь... Ничего себе работенка!
— В Китае полицейские денег не получают, Хоппи, — усмехнулся Джонни Кармине, глава команды боевиков. — Все, что они получают, — это одежду да рис.
— Я так и думал, — не унимался Хоппи. — Но даже если бы мне платили, я все равно не брал бы ни цента. Полицейский надзор, Джонни, самая паскудная штука на свете.
— Он не любит полицейского надзора! — повторил Кармине двоим боевикам, сидевшим позади.
Оба парня нервно засмеялись.
Водитель разозлился:
— Чего они смеются? Эй! Они же ни черта не поняли, что ты им сказал.
Как бы мы еще отвязались от этих бродяг?
— При помощи... — Кармине щелкнул пальцами и очень тихо проговорил: — Пистолетов!
В каждое заднее окно мгновенно высунулась пушка, предохранители зловеще клацнули. Кармине ткнул локтем водителя и сказал:
— Видал? — он сделал рукой знак в сторону заднего сиденья, и пушки словно испарились. — Эти парни попали в лузу.
— Ну и копошились бы себе на корабле, — проворчал водитель. — От них у меня мурашки по спине.
— А вот объявится здесь этот парень — будешь рад радехонек, что мои ребята рядом, а не на корабле.
— Парень не появится. Чего ему здесь делать?
— Нельзя знать заранее, Хоппи, нельзя.
Кармине потянулся и вскинул бинокль.
— Видно что-нибудь? — спросил водитель спустя минуту.
— Одно дерьмо, — вздохнув, отозвался Кармине. — Кабак тих и спокоен, как рождественская ночь. Бьюсь об заклад, он сейчас там и трясет задницей от страха.
— Думаешь, знает, что мы здесь?
— Откуда? Скорее всего, до смерти боится, что к нему вдруг пожалует этот недоносок. А может, и нет. Интересно, понимают ли его ребятки, что на самом деле происходит?
— Я и сам не понимаю, — признался водитель. — Можешь обернуться и спросить своих любителей спагетти.
— Брось, Хоппи, меня уже тошнит от твоих подковырок. Лучше не трогай парней.
— Как скажешь.
Тут в зеркале заднего вида водитель заметил странный автомобиль.
— Кто-то едет, — сообщил он.
— Автофургон, — сказал Кармине, в свою очередь посмотрев в зеркало заднего вида. — Его только здесь и не хватало.
— Они теперь шастают где угодно, — ответил водитель, разглядывая приближающуюся машину.
Целый дом на колесах... Из-за проклятых дымчатых стекол совершенно невозможно разобрать, что там внутри...
Большой восьмиколесный фургон двигался медленно, нерешительно, словно шофер что-то высматривал. Чуть позади автомобиля с боевиками он вдруг резко остановился, потом снова тронулся и, заехав на тротуар, обогнул машину Кармине. На расстоянии ста футов впереди нее он окончательно заглушил мотор.
— Вот сукин сын, — прорычал водитель. — Весь вид загораживает!
— Умолкни! — невольно напрягшись, приказал Кармине. — Смотри в оба.
Из фургона вылез здоровенный парень и с сомнением принялся озираться. На нем были брюки из хлопчатобумажной саржи и куртка, какие носят актеры в видеороликах, рекламирующих сигареты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36