Затем он повернулся к Броньоле.
— Гарольд, ты успел прослушать все записи?
— Разумеется! Я наслаждался ими, пока ты отсутствовал. Мы уже следим за судном, которое сейчас направляется к мысу Генри, и даже получили копию их таможенной декларации: согласно ей это корыто перевозит станки в разобранном виде до Амстердама. У нас есть также список всех пассажиров, среди которых один финансист из Цюриха, два коммерческих агента, которые в последнее время купили довольно много цистерн для транспортировки и хранения горючего в Европе. Они оба фигурируют в картотеке ЦРУ. Кроме них, на судне еще восемнадцать пассажиров — все иностранцы. У них довольно угрюмый вид, и я думаю, что это охрана, которой поручено проследить за доставкой товара. Теперь ты сам видишь, что мы не ошиблись — дичь пытается улететь.
— Можно ли перевозить таким образом золото и серебро?
— Нет. Так, как они это делают, нельзя.
— Значит, надо предупредить соответствующие органы, пусть они остановят судно и обыщут его.
— К сожалению, все не так просто, — вздохнул Броньола.
— Это еще почему? — поднял брови Болан.
— Судно ходит под алжирским флагом. Некоторое время тому назад Министерство иностранных дел издало приказ: как можно деликатнее относиться ко всему, что имеет хоть какое-нибудь отношение к Алжиру. Другими словами, это означает запрет на проведение подобных операций.
— Но ведь могут быть исключения?
— Конечно. К тому же, как правило, такие исключительные меры не очень продолжительны. Речь идет о небольшом кризисе в дипломатических отношениях между нашей администрацией и правительством Алжира по поводу некоторых аспектов деятельности секретных служб в Африке.
Болан мрачно взглянул на Розу.
— Гарольд, уж не хочешь ли ты сказать, что мы из чисто дипломатических соображений позволим этому дерьму выскользнуть из наших рук?
— Успокойся, уж больно ты быстрый! Мы вплотную занимаемся этой проблемой. Нам понадобится день или два, но...
— Об этом не может быть и речи!
— Да ведь ты прекрасно знаешь, что можно остановить и обыскать судно в любом месте, в том числе и в Амстердаме.
— Да нет же! Чем дальше уйдет это судно, тем труднее будет захватить его. Груз ни в коем случае нельзя выпускать за пределы наших территориальных вод!
Броньола и сам начал нервничать.
— Не хочешь ли ты, чтобы мы объявили войну Алжиру?
— Разумеется, нет, — терпеливо ответил Болан.
— Послушай, Мак...
— Гарольд, тебе нужно только сделать вид, что ты ничего не видишь и не слышишь.
— Я не могу! Да это и не нужно: ведь мы можем наблюдать за судном на протяжении всего рейса, разумеется, если появится такая необходимость. Мы можем рассчитывать на полное сотрудничество с...
— Весьма сожалею, но этого недостаточно.
— Так что, атаковать его? Но в эхом случае на тебя набросится вся береговая охрана и морская полиция! Послушай меня, Мак, завтра суббота, потерпи еще один день, и ты получишь полную свободу действий! Ведь ты не хочешь испортить с таким трудом налаженные отношения из-за....
— Так-так, из-за чего же? — холодно перебил его Болан. — Мне нужна полная и окончательная победа. И поверь, мне совершенно наплевать на дипломатические тонкости, когда нужно раздавить гадину! Ведь они подняли алжирский флаг только для того, чтобы беспрепятственно выйти из наших территориальных вод, и ты знаешь это не хуже меня. И если алжирское правительство наплевательски относится к тому, какие суда плавают под его флагом, тем хуже для него! В конце концов, этот флаг представляет собой просто кусок тряпки, и Министерство иностранных дел это прекрасно знает. Кому на самом деле принадлежит судно?
Броньола опустил глаза:
— Одному солидному консорциуму, штаб-квартира которого расположена в Роттердаме.
— Чем занимается этот консорциум на самом деле?
— Холдинговой и финансовой деятельностью.
— И эта холдинговая компания, видимо, финансирует свободный рынок?
— Возможно.
— Прекрасно, тогда ты спокойно можешь делать вид, что ничего не видишь и не слышишь, а я беру на себя все остальное.
Взяв Розу за руку, Болан в упор посмотрел на Гримальди:
— Ну а ты, приятель, поможешь мне?
Летчик широко улыбнулся, пожал плечами и ответил:
— А почему бы и нет?!
Броньола даже скрипнул зубами от досады.
— О'кей, — мрачно произнес он. — Я сделаю все, чтобы прикрыть вас. Как только вы нанесете удар, судно подаст сигнал бедствия. В этот момент я вступлю в игру и попытаюсь немного успокоить береговую охрану. Только ради всего святого, не делайте глупости!
И, увлекая за собой Лео Таррина, глава федеральной полиции пошел к своему передвижному пункту управления.
Болан с улыбкой посмотрел ему вслед и чуть слышно пробормотал:
— Бедняга Гарольд!
Затем он решительным шагом направился к своему «каравану». Розе и Гримальди не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним. Как только они вошли в салон «каравана», Мак сразу же обернулся к пилоту:
— Джек, займись погрузкой оружия. Возьми осветительные ракеты, базуку и побольше боеприпасов.
— Почему бы нам не взять несколько бомб, раз уж ты так серьезно взялся за дело? — усмехнулся Гримальди.
Губы Болана тронула легкая улыбка:
— Я сделаю несколько бомбочек на скорую руку.
— Ты серьезно?
— Разумеется. Отправляйся грузить боеприпасы в вертолет. А мне нужно шепнуть несколько слов Розе.
Стараясь сохранить серьезное выражение лица, Гримальди прошел в отсек машины, где хранились боеприпасы.
Болан снял пиджак, покопался в его рукаве и очень осторожно вытащил из-под подкладки маленький микрофон размером не больше десятицентовой монетки.
— Как он работал? — спросил Мак.
Роза почувствовала себя несколько неловко.
— Великолепно, — неуверенно прошептала она. — Мы все время слышали вас. А куда вы установили ретранслятор?
Болан с улыбкой сообщил:
— На самую верхушку флагштока.
— Правда? — воскликнула она, немного расслабившись. — Как вам это удалось?
— Я просто привязал его к канату и поднял наверх.
— Вы иногда делаете совершенно немыслимые вещи, сержант, — немного смущенно прошептала она.
Болан мгновенно понял, что означали ее колебания, и, засмеявшись, мягко сказал ей:
— Знаете, в некоторые моменты я мог бы отключить микрофон, да и вы могли бы сделать то же самое.
— Да, но это противоречит инструкции, — живо возразила Роза. — Послушайте, Мак, я хочу, чтобы между нами было все ясно. Я много думала и... в общем... послушайте, сержант, я люблю вас таким, какой вы есть на самом деле — человек, создающий вокруг себя комфорт и уют.
— Тоби — это особый человек... — мягко начал объяснять Болан.
— Я знаю. И вы тоже особый человек. Знаете, иногда я ощущаю себя страшно одинокой или, если хотите, чувствую, что я не совсем на высоте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33