Он слонялся по рынку, пока не набрел на пацана, раскладывающего овощи на деревянном ящике.
— Слышь, хлопец, тут такое дело, — как за соломинку хватается утопающий, обратился Боцман к пацану. — Мне бы тару какую, вишь в руках грею товар.
Пацан подозрительно посмотрел на Боцмана оглянулся по сторонам и спросил:
— Горбатого лепишь?
— В смысле? — не понял Боцман.
— Фуфло гонишь, — пояснил пацан.
— Какое фуфло? Слепой, что ли?
— Сам ты слепой. А я вижу — мент.
— Я не мент! — возмутился Боцман.
— А чего тогда у тебя бутыли с акцизом? Розница торгует не так. Знать надо, куда ходишь, кого ловишь.
— Ладно, — согласился Боцман. — У меня этот заработок действительно очень временный. Но жутко необходимый.
— С такой рожей я бы не пивом торговал, а замочил пару-тройку кошельков и жил припеваючи.
— Принципы не позволяют.
— Тогда целуй фикус, поливай бабушку.
И пацан принялся снова раскладывать свои продукты. Боцман решил было уже отчалить, но обернулся к пацану и сказал:
— А может, ты мне поможешь?
— Чего, сдавать леваков? Нашел идиота.
— Не, толкануть эти бутылки. Я тебе заплачу...
— Пятьдесят процентов, — тут же сказал пацан.
— Сговорились, — улыбнулся Боцман.
— Не сговорились, — сказал пацан. — Семьдесят.
— И ключ от квартиры, где деньги лежат, — хмыкнул Боцман.
Пацан классики не знал, он не обиделся.
— Шестьдесят.
— Ладно, пятьдесят пять.
— Давай.
Боцман протянул было пацану бутылки, но тот отмахнулся:
— Деньги давай. Предоплата.
Боцман развернулся и двинулся прочь.
— Ладно, пятьдесят! — крикнул вслед пацан. Боцман не остановился.
— Сорок! Тридцать! Двадцать!
— Десять процентов и без предоплаты.
— Заметано.
— Только торговать будешь не здесь.
— А где?
— Пойдем, покажу.
Пацан свистнул, тут же возникла тетка, на которую он оставил свои овощи, и уже через пять минут они были у губернаторской резиденции.
— Вот здесь будешь торговать.
— Вот блин, — выругался пацан. — Сразу бы и сказал, что ты тягунковский.
Боцман смекнул, что торговать на этом людном месте могут только люди, отстегивающие губернатору и его команде, но давать задний ход было поздно.
— А то.
— Тогда я с тобой дружу. Тебя как зовут?
— Боцман. Тут вот какая история, пивко это надо толкнуть вон тому водиле в «Ниве».
Пацан подозрительно посмотрел на Боцмана, но, пожав плечами, сказал:
— Сделаем.
Муха уже был на позиции — вертелся у машины, ожидая, когда пацан отвлечет водителя. Поставить жучок было делом секунды.
Пацан обошелся безо всякой тары, он взял три бутылки и двинулся в самую толпу, предлагая всем встречным и поперечным «холодненького пивка»
Боцман внутренне праздновал победу.
Однако рано.
Это, видать, были тягунковские ребята. Очень оперативные. Пацан не успел даже приблизиться к «вольво», как они встали на его пути и спросили:
— Жить надоело?
— Отвали, шкаф, я от Боцмана.
— А мы от капитана, — ухмыльнулся «шкаф». Пацан растерянно оглянулся на Боцмана, и тот понял, что надо срочно идти на выручку.
— Але, гараж, что за дела? — как можно более приблатненной походочкой подошел он к тягунковцам.
— Убери отсюда своего сынка, если хочешь, чтобы он школу закончил.
— Ребята, спокуха, торчок, отойдем, — сказал Боцман. — Вы, видать, не в курсе. — Он показал на сквер, предчувствуя телесные развлечения типа мордобоя. Но надеялся, что, пока он будет отмахиваться от «шкафов», пацан успеет отвлечь водилу, а Муха поставить жучок.
Шкафы двинулись за Боцманом, даже не подозревая, что идут, как бараны на заклание.
Впрочем, и Боцман не знал, что этими «шкафами» дело не ограничится. Один из них по дороге отстал, чего Боцман, увы, не заметил.
— Ну че? — спросил самый здоровый, когда они оказались в безлюдном сквере. — Че мы не в курсе?
— Вы не в курсе, что в России теперь частное предпринимательство и свободная торговля. Рынок, так сказать, и конкуренция.
Эти немудреные слова долго доходили до «шкафов», но, видно, так и не дошли, потому что они вдруг решили, что их обидели.
Первым внушительно замахнулся толстый. Боцман развлекся таким образом — он дернул другого «шкафа» на свое место, и удар толстого пришелся тому аккурат в челюсть.
— Ой, что ж ты своих бьешь? — «удивился» Боцман.
Две-три секунды толстый ошалело смотрел на свалившегося дружка. А потом кинулся на Боцмана, набычив голову.
Боцману осталось только сделать шаг в сторону — толстый шмякнулся об дерево, щелкнув зубами.
Дальше драка была уже не так весела. Боцман краем глаза видел, что пацан заинтересовал водителя, а Муха стремительно нырнул сзади под багажник «Нивы», а через три секунды вынырнул. Боцман дубасил тягунковцев по всем болезненным частям тела, приговаривая:
— Как нехорошо, четверо на одного. Э-э! Так и убить можно. А где же мужская честь? Некрасиво.
Тягунковцы урок морали уже не воспринимали. Они сами валились с ног и расползались в разные стороны.
Когда самый здоровый запросил пощады. Боцман решил, что можно и сматываться. Но тут прямо в сквер вкатила милицейская машина, из которой выскочили трое экипированных милиционеров и направили дула коротких автоматов прямо на Боцмана.
— На землю! Лежать! Руки на затылок! — заорали они что было сил.
Ага, смекнул Боцман, крепкая поддержка. Милиционеров он бить не стал. Не потому, что боялся оружия. Шуму было бы слишком много в городе. А шум команде был ни к чему.
Боцман свалился на землю, милиционеры уже бросились к нему, звеня наручниками, как за их спиной вдруг оказался Муха.
— Ограбление! Там, сберкасса! — заполошно закричал он. — Бегом! За вами послали! Там целая банда! Вооруженные!
Милиционеры сомневались только секунду. Брать одного-единственного хулигана или целую банду — выбор однозначный.
Они снова бросились к машине и были таковы.
Когда вернулись на базу, Муха подключил компьютер и отсканировал жучок.
Машина двигалась к окраине города.
Глава сорок шестая
Впервые Старший узнал, что такое неподчинение приказу. Вернее, приказа никакого он отдать не мог. Он просто изложил команде свой план. Он считал, что, как и всегда, бойцы беспрекословно возьмутся этот план исполнять.
Но никто не двинулся с места, хотя Старший отдал четкие указания.
— Все, за работу, — сказал Старший. Но снова никто даже не шевельнулся.
— Ты что? — спросил вдруг Младший. — Ты нас угробить хочешь?
В темноте Старший снова не сразу узнал его голос. Теперь он был не только хриплый и треснутый — это был злой, угрожающий голос. Этого Старший никак не ожидал.
— Если бы я хотел вас убить, я бы придумал что-нибудь более эффективное.
— Мы тут сгорим заживо, — подал голос другой боец.
— Или сдохнем от голода, — возразил ему Старший. Он старался отвечать ровным, уверенным тоном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82