В подробностях видны, когда вертолет все-таки потихоньку стал выпрямлять свой нос, но уж слишком медленно.
Заводская труба впереди не оставляла шансов, они вмажутся в нее, как раз когда выправят машину. Все это мелькнуло в сознании Сергея ускоренным кино, он даже не успел испугаться, просто завел рычаг в сторону, машина тут же встала почти на бок, снова завалив нос к земле. Опять тряхануло, не так сильно, правда, это они задели трубу по касательной брюхом.
Сергей снова выправил рычаг, машина мотанулась в другую сторону, но земля была уже слишком близко...
— А-а-а-а!!! — протяжно закричал пилот, закрывая лицо руками.
А Сергей все тянул и тянул рычаг на себя, пока машина не налетела на дерево. Сергея бросило на приборную доску, потом громыхнуло так, что он снова, как и тогда в подземелье, потерял слух, а потом и сознание...
Глава семидесятая
До Душанбе Боцман добрался без приключений, и все благодаря хорошему знакомому полковника Голубкова Сергею Николаевичу. Хороший мужик. Добродушный. Кто бы мог подумать, что за его пенсионной внешностью скрывается опытнейший оперативник.
Сергей Николаевич сделал визу и сопроводительные документы Дмитрию Хохлову, представителю гуманитарного фонда «Надежда», который направлялся в Куляб для организации центров сексуального воспитания и планирования семьи. Лучше никто в их команде выдумать не мог. Именно благодаря этим документам он беспрепятственно миновал погран-контроль и таможню. Молодой таджик, проверяющий документы, прочитал его бумаги, вытаращил сколько можно узкие глаза и проворковал что-то вроде — «с ума они все посходили», но бумаги вернул и пошел веселить личный состав рассказом о чудном русском, который приехал помогать им трахаться и заводить детей. Таким образом еще раз оправдался принцип — чем нелепее ложь, тем охотнее в нее верят.
Боцман позвонил в Управление погранвойск, попросил к телефону нужного человека и договорился о встрече.
Подполковник из управления не задавал лишних вопросов. Сказал, что ему повезло. Через три часа на Куляб пойдет МИ-8, и Боцман может стать его пассажиром. Боцман осведомился, куда может прибыть группа людей с заложниками и каким образом она доберется до старого полигона. Ответ был неутешительным.
— Отследить подобные перемещения в бывшей республике невозможно. Смотря с какой группой оппозиции или правительства они в контакте. Все средства ПВО в подчинении регулярной армии. Узнать, конечно, можно, но это неизбежно привлечет внимание. А какой борт?
— Да кто ж знает, — пожал плечами Боцман.
— Если это вертолет, он может приземлиться в любой точке.
— Ясно, — погрустнел Боцман. — А что с оружием?
— Оружие будет доставлено в Куляб тем же рейсом МИ-8 и складировано в оговоренном месте.
Где-то на задворках аэродрома взревел мотор, и в воздух взмыл, если этим поэтическим словом можно назвать натужный подъем, Ан-2, который в народе именуют — «кукурузник».
— И как он летает? — меланхолично заметил Боцман.
— Это частный, — сказал офицер. — Нам не подчиняются. И ловить их нечем. Наркоту возят. Бандиты...
Боцман даже не мог предположить, что именно этим самолетом вылетел в Куляб Кожевников.
Глава семьдесят первая
Носорог не спал всю ночь. Он ворочался с боку на бок и думал, думал, думал. Вообще-то он в дела ребят не вмешивался. Он видел — высокие профессионалы. Куда уж ему, слишком давно он не работал оперативно, мало знал по нынешним временам, совсем потерял форму, теперь он в деле — обуза.
Но вот сегодняшняя ситуация вывела его из себя. Что ж они сидят без дела, если Игореня в смертельной опасности? Какие-то разговоры ведут, переливают из пустого в порожнее. И то сказать — они люди военные, им приказ нужен. А у них приказа нет. А ведь он может ребятам помочь. Он слышал все их разговоры, поглядывал на экран монитора компьютера и знал про Иванова, про Круглова, Мурыгина и даже про пятьдесят миллионов.
Да, он знал, что ребята — большие профессионалы, но они решают какие-то крупные задачи, им не до Фила, они его вгорячах и прихлопнуть могут. Нет. Так просто Игореню, сына его лучшего друга, он в обиду не даст. Когда навещал старшего Филина в больнице, тот только и спрашивал: — А Игорек как? Что Носорогу было ответить? Они теперь жили на его загородной дачке. Огородик, садик, что еще надо, чтобы спокойно встретить старость — как говаривал один негодяй в кино. Носорог себя стариком не считал. Более того, глядя на этих крепких, горячих ребят, он чувствовал, что еще есть порох в пороховницах. А уж при Ане вообще грудь колесом выпячивал, даже стал потихоньку утром зарядку делать, бриться не дурацкой «Агиделью», которая щетину только гладит, а настоящим «жилетом», аж до красноты. И теперь, не помоги он ребятам, все его потуги будут — старческий маразм.
Утром он вышел в садик, а там прямиком, прямиком за ограду. Его верный ЗИМ стоял у дома. И хотя Док забрал ключи себе, Носорог без труда завел свою старушку, свой дредноут и покатил в МВД к Лехе Гладкову. Через пятнадцать минут он остановил машину у входа в городское Управление внутренних дел.
Как на счастье, Гладков шел ему навстречу по коридору.
— Здорово, — и удивился и обрадовался он, — ты, как всегда, вовремя.
— Да? Ну и что еще плохого случилось?
— Ложись, Носорог, на дно и не трепыхайся. Мы тебя прикроем, если что.
— А что?
Гладков быстрым взглядом окинул коридор, а потом взглянул на приятеля:
— Кузьмин затребовал все материалы по убийству Феликса Карпенко, понял? А полковник Кузьмин — это тебе не хрен собачий.
— А чей?
— Абдулаевский. Ну а министр наш сам знаешь, под кого прогибается. Вот так. Ребята уверены, что многих сейчас валить будут. Ну или трясти. — Леха казался сосредоточенным и совершенно серьезным, а это само по себе было плохим знаком. — И за Мурыгина твоего возьмутся в первую очередь. Так что замри, Носорог, и не отсвечивай. Какие наши годы? Не дети мы задницу под пули подставлять!
— Уговорил, — выдохнул Носорог. — Но только при одном условии.
— Каком условии? Обалдел?
— Нет, серьезно, Леха, мне нужна твоя помощь. Причем прямо сейчас. Во-первых, найди мобильник. А во-вторых, надо сгонять к одному человеку и задать ему пару наводящих вопросов. Ну а потом я немедленно залягу на дно и отсвечивать больше не буду. Обещаю.
— Ты меня угробишь! — застонал Гладков. — Надеюсь, это не Мурыгин?
— Нет.
— А что за человек?
— А там, скорее всего, Игореня. Ну, Филин. Леха Гладков набрал в легкие воздух и шумно выдохнул.
Потом пригладил седые усы, посмотрел на часы.
— Ладно, — сказал он. — Ты на машине?
— Да.
— А! Поехали, — махнул рукой Гладков. — Какие наши годы! В смысле — не старики же мы, в конце концов.
Еще когда въезжали в Яковлевку, Гладков озабоченно стал вертеть головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Заводская труба впереди не оставляла шансов, они вмажутся в нее, как раз когда выправят машину. Все это мелькнуло в сознании Сергея ускоренным кино, он даже не успел испугаться, просто завел рычаг в сторону, машина тут же встала почти на бок, снова завалив нос к земле. Опять тряхануло, не так сильно, правда, это они задели трубу по касательной брюхом.
Сергей снова выправил рычаг, машина мотанулась в другую сторону, но земля была уже слишком близко...
— А-а-а-а!!! — протяжно закричал пилот, закрывая лицо руками.
А Сергей все тянул и тянул рычаг на себя, пока машина не налетела на дерево. Сергея бросило на приборную доску, потом громыхнуло так, что он снова, как и тогда в подземелье, потерял слух, а потом и сознание...
Глава семидесятая
До Душанбе Боцман добрался без приключений, и все благодаря хорошему знакомому полковника Голубкова Сергею Николаевичу. Хороший мужик. Добродушный. Кто бы мог подумать, что за его пенсионной внешностью скрывается опытнейший оперативник.
Сергей Николаевич сделал визу и сопроводительные документы Дмитрию Хохлову, представителю гуманитарного фонда «Надежда», который направлялся в Куляб для организации центров сексуального воспитания и планирования семьи. Лучше никто в их команде выдумать не мог. Именно благодаря этим документам он беспрепятственно миновал погран-контроль и таможню. Молодой таджик, проверяющий документы, прочитал его бумаги, вытаращил сколько можно узкие глаза и проворковал что-то вроде — «с ума они все посходили», но бумаги вернул и пошел веселить личный состав рассказом о чудном русском, который приехал помогать им трахаться и заводить детей. Таким образом еще раз оправдался принцип — чем нелепее ложь, тем охотнее в нее верят.
Боцман позвонил в Управление погранвойск, попросил к телефону нужного человека и договорился о встрече.
Подполковник из управления не задавал лишних вопросов. Сказал, что ему повезло. Через три часа на Куляб пойдет МИ-8, и Боцман может стать его пассажиром. Боцман осведомился, куда может прибыть группа людей с заложниками и каким образом она доберется до старого полигона. Ответ был неутешительным.
— Отследить подобные перемещения в бывшей республике невозможно. Смотря с какой группой оппозиции или правительства они в контакте. Все средства ПВО в подчинении регулярной армии. Узнать, конечно, можно, но это неизбежно привлечет внимание. А какой борт?
— Да кто ж знает, — пожал плечами Боцман.
— Если это вертолет, он может приземлиться в любой точке.
— Ясно, — погрустнел Боцман. — А что с оружием?
— Оружие будет доставлено в Куляб тем же рейсом МИ-8 и складировано в оговоренном месте.
Где-то на задворках аэродрома взревел мотор, и в воздух взмыл, если этим поэтическим словом можно назвать натужный подъем, Ан-2, который в народе именуют — «кукурузник».
— И как он летает? — меланхолично заметил Боцман.
— Это частный, — сказал офицер. — Нам не подчиняются. И ловить их нечем. Наркоту возят. Бандиты...
Боцман даже не мог предположить, что именно этим самолетом вылетел в Куляб Кожевников.
Глава семьдесят первая
Носорог не спал всю ночь. Он ворочался с боку на бок и думал, думал, думал. Вообще-то он в дела ребят не вмешивался. Он видел — высокие профессионалы. Куда уж ему, слишком давно он не работал оперативно, мало знал по нынешним временам, совсем потерял форму, теперь он в деле — обуза.
Но вот сегодняшняя ситуация вывела его из себя. Что ж они сидят без дела, если Игореня в смертельной опасности? Какие-то разговоры ведут, переливают из пустого в порожнее. И то сказать — они люди военные, им приказ нужен. А у них приказа нет. А ведь он может ребятам помочь. Он слышал все их разговоры, поглядывал на экран монитора компьютера и знал про Иванова, про Круглова, Мурыгина и даже про пятьдесят миллионов.
Да, он знал, что ребята — большие профессионалы, но они решают какие-то крупные задачи, им не до Фила, они его вгорячах и прихлопнуть могут. Нет. Так просто Игореню, сына его лучшего друга, он в обиду не даст. Когда навещал старшего Филина в больнице, тот только и спрашивал: — А Игорек как? Что Носорогу было ответить? Они теперь жили на его загородной дачке. Огородик, садик, что еще надо, чтобы спокойно встретить старость — как говаривал один негодяй в кино. Носорог себя стариком не считал. Более того, глядя на этих крепких, горячих ребят, он чувствовал, что еще есть порох в пороховницах. А уж при Ане вообще грудь колесом выпячивал, даже стал потихоньку утром зарядку делать, бриться не дурацкой «Агиделью», которая щетину только гладит, а настоящим «жилетом», аж до красноты. И теперь, не помоги он ребятам, все его потуги будут — старческий маразм.
Утром он вышел в садик, а там прямиком, прямиком за ограду. Его верный ЗИМ стоял у дома. И хотя Док забрал ключи себе, Носорог без труда завел свою старушку, свой дредноут и покатил в МВД к Лехе Гладкову. Через пятнадцать минут он остановил машину у входа в городское Управление внутренних дел.
Как на счастье, Гладков шел ему навстречу по коридору.
— Здорово, — и удивился и обрадовался он, — ты, как всегда, вовремя.
— Да? Ну и что еще плохого случилось?
— Ложись, Носорог, на дно и не трепыхайся. Мы тебя прикроем, если что.
— А что?
Гладков быстрым взглядом окинул коридор, а потом взглянул на приятеля:
— Кузьмин затребовал все материалы по убийству Феликса Карпенко, понял? А полковник Кузьмин — это тебе не хрен собачий.
— А чей?
— Абдулаевский. Ну а министр наш сам знаешь, под кого прогибается. Вот так. Ребята уверены, что многих сейчас валить будут. Ну или трясти. — Леха казался сосредоточенным и совершенно серьезным, а это само по себе было плохим знаком. — И за Мурыгина твоего возьмутся в первую очередь. Так что замри, Носорог, и не отсвечивай. Какие наши годы? Не дети мы задницу под пули подставлять!
— Уговорил, — выдохнул Носорог. — Но только при одном условии.
— Каком условии? Обалдел?
— Нет, серьезно, Леха, мне нужна твоя помощь. Причем прямо сейчас. Во-первых, найди мобильник. А во-вторых, надо сгонять к одному человеку и задать ему пару наводящих вопросов. Ну а потом я немедленно залягу на дно и отсвечивать больше не буду. Обещаю.
— Ты меня угробишь! — застонал Гладков. — Надеюсь, это не Мурыгин?
— Нет.
— А что за человек?
— А там, скорее всего, Игореня. Ну, Филин. Леха Гладков набрал в легкие воздух и шумно выдохнул.
Потом пригладил седые усы, посмотрел на часы.
— Ладно, — сказал он. — Ты на машине?
— Да.
— А! Поехали, — махнул рукой Гладков. — Какие наши годы! В смысле — не старики же мы, в конце концов.
Еще когда въезжали в Яковлевку, Гладков озабоченно стал вертеть головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82