Иметь дела с этими скучающими гарнизонными дамочками он зарекся еще в первые месяцы своей службы. И сейчас, глядя на откровенно призывный вид девицы, Алексей с понятным содроганием припомнил жену одного майора, не удовлетворившуюся скоротечным флиртом, а устроившую целое светопреставление со вскрытием вен и прочими эксцентричными эскападами. Слава богу, майор оказался нормальным мужиком – после отправки супруги в госпиталь сам заявился к Алексею, распил вместе с ним положенную в таких случаях бутылочку да посоветовал никогда и ни при каких обстоятельствах не связываться с этими гарнизонными шлюхами, к разряду которых он критически причислил и свою драгоценную. Выяснилось, что случай с помпрокурора был еще не самым клиническим в послужном списке этой майорши – до того она пыталась вешаться из-за страстной любви к шоферу, двадцатилетнему парню, уволенному из рядов в соответствии с приказом. Отъезд дембеля на родину подкосил тридцатилетнюю красавицу…
Глянув на девицу с понятным раздражением, Нертов откровенно зевнул:
– Милая, повторяю еще раз: ты свободна. Гарнизон большой – поищи другой объект. Сочувствую, но мне не до этого. Дела!
Дальше произошло нечто, крайне озадачившее Алексея и еще раз заставившее его подумать о какой-то здешней аномалии. Оглянувшись на дверь, девица вдруг опрокинулась навзничь, прямо на письменный стол, сминая тощим задом все бумаги и протоколы.
– Чокнутая! – вскричал Алексей, пытаясь оторвать ее от стола, в края которого она впилась железной хваткой. От таких усилий застежка на груди особы лопнула, обнажив синюшную грудь. Алексей запихнул руку под задницу красотки, чтобы хотя бы вытянуть бумаги. Почувствовав его руку на своем мягком месте, девица с неподдельным испугом завизжала, а потом с несколько вопросительной интонацией выкрикнула: “Насилуют!"
– Насилуют! – сообщила она еще раз, уже погромче.
И тут дверь в квартиру распахнулась, и в нее в театральном гневе ввалились.., полковник-батяня и прапорщик Тишко. За их спинами подпрыгивали в любопытстве вахтерша и уборщица – понятые.
– Папочка!
– Деточка! Что он, негодяй, с тобою сделал? Все было расписано, как по нотам. Прямо-таки спектакль “Западня для прокурора”… Юная особа оказалась несовершеннолетней дочерью полковника. Алексей предстал коварным растлителем, обманом заманившим дитя в вышеуказанную квартиру и предпринявшим попытку его изнасилования.
– Что, Алексей Юрьевич, теперь делать будем? участливо осведомился полковник, накидывая свою необъятную шинель на плечи слегка засмущавшейся дочурки. – Полюбовно решим или ваших коллег вызывать? Состав, понимаете ли, налицо, девочка все подтвердит. Как там у вас в УК? Статьи 15, 117 и 120… Начнем перетирать вопрос? Или так решим? – батяня отчего-то заговорил по бандитским понятиям.
Алексею очень хотелось со всей силы въехать по лоснящемуся, расплывающемуся лицу полковника. Но слишком умело все было обставлено…
– Ну-ну, – пробормотал сухо Алексей. – Въезжаю. Давайте прямо: что вы от меня хотите?
– Вот это, сынок, другой разговор. Ты парень не дурак. Поэтому говорю по-простому: вали отсюда. И немедленно. Согласен? Я прокурору позвоню, скажу, что ты просто сорвался, нахамил командованию, а ты подтвердишь, покаешься. Гордыню-то свою успокой – тебе карьера нужна, жизнь нормальная. Думай…
Как ни гадко все складывалось, а полковник был прав. Лучше замять происшествие и отчаливать. Они выиграли. Следивший за выражением лица Алексея полковник тихо подсказал:
– Дело бы почитать… Пройтись, так сказать, отеческой рукой.
Алексей начал догадываться, что они – или один полковник? – явно переоценили его возможности. Они были убеждены в том, что он докопался до истины, а он, пинкертон армейский, на самом деле ничего еще не понял. Впрочем, теперь ему уже не составляло труда сделать вывод о том, что полковничек-то, батяня этот, был с душком, а Тишко, получалось, при нем и состоял. Ох, суки, а как удачно провели представление с Керимбаевым… Пришили ведь паренька, приговорили… Сидят тут в своей вотчинке, с бандитами дела ворочают… Полковник ведь взъерепенился именно после того, как Нертов стал въезжать в бандитскую разборку с танком! Да, тут бы стоило покопать…
Вновь угадав ход мыслей Алексея, полковник вкрадчиво произнес:
– Звездочки на погонах замерещились? Имя себе хочешь сделать? Давай-давай, со сто двадцатой статьей. “Петухом” тебе, милок, быть в тюряге зэки оч-чень любят таких нежных мальчиков, опустят тебя, глазом моргнуть не успеешь. А мог бы ведь нас послушать, сынок. Ствол тот – на Керимбаева. Танка ты в глаза не видел. Мало ли что кому померещилось. Кстати, у тебя тут твой двухгодичный срок заканчивается – и адью к мамочке и папочкой. У папочки-то, я в газетах читал, очень неплохое дельце, и сынка бы к нему пристроил. К чему бы тебе, молодому, в армейскую лямку впрягаться? Юристы-то сейчас на гражданке в большой цене…
Алексей подавленно кивнул.
– Вот и славно. А теперь одевайся и поехали в часть начальству звонить, – удовлетворенно сказал полковник. – А с этими я сам разберусь.
Впрочем, “эти” – девица, прапорщик и тетки-понятые – давно куда-то улетучились. Алексей даже не заметил, когда они ушли.
Все оставшееся время, пока он находился в части, рядом с ним кто-нибудь да маячил, так что связаться с особистами, чтобы доложить им о случившемся, не было никакой возможности. Тем не менее, он успел шепнуть прикомандированному к нему шоферу Васе (пареньку, когда-то отмазанному им от гауптвахты), чтобы тот позвонил особистам: “Нужно встретиться срочно и незаметно”.
Под конвоем полковника Алексея довезли до поезда, проводили до места и подождали, пока состав тронется. Мимо за окном проплыл самодовольный батяня…
Батяня, думавший о том, как неплохо ему удалось избавиться от настырного помпрокурора, не заметил невзрачного мужичонку в ватнике, в последний момент вскочившего в вагон.
А мужичонка, дойдя до тамбура, в котором закурил Алексей, улыбнулся ему, как старому знакомому:
– Ну что, Каттани, говорят, тобою Спрут сегодня славно позавтракал? Не подавился, а?..
Через час на каком-то полустанке мужичок выпрыгнул из поезда, поспешил к станции, влез в замызганную “Ниву” и, по-хозяйски развалившись на заднем сиденье, скомандовал водителю:
– Езжай на базу.
Вот так и пришлось Алексею распрощаться с карьерой военного юриста. Прибыв в контору, он отказался писать рапорт о зачислении в кадровый состав, однако шеф-прокурор не очень-то и настаивал на этом. Вскоре пришел и приказ: уволить в связи с окончанием срока службы. И через два года после того, как он ступил на хлипкую дощатую платформу таежного полустанка, Алексей вернулся в Петербург.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Глянув на девицу с понятным раздражением, Нертов откровенно зевнул:
– Милая, повторяю еще раз: ты свободна. Гарнизон большой – поищи другой объект. Сочувствую, но мне не до этого. Дела!
Дальше произошло нечто, крайне озадачившее Алексея и еще раз заставившее его подумать о какой-то здешней аномалии. Оглянувшись на дверь, девица вдруг опрокинулась навзничь, прямо на письменный стол, сминая тощим задом все бумаги и протоколы.
– Чокнутая! – вскричал Алексей, пытаясь оторвать ее от стола, в края которого она впилась железной хваткой. От таких усилий застежка на груди особы лопнула, обнажив синюшную грудь. Алексей запихнул руку под задницу красотки, чтобы хотя бы вытянуть бумаги. Почувствовав его руку на своем мягком месте, девица с неподдельным испугом завизжала, а потом с несколько вопросительной интонацией выкрикнула: “Насилуют!"
– Насилуют! – сообщила она еще раз, уже погромче.
И тут дверь в квартиру распахнулась, и в нее в театральном гневе ввалились.., полковник-батяня и прапорщик Тишко. За их спинами подпрыгивали в любопытстве вахтерша и уборщица – понятые.
– Папочка!
– Деточка! Что он, негодяй, с тобою сделал? Все было расписано, как по нотам. Прямо-таки спектакль “Западня для прокурора”… Юная особа оказалась несовершеннолетней дочерью полковника. Алексей предстал коварным растлителем, обманом заманившим дитя в вышеуказанную квартиру и предпринявшим попытку его изнасилования.
– Что, Алексей Юрьевич, теперь делать будем? участливо осведомился полковник, накидывая свою необъятную шинель на плечи слегка засмущавшейся дочурки. – Полюбовно решим или ваших коллег вызывать? Состав, понимаете ли, налицо, девочка все подтвердит. Как там у вас в УК? Статьи 15, 117 и 120… Начнем перетирать вопрос? Или так решим? – батяня отчего-то заговорил по бандитским понятиям.
Алексею очень хотелось со всей силы въехать по лоснящемуся, расплывающемуся лицу полковника. Но слишком умело все было обставлено…
– Ну-ну, – пробормотал сухо Алексей. – Въезжаю. Давайте прямо: что вы от меня хотите?
– Вот это, сынок, другой разговор. Ты парень не дурак. Поэтому говорю по-простому: вали отсюда. И немедленно. Согласен? Я прокурору позвоню, скажу, что ты просто сорвался, нахамил командованию, а ты подтвердишь, покаешься. Гордыню-то свою успокой – тебе карьера нужна, жизнь нормальная. Думай…
Как ни гадко все складывалось, а полковник был прав. Лучше замять происшествие и отчаливать. Они выиграли. Следивший за выражением лица Алексея полковник тихо подсказал:
– Дело бы почитать… Пройтись, так сказать, отеческой рукой.
Алексей начал догадываться, что они – или один полковник? – явно переоценили его возможности. Они были убеждены в том, что он докопался до истины, а он, пинкертон армейский, на самом деле ничего еще не понял. Впрочем, теперь ему уже не составляло труда сделать вывод о том, что полковничек-то, батяня этот, был с душком, а Тишко, получалось, при нем и состоял. Ох, суки, а как удачно провели представление с Керимбаевым… Пришили ведь паренька, приговорили… Сидят тут в своей вотчинке, с бандитами дела ворочают… Полковник ведь взъерепенился именно после того, как Нертов стал въезжать в бандитскую разборку с танком! Да, тут бы стоило покопать…
Вновь угадав ход мыслей Алексея, полковник вкрадчиво произнес:
– Звездочки на погонах замерещились? Имя себе хочешь сделать? Давай-давай, со сто двадцатой статьей. “Петухом” тебе, милок, быть в тюряге зэки оч-чень любят таких нежных мальчиков, опустят тебя, глазом моргнуть не успеешь. А мог бы ведь нас послушать, сынок. Ствол тот – на Керимбаева. Танка ты в глаза не видел. Мало ли что кому померещилось. Кстати, у тебя тут твой двухгодичный срок заканчивается – и адью к мамочке и папочкой. У папочки-то, я в газетах читал, очень неплохое дельце, и сынка бы к нему пристроил. К чему бы тебе, молодому, в армейскую лямку впрягаться? Юристы-то сейчас на гражданке в большой цене…
Алексей подавленно кивнул.
– Вот и славно. А теперь одевайся и поехали в часть начальству звонить, – удовлетворенно сказал полковник. – А с этими я сам разберусь.
Впрочем, “эти” – девица, прапорщик и тетки-понятые – давно куда-то улетучились. Алексей даже не заметил, когда они ушли.
Все оставшееся время, пока он находился в части, рядом с ним кто-нибудь да маячил, так что связаться с особистами, чтобы доложить им о случившемся, не было никакой возможности. Тем не менее, он успел шепнуть прикомандированному к нему шоферу Васе (пареньку, когда-то отмазанному им от гауптвахты), чтобы тот позвонил особистам: “Нужно встретиться срочно и незаметно”.
Под конвоем полковника Алексея довезли до поезда, проводили до места и подождали, пока состав тронется. Мимо за окном проплыл самодовольный батяня…
Батяня, думавший о том, как неплохо ему удалось избавиться от настырного помпрокурора, не заметил невзрачного мужичонку в ватнике, в последний момент вскочившего в вагон.
А мужичонка, дойдя до тамбура, в котором закурил Алексей, улыбнулся ему, как старому знакомому:
– Ну что, Каттани, говорят, тобою Спрут сегодня славно позавтракал? Не подавился, а?..
Через час на каком-то полустанке мужичок выпрыгнул из поезда, поспешил к станции, влез в замызганную “Ниву” и, по-хозяйски развалившись на заднем сиденье, скомандовал водителю:
– Езжай на базу.
Вот так и пришлось Алексею распрощаться с карьерой военного юриста. Прибыв в контору, он отказался писать рапорт о зачислении в кадровый состав, однако шеф-прокурор не очень-то и настаивал на этом. Вскоре пришел и приказ: уволить в связи с окончанием срока службы. И через два года после того, как он ступил на хлипкую дощатую платформу таежного полустанка, Алексей вернулся в Петербург.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78