Он ей сообщил, что она задержана как член вооружённой банды, которая похитила, а потом убила Ксению Загорулько.
Несмотря на свою тупость, у Табен хватило ума не признать себя виновной в совершенном преступлении и отрицать его. Когда она под конвоем шла в камеру, у неё в голове продолжали звучать слова оперативного работника, сообщившего, что за содеянное она будет отвечать по статье двести девятой, часть вторая, Уголовного кодекса, по которой законом предусмотрена уголовная ответственность от восьми до пятнадцати лет лишения свободы с возможной конфискацией личного имущества. С этим она в душе никак не могла согласиться. Чтобы накопить десять тысяч долларов, которые у неё на квартире нашли и изъяли работники милиции, ей пришлось не только торговать собой, унижаться перед клиентами, предать подругу, но и рисковать своей жизнью. И ради чего? Чтобы сейчас лишиться всего, что таким трудом было добыто! Такая дикая несправедливость была выше понимания Сабины.
Ей нужно было время, чтобы обдумать, понять случившееся и принять однозначное решение. Только после этого она могла быть готова к беседе со следователем и откровению с ним.
В камере, куда была помещена Сабина Табен, уже находилась женщина лет сорока пяти, среднего роста, худая, с выпирающими скулами. Увидев в камере Табен, одетую в импортный спортивный костюм, с пачкой сигарет и спичками в руке, сокамерница подошла к новенькой и, не поздоровавшись с ней, поинтересовалась:
— Сигаретой не угостишь?
Сабина молча удовлетворила её просьбу. Закурив, женщина подошла к нарам и, усевшись на свой пиджак, с удовольствием предалась курению.
Постояв в задумчивости у двери в камеру, Сабина прошла к нарам и присела на них недалеко от сокамерницы.
Прервав своё занятие, женщина выпустила изо рта дым и спросила:
— Что, милая, тяжела тебе оказалась шапка Мономаха?
— Не говорите, прямо жить не хочется, — вздохнула Сабина.
— Как тебя звать?
— Сабина.
— Меня Надей зовут. Тебе, Сабина, ещё рано кряхтеть. Ты молодая, красивая, а значит, нигде не пропадёшь. Мне пятая ходка светит. Суд железно признает меня особо опасной рецидивисткой.
— За что ты сюда попала?
— Да так, по мелочи, за две кражи и грабёж. Думаю, лет на десять меня раскрутят.
— И ты так спокойно говоришь, как будто не о себе, а о ком-то другом! — удивилась наивно Сабина.
— А что делать? Все доказано и повязано, ловить в небе журавля не приходится.
— Теперь и мне придётся к такой жизни привыкать. — Сабина глубоко вздохнула и закурила.
— А что ты натворила? — спросила Надежда. Сабина решила во всем открыться воровке со стажем, рассчитывая, что та сможет ей дать полезный совет. Она подробно рассказала, что успела натворить на свободе до того, как её задержали.
Выслушав Сабину и вновь закурив, Надя не спешила со своими советами. Не вытерпев молчанки, Сабина была вынуждена поторопить сокамерницу.
— Что скажешь, Надя, что посоветуешь? — с надеждой в голосе поинтересовалась она.
— Ты, Сабина, вляпалась в такое дерьмо… Даже мне, с моим воровским опытом, ничего путного не приходит в голову, чтобы посоветовать тебе.
— Не может такого быть, чтобы из моего положения не было никакого выхода, — в отчаянии проговорила Сабина.
— Ты, Сабина, права, кое-какой выход и в твоём положении имеется, но захочешь ли ты им воспользоваться, я не знаю.
— Ты мне подскажи выход, а я решу, воспользоваться мне им или нет.
— В твоём положении очень многое зависит от следователя. Он может дело повернуть и в ту и в другую сторону, может все твои подвиги в кучу собрать, а может ничего и не увидеть. Попытайся его расположить к себе. Твоя судьба в его руках.
— А как я смогу его расположить к себе?
— Ты, девка, дурёхой не притворяйся, расколись перед ним. Если предоставится возможность, натяни его на себя. Отдайся ему так, как никогда никому другому до этого не отдавалась, используй все своё умение. Тогда, может, твоё дело он спустит на тормозах и ты отделаешься за свои подвиги лёгким испугом.
— Вот если бы все так получилось, как ты сказала, — мечтательно произнесла Сабина.
Беседа с Надеждой несколько успокоила девушку, будущее ей казалось уже не таким страшным. Походив по камере минут двадцать, размышляя о своих проблемах, Сабина, испытывая к сокамернице полное доверие, поделилась с ней последними своими секретами:
— Наша бригада входит в банду Спицы. Ты слышала о нем?
— Конечно, слышала. Он не последний человек среди братвы нашего города. Если я не ошибаюсь, ему принадлежит ресторан «Аделина».
— Он самый. Говорят, у него везде есть связи. Может, мне следователю не стоит ни в чем признаваться, а лучше все отрицать? Может, Спице удастся меня освободить?
— А почему он должен о тебе беспокоиться? Чтобы освободить тебя, ему придётся бабки большие выкидывать. Кто ты такая, чтобы он счёл для себя возможным беспокоиться о тебе? Ты его знаешь?
— Нет!
— Ну вот, а ещё рассчитываешь на его защиту. Таких лошадок, как ты, у него целый табун. После того как ты попала сюда, дорогая Сабина, ты для него отрезанный ломоть и никакого интереса для него не представляешь, а значит, и на убытки из-за тебя он не пойдёт. Подумай об этом хорошенько. Ты, конечно, можешь попытаться от всего, что тебе будут вменять в вину, отказываться, но как бы потом тебе не пришлось пожалеть о своей глупости. Я слышала, что в этом году из его «семьи» пару десятков быков ментовка замела и отправила в длительные командировки к хозяину, но ни одного быка Спица не выручил, не отмазал от срока, а ведь все они пахали на него. Ты пользуйся моментом, что попала в одну камеру ко мне и тебе есть от кого услышать совет. Завтра утром меня отправят в следственный изолятор, где я буду дожидаться вызова на суд, и ты останешься одна. Одной тяжело в камере сидеть.
— Я слышала разговор наших парней, которые обижались на Спицу, что он их друзей оставил в беде одних.
— Ну а я тебе что говорю? Я за свои слова отвечаю. Надя была агентом Коцарева. Она действительно была четыре раза судима за разные преступления, а поэтому камерную жизнь знала в совершенстве и, безусловно, умела говорить с заключёнными, тем более с теми, кто раньше вообще сюда не попадал.
Выполняя указание Коцарева, Надя настраивала Сабину на необходимость чистосердечного признания следователю. И, как мы увидим, её старания не пропали даром.
Утром Стукало перед допросом Сабины Табен от Коцарева уже в полном объёме знал, какие преступления были ею совершены и какую тактику поведения она для себя избрала на предстоящем допросе у следователя. Обладая такой информацией, Стукало попросил Коцарева, чтобы он со своими сотрудниками осуществил задержание Таракана и членов его бригады, принимавших участие в похищении, изнасиловании и убийстве Загорулько.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Несмотря на свою тупость, у Табен хватило ума не признать себя виновной в совершенном преступлении и отрицать его. Когда она под конвоем шла в камеру, у неё в голове продолжали звучать слова оперативного работника, сообщившего, что за содеянное она будет отвечать по статье двести девятой, часть вторая, Уголовного кодекса, по которой законом предусмотрена уголовная ответственность от восьми до пятнадцати лет лишения свободы с возможной конфискацией личного имущества. С этим она в душе никак не могла согласиться. Чтобы накопить десять тысяч долларов, которые у неё на квартире нашли и изъяли работники милиции, ей пришлось не только торговать собой, унижаться перед клиентами, предать подругу, но и рисковать своей жизнью. И ради чего? Чтобы сейчас лишиться всего, что таким трудом было добыто! Такая дикая несправедливость была выше понимания Сабины.
Ей нужно было время, чтобы обдумать, понять случившееся и принять однозначное решение. Только после этого она могла быть готова к беседе со следователем и откровению с ним.
В камере, куда была помещена Сабина Табен, уже находилась женщина лет сорока пяти, среднего роста, худая, с выпирающими скулами. Увидев в камере Табен, одетую в импортный спортивный костюм, с пачкой сигарет и спичками в руке, сокамерница подошла к новенькой и, не поздоровавшись с ней, поинтересовалась:
— Сигаретой не угостишь?
Сабина молча удовлетворила её просьбу. Закурив, женщина подошла к нарам и, усевшись на свой пиджак, с удовольствием предалась курению.
Постояв в задумчивости у двери в камеру, Сабина прошла к нарам и присела на них недалеко от сокамерницы.
Прервав своё занятие, женщина выпустила изо рта дым и спросила:
— Что, милая, тяжела тебе оказалась шапка Мономаха?
— Не говорите, прямо жить не хочется, — вздохнула Сабина.
— Как тебя звать?
— Сабина.
— Меня Надей зовут. Тебе, Сабина, ещё рано кряхтеть. Ты молодая, красивая, а значит, нигде не пропадёшь. Мне пятая ходка светит. Суд железно признает меня особо опасной рецидивисткой.
— За что ты сюда попала?
— Да так, по мелочи, за две кражи и грабёж. Думаю, лет на десять меня раскрутят.
— И ты так спокойно говоришь, как будто не о себе, а о ком-то другом! — удивилась наивно Сабина.
— А что делать? Все доказано и повязано, ловить в небе журавля не приходится.
— Теперь и мне придётся к такой жизни привыкать. — Сабина глубоко вздохнула и закурила.
— А что ты натворила? — спросила Надежда. Сабина решила во всем открыться воровке со стажем, рассчитывая, что та сможет ей дать полезный совет. Она подробно рассказала, что успела натворить на свободе до того, как её задержали.
Выслушав Сабину и вновь закурив, Надя не спешила со своими советами. Не вытерпев молчанки, Сабина была вынуждена поторопить сокамерницу.
— Что скажешь, Надя, что посоветуешь? — с надеждой в голосе поинтересовалась она.
— Ты, Сабина, вляпалась в такое дерьмо… Даже мне, с моим воровским опытом, ничего путного не приходит в голову, чтобы посоветовать тебе.
— Не может такого быть, чтобы из моего положения не было никакого выхода, — в отчаянии проговорила Сабина.
— Ты, Сабина, права, кое-какой выход и в твоём положении имеется, но захочешь ли ты им воспользоваться, я не знаю.
— Ты мне подскажи выход, а я решу, воспользоваться мне им или нет.
— В твоём положении очень многое зависит от следователя. Он может дело повернуть и в ту и в другую сторону, может все твои подвиги в кучу собрать, а может ничего и не увидеть. Попытайся его расположить к себе. Твоя судьба в его руках.
— А как я смогу его расположить к себе?
— Ты, девка, дурёхой не притворяйся, расколись перед ним. Если предоставится возможность, натяни его на себя. Отдайся ему так, как никогда никому другому до этого не отдавалась, используй все своё умение. Тогда, может, твоё дело он спустит на тормозах и ты отделаешься за свои подвиги лёгким испугом.
— Вот если бы все так получилось, как ты сказала, — мечтательно произнесла Сабина.
Беседа с Надеждой несколько успокоила девушку, будущее ей казалось уже не таким страшным. Походив по камере минут двадцать, размышляя о своих проблемах, Сабина, испытывая к сокамернице полное доверие, поделилась с ней последними своими секретами:
— Наша бригада входит в банду Спицы. Ты слышала о нем?
— Конечно, слышала. Он не последний человек среди братвы нашего города. Если я не ошибаюсь, ему принадлежит ресторан «Аделина».
— Он самый. Говорят, у него везде есть связи. Может, мне следователю не стоит ни в чем признаваться, а лучше все отрицать? Может, Спице удастся меня освободить?
— А почему он должен о тебе беспокоиться? Чтобы освободить тебя, ему придётся бабки большие выкидывать. Кто ты такая, чтобы он счёл для себя возможным беспокоиться о тебе? Ты его знаешь?
— Нет!
— Ну вот, а ещё рассчитываешь на его защиту. Таких лошадок, как ты, у него целый табун. После того как ты попала сюда, дорогая Сабина, ты для него отрезанный ломоть и никакого интереса для него не представляешь, а значит, и на убытки из-за тебя он не пойдёт. Подумай об этом хорошенько. Ты, конечно, можешь попытаться от всего, что тебе будут вменять в вину, отказываться, но как бы потом тебе не пришлось пожалеть о своей глупости. Я слышала, что в этом году из его «семьи» пару десятков быков ментовка замела и отправила в длительные командировки к хозяину, но ни одного быка Спица не выручил, не отмазал от срока, а ведь все они пахали на него. Ты пользуйся моментом, что попала в одну камеру ко мне и тебе есть от кого услышать совет. Завтра утром меня отправят в следственный изолятор, где я буду дожидаться вызова на суд, и ты останешься одна. Одной тяжело в камере сидеть.
— Я слышала разговор наших парней, которые обижались на Спицу, что он их друзей оставил в беде одних.
— Ну а я тебе что говорю? Я за свои слова отвечаю. Надя была агентом Коцарева. Она действительно была четыре раза судима за разные преступления, а поэтому камерную жизнь знала в совершенстве и, безусловно, умела говорить с заключёнными, тем более с теми, кто раньше вообще сюда не попадал.
Выполняя указание Коцарева, Надя настраивала Сабину на необходимость чистосердечного признания следователю. И, как мы увидим, её старания не пропали даром.
Утром Стукало перед допросом Сабины Табен от Коцарева уже в полном объёме знал, какие преступления были ею совершены и какую тактику поведения она для себя избрала на предстоящем допросе у следователя. Обладая такой информацией, Стукало попросил Коцарева, чтобы он со своими сотрудниками осуществил задержание Таракана и членов его бригады, принимавших участие в похищении, изнасиловании и убийстве Загорулько.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127