И второй источник сам Шварц, собственной персоной, неким образом попавший в квартиру вперед прочих. А что это означало, было понятно и без комментариев…
Итак, еще за несколько дней до разговора со старухой Алексей начал подозревать, что этот Шварц, кем бы он ни был на самом деле, может быть причастен к убийству Македонского. Он сам выдал себя той деталью. Странно только, что Марина тогда никак на это не отреагировала. Алексею это определенно не понравилось. Но это было тогда – когда он еще мог позволить себе сомневаться в ней. Вариант участия Марины в убийстве Македонского Нертов рассматривал в то время как вполне вероятный.
Сообразительная бабуля подтвердила версию Алексея – вот отчего он и был готов расцеловать ее в тот момент. Шварц и некто, поднимавшийся по лестнице в квартиру Македонского как раз незадолго перед его незапланированным возвращением, были одним и тем же лицом. Алексей, конечно, был ошарашен приоткрывающимся ему неведомым пластом.
Он был неспособен понять: Какая связь существует между его отцом и любовником Марины, почему один и тот же человек фактически участвует в убийстве обоих – в одном, уже совершившемся, и в другом – запланированном? Не суть важно, что убийство это он собирается осуществить не своими руками. Но он заставляет Марину действовать опять же от имени кого-то. Значит, был некто третий, стоявший над всей этой схваткой: тот самый, кому была выгодна и смерть актера, и смерть директора завода. Получалась несусветная чушь, в которой никак не мог разобраться Алексей. Ну, какая может быть связь между его отцом и покойным любовником его любовницы? Сам он уже не мог в этом разобраться. Выходило, что ответы на все вопросы можно искать только у самого Шварца, роль которого Алексей определил как роль посредника в чьем-то безумном мероприятии.
Оставалось немногое – вычислить этого Шварца да вытрясти из него все, что он знал. Гуманность методов, понятное дело, не предусматривалась: Нертов приготовился к тому, чтобы действовать в соответствующих ситуации понятиях. И вот сейчас Алексей был так близок к тому, чтобы узнать, кто же скрывается под этим именем, и – такой облом, как сказал он сам себе.
Он вновь с тоской посмотрел на Фалееву. “Эх, Галина Михайловна, – хотел бы сказать он ей, – кончайте ломаться, выкладывайте все начистоту”. Но вместо этого он посмотрел на часы, давая понять визитерше, что разговор исчерпан.
– А что дальше? – усвоила Фалеева его намек.
– А дальше вы оставляете меня одного – с накиданными вами запутками да загадками, – устало: сказал Нертов.
Фалеева встала, чтобы идти к дверям. Но, сделав несколько шагов, вдруг повернулась к нему и посмотрела умоляющим взглядом.
– Леша, я вижу, что вы мне не верите. Но поймите, я и в самом деле ничего не знаю. Ни фамилии этого мальчика, который бы мог вам что-то подсказать. Я его и в глаза-то не видела, все только со слов мужа вам говорю. Так что и парнишку, и мамашу его через меня вы не найдете. И как зовут этого милиционера, тоже не знаю. Ну, не называл мне его имени Фалеев. А я, само собой, не спрашивала.
Отделение – пожалуйста, назову. Вдруг это вам поможет…
– Нам! – поправил ее Алексей. – Нам, Галина Михайловна. Как вы заинтересованы спасти своего бывшего супруга, так и мы – намерены разобраться в обстоятельствах смерти Македонского.
Фалеева опять посмотрела на него виновато. И вновь как будто что вспомнила.
– Впрочем, – спохватилась она, – муж описывал мне его внешность…
Алексей внимательно выслушал изложенные Галиной Михайловной приметы. Противоречия с хранившимся у него эскизом не было, и одно это было уже хорошо.
– Да, еще кое-что вспомнила, – постаралась не упустить ни одного штриха Фалеева. – Когда муж описывал мне этого опера, он сказал, что у него фамилия под стать ему самому. Мол, тихий, неприметный и белесый, из тех, кто шуршит да свое дело делает.
– Ценная информация, – язвительно заметил Алексей.
– Другой нет, – отрезала Фалеева. – Вы бы уж, Алексей, и сами подумали, поотгадывали, что это может быть за фамилия. Неприметный и белесый… – еще раз перебрала она слова, подсказанные ей мужем. – Самой интересно, что бы это могло быть?
– Невзоров? – усмехнулся Алексей.
– Ну, о такой бы муж иначе сказал – это как раз фамилия заметная, – не откликнулась на иронию Фалеева. – Давайте думать! Если белесый, то Белоусов или Беленький. Если тихий… Пожалуйста, готовы варианты: Тихонравов, Тихонов, Молчанов…
– В общем, широкий спектр, – заключил Алексей, вставая из-за стола.
– И что же вы будете делать? – сочувственно спросила Фалеева.
– Пройдусь по отделению милиции, где, по вашим словам, служит этот злодей, поизучаю таблички на дверях, доску приказов. Глядишь, какая-нибудь фамилия и осенит. Говорите, значит, что лет тридцать ему?
– Вроде, так.
– Что ж, Галина Михайловна, в любом случае то, что вы мне сказали – это уже ценная информация. До вашего прихода у меня не было и такой. Так что, ей-богу, спасибо. Кроме шуток.
– Какие уж у нас с вами шутки! – горько добавила Фалеева.
Простившись с этой внезапной во всех смыслах слова посетительницей. Нертов бросился к телефону: надо было срочно отыскать Ковалеву – ведь наверняка эта хитрая штучка могла бы что-нибудь подсказать или даже добавить к полученной информации. Однако оба ее телефона – и служебный, и домашний – молчали. “Чертова баба!” – бросил в сердцах Алексей. Наобещав вплотную заняться его непростой ситуацией, Леночка исчезла – как в воду канула. “Уж не случилось ли с ней чего?” – погасив раздражительность, подумал Алексей. Он еще раз набрал телефон пресс-службы, на этот раз Леночкиного шефа, незабвенного отставника-бездельника. К счастью, глава аналитиков снял трубку. Отчего-то хихикнув на вопрос Алексея о Ковалевой – видно, уже доложили любознательному, что засиживаются они с Леночкой в его кабинете допоздна, – ветеран сыска сообщил, что интересующая его особа приболела. Но, раз дома ее не было, Нертову не составило труда догадаться, что Ковалева тоже не дремлет – значит, где-то чем-то занята, и, скорее всего, его делами. Если бы еще отзвонилась, хоть что-то сообщила… Алексей ругнул себя: отчего не догадался снабдить Ковалеву трубкой? Вообще об этом не подумал – так же, как и о безопасности Леночки! Еще раз припечатав себя как положено, Нертов на пару минут присел за рабочий стоя и набросал страницу коротких записей-пунктов, которую тут же запер в одну из ячеек стоявшего под ногами сейфа. Второй ключ от этой ячейки был у Ковалевой – в случае чего она смогла бы узнать, что произошло в этот день и куда именно, а также зачем направился Нертов ровно в четыре часа пополудни. Хорошо еще, что кабинет Алексея находился в самом конце длинного загибающегося коридора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Итак, еще за несколько дней до разговора со старухой Алексей начал подозревать, что этот Шварц, кем бы он ни был на самом деле, может быть причастен к убийству Македонского. Он сам выдал себя той деталью. Странно только, что Марина тогда никак на это не отреагировала. Алексею это определенно не понравилось. Но это было тогда – когда он еще мог позволить себе сомневаться в ней. Вариант участия Марины в убийстве Македонского Нертов рассматривал в то время как вполне вероятный.
Сообразительная бабуля подтвердила версию Алексея – вот отчего он и был готов расцеловать ее в тот момент. Шварц и некто, поднимавшийся по лестнице в квартиру Македонского как раз незадолго перед его незапланированным возвращением, были одним и тем же лицом. Алексей, конечно, был ошарашен приоткрывающимся ему неведомым пластом.
Он был неспособен понять: Какая связь существует между его отцом и любовником Марины, почему один и тот же человек фактически участвует в убийстве обоих – в одном, уже совершившемся, и в другом – запланированном? Не суть важно, что убийство это он собирается осуществить не своими руками. Но он заставляет Марину действовать опять же от имени кого-то. Значит, был некто третий, стоявший над всей этой схваткой: тот самый, кому была выгодна и смерть актера, и смерть директора завода. Получалась несусветная чушь, в которой никак не мог разобраться Алексей. Ну, какая может быть связь между его отцом и покойным любовником его любовницы? Сам он уже не мог в этом разобраться. Выходило, что ответы на все вопросы можно искать только у самого Шварца, роль которого Алексей определил как роль посредника в чьем-то безумном мероприятии.
Оставалось немногое – вычислить этого Шварца да вытрясти из него все, что он знал. Гуманность методов, понятное дело, не предусматривалась: Нертов приготовился к тому, чтобы действовать в соответствующих ситуации понятиях. И вот сейчас Алексей был так близок к тому, чтобы узнать, кто же скрывается под этим именем, и – такой облом, как сказал он сам себе.
Он вновь с тоской посмотрел на Фалееву. “Эх, Галина Михайловна, – хотел бы сказать он ей, – кончайте ломаться, выкладывайте все начистоту”. Но вместо этого он посмотрел на часы, давая понять визитерше, что разговор исчерпан.
– А что дальше? – усвоила Фалеева его намек.
– А дальше вы оставляете меня одного – с накиданными вами запутками да загадками, – устало: сказал Нертов.
Фалеева встала, чтобы идти к дверям. Но, сделав несколько шагов, вдруг повернулась к нему и посмотрела умоляющим взглядом.
– Леша, я вижу, что вы мне не верите. Но поймите, я и в самом деле ничего не знаю. Ни фамилии этого мальчика, который бы мог вам что-то подсказать. Я его и в глаза-то не видела, все только со слов мужа вам говорю. Так что и парнишку, и мамашу его через меня вы не найдете. И как зовут этого милиционера, тоже не знаю. Ну, не называл мне его имени Фалеев. А я, само собой, не спрашивала.
Отделение – пожалуйста, назову. Вдруг это вам поможет…
– Нам! – поправил ее Алексей. – Нам, Галина Михайловна. Как вы заинтересованы спасти своего бывшего супруга, так и мы – намерены разобраться в обстоятельствах смерти Македонского.
Фалеева опять посмотрела на него виновато. И вновь как будто что вспомнила.
– Впрочем, – спохватилась она, – муж описывал мне его внешность…
Алексей внимательно выслушал изложенные Галиной Михайловной приметы. Противоречия с хранившимся у него эскизом не было, и одно это было уже хорошо.
– Да, еще кое-что вспомнила, – постаралась не упустить ни одного штриха Фалеева. – Когда муж описывал мне этого опера, он сказал, что у него фамилия под стать ему самому. Мол, тихий, неприметный и белесый, из тех, кто шуршит да свое дело делает.
– Ценная информация, – язвительно заметил Алексей.
– Другой нет, – отрезала Фалеева. – Вы бы уж, Алексей, и сами подумали, поотгадывали, что это может быть за фамилия. Неприметный и белесый… – еще раз перебрала она слова, подсказанные ей мужем. – Самой интересно, что бы это могло быть?
– Невзоров? – усмехнулся Алексей.
– Ну, о такой бы муж иначе сказал – это как раз фамилия заметная, – не откликнулась на иронию Фалеева. – Давайте думать! Если белесый, то Белоусов или Беленький. Если тихий… Пожалуйста, готовы варианты: Тихонравов, Тихонов, Молчанов…
– В общем, широкий спектр, – заключил Алексей, вставая из-за стола.
– И что же вы будете делать? – сочувственно спросила Фалеева.
– Пройдусь по отделению милиции, где, по вашим словам, служит этот злодей, поизучаю таблички на дверях, доску приказов. Глядишь, какая-нибудь фамилия и осенит. Говорите, значит, что лет тридцать ему?
– Вроде, так.
– Что ж, Галина Михайловна, в любом случае то, что вы мне сказали – это уже ценная информация. До вашего прихода у меня не было и такой. Так что, ей-богу, спасибо. Кроме шуток.
– Какие уж у нас с вами шутки! – горько добавила Фалеева.
Простившись с этой внезапной во всех смыслах слова посетительницей. Нертов бросился к телефону: надо было срочно отыскать Ковалеву – ведь наверняка эта хитрая штучка могла бы что-нибудь подсказать или даже добавить к полученной информации. Однако оба ее телефона – и служебный, и домашний – молчали. “Чертова баба!” – бросил в сердцах Алексей. Наобещав вплотную заняться его непростой ситуацией, Леночка исчезла – как в воду канула. “Уж не случилось ли с ней чего?” – погасив раздражительность, подумал Алексей. Он еще раз набрал телефон пресс-службы, на этот раз Леночкиного шефа, незабвенного отставника-бездельника. К счастью, глава аналитиков снял трубку. Отчего-то хихикнув на вопрос Алексея о Ковалевой – видно, уже доложили любознательному, что засиживаются они с Леночкой в его кабинете допоздна, – ветеран сыска сообщил, что интересующая его особа приболела. Но, раз дома ее не было, Нертову не составило труда догадаться, что Ковалева тоже не дремлет – значит, где-то чем-то занята, и, скорее всего, его делами. Если бы еще отзвонилась, хоть что-то сообщила… Алексей ругнул себя: отчего не догадался снабдить Ковалеву трубкой? Вообще об этом не подумал – так же, как и о безопасности Леночки! Еще раз припечатав себя как положено, Нертов на пару минут присел за рабочий стоя и набросал страницу коротких записей-пунктов, которую тут же запер в одну из ячеек стоявшего под ногами сейфа. Второй ключ от этой ячейки был у Ковалевой – в случае чего она смогла бы узнать, что произошло в этот день и куда именно, а также зачем направился Нертов ровно в четыре часа пополудни. Хорошо еще, что кабинет Алексея находился в самом конце длинного загибающегося коридора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78