— Валерьянку, — хихикнул Виктор.
— Дай еще, помогает.
Он отпил из фляжки два глотка, похрипел, пытаясь отдышаться.
— Давай я тебе помогу, — сильная рука подхватила Андрея под мышку. От неожиданности звучания над ухом так хорошо знакомого голоса Андрей вздрогнул:
— Кашкарбай?!
— Шолом, — Кашкарбай крепко сжал Андрею плечо. — Держи хвост морковкой, урус!
— Ты?! — Андрей обалдело глядел на ненавистного ему моджахеда, который произнес пароль, сообщенный ему Халифом. — Не может быть!
— Может. Я увидел, как ты надеваешь боевую рубаху и сразу сделал два дела. Вызвал вертолет «соскока». Тебе так назвал этот ход Халиф?
— Так… А что второе?
— Вы мне должны помочь, — Кашкарбай махнул рукой, приглашая Андрея и Тюлегена за собой. — Пошли!
Они зашли за цистерну с технической водой. Кашкарбай приподнял брезент, прикрывавший ящики с инструментом. Андрей ошеломленно замер.
Поверх ящиков лежал Иргаш. Лицо было залито кровью. Одна рука свисала со штабеля, почти касаясь земли. Вторая была неестественно подогнута и находилась под спиной.
— Ты его? — спросил Андрей.
— Такова была воля Аллаха. Грехи его столь велики, что, появившись в аду последним, он пойдет в огонь первым, без очереди! Помоги оттащить его к яру.
В углу палатки лежало что-то под кучей грязного тряпья.
— Что это? — спросил Андрей настороженно и повел пистолетом в сторону кучи.
— Дика, — объяснил Кашкарбай сквозь зубы. Он тащил тело Иргаша, и ему было не о разговоров.
— Его тоже?
— Не тоже, а в первую очередь. Это он разобрался в том, что ты пробил свод и открыл пещеру. Он без тебя осмотрел скважину через световод и привел Иргаша. Тут же попросил разрешения убить тебя.
Со стороны палаточного лагеря прогремела автоматная очередь.
— Кто там может быть? — спросил Андрей.
— Кто бы ни был, — сказал Кашкарбай, — это не наши.
— Тихо! — сказал Тюлеген. — Они нас не заметили. Прут напропалую.
— Пусть идут, — бросил Андрей. — Они вообще о нас ничего не знают.
— Что предлагаешь? Пропустить?
— Э, нет. Надо их попугать. Пусть отходят на восток. Рывок!
Братья добежали до гряды камней и припали к земле, задыхаясь от напряжения. Тюлеген сдвинулся вправо на место, удобное для наблюдения.
— Теперь они нас заметили, — сказал он так, чтобы слышали братья. — Остановились. Теперь залегли.
— Это хорошо, — ответил ему Виктор. — Я их сейчас повеселю.
— Кончай чудить, — пытался остановить его Тюлеген, но брат не послушался.
Он медленно встал, отряхнул колени от пыли, закинул автомат за плечо и побрел вдоль гряды на восток, уходя в сторону от позиции. До места, где залегли моджахеды, было метров двести и в предрассветных сумерках вероятность того, что прицельный выстрел будет удачным, была невысокой.
— Касум, — сказал Тюлеген, стараясь скрыть злость на младшего брата. — Приготовься.
— Угу, — ответил Касум.
Виктор двигался медленно, но без остановок. Несколько раз он пинал ногой камни, попадавшиеся на пути, и те с треском отлетали в сторону.
Появление незнакомого человека вызвало у моджахедов замешательство. Из-за обломка скалы поднялся и встал в рост худой как жердь чеченец Исмет. Сложил у рта руки рупором, собираясь что-то крикнуть. Но не успел. Тюлеген нажал на спуск мгновением раньше.
Трудно сказать, какой реакции ожидал от моджахедов Виктор, делая вылазку, но над плато раздались крики «Алла акбар!», затрещали автоматы, и трассы пуль потянулись к гряде, за которой залегли Тюлеген и Касум. Пришлось броситься на землю и Виктору.
Стреляли моджахеды с нескрываемым остервенением. Вся история с экспедицией, необходимость работать на жаре и ветру уже давно раздражала боевиков, привыкших убивать и грабить. Они долго ждали возможности поразмяться и наконец ее получили.
Ситуация складывалась еще та. Долго держать позицию братья не могли.
— Что ж, Андрей, — сказал Кашкарбай. — Теперь наш выход. Ты обходишь группу слева, я справа. Открываем огонь, прижимаем к земле. Ты требуешь от них сложить оружие.
— Почему не ты?
— Потому что я их человек и не могу выглядеть в их глазах предателем.
— Нас только двое, — удрученно сказал Андрей. — Сработает ли?
— Сработает. Ты увидишь, оружие сразу бросят три человека. Они все время были со мной. Ты их всех знаешь, — и, предупреждая возможный вопрос, сообщил: — Все трое — узбеки.
— Им можно доверять?
— Они не исламисты, Андрей. Они правоверные мусульмане. Из тех, о которых поэт писал так:
Имеет каждый две души:
Одна щедра и благородна,
Другая вряд ли чем-нибудь
Аллаху может быть угодна.
И между ними выбирать
Обязан каждый, как известно,
И ждать подмоги от других
В подобном деле бесполезно.
Эти люди ведут свой джихад. Ты знаешь, что джихад это не обязательно война? Есть понятие джихад души. Это борьба, которую мусульманин ведет со своими недостатками, совершенствуя ум и душу. Эти трое из таких. Они достойные люди.
Братья Тюлеген, Касум и Виктор взяли в плен шестерых. Настоящими отчаянными боевиками среди них оказалось только трое.
Положив разоруженных боевиков на землю и оставив Касума и Виктора охранять их, Тюлеген и Андрей вернулись на буровую. Туда же, незамеченный своими, пришел Кашкарбай. Когда он подошел к домику, Тюлеген куском старой тряпки стирал с лица черные маскировочные полосы, но разогретая потом краска размазывалась и он все больше становился похожим на негра.
— Оставь, — сказал Андрей, — иначе тебя и собаки не узнают.
К людям возвращалось чувство юмора, и Тюлеген знал — это верный признак того, что опасность уже ощущается не так остро, как в начале боя.
— Что будем делать? — спросил Тюлеген, обращаясь ко всем сразу.
Ответил Кашкарбай.
— Сделаем все по науке. — Он посмотрел на Андрея. — Ну, кафир, тебе не кажется, что мы победили?
— Похоже, что так.
Андрей шагнул и протянул ему руку:
— Спасибо, Кашкарбай. Спасибо за все.
— Слушай, ты, вояка, обними меня и назови Ицхаком. Нет, лучше Ицей, как называла меня мама.
У Андрея дрогнул голос:
— Шолом, Ица. И давай кончать с этим делом.
— Давай, — Ицхак отстранился от Андрея. — Теперь ударь меня. Вот сюда.
Он показал пальцем на скулу, чуть ниже левого глаза.
— Пошел ты! — сказал Андрей зло. — Сдурел, что ли?
— Надо… Как это там у вас говорят: «Надо, Федя, надо». Так? Я должен вернуться к своим не победителем, а побежденным. Моя служба исламу еще не окончена.
— И все равно, пошел ты!
— Спасибо, Андрей, я-то думал, ты друг. На вас, русских, надеяться ни в чем нельзя.
Он нагнулся, зачерпнул рукой горсть песка, поднес руку к лицу и что было силы тиранул по щеке. Острые песчинки ободрали кожу, и щека залилась кровью.
Ицхак отряхнул ладонь.
— Понял, поц, как это делают?
Потом Ицхак протянул Андрею руки, сложенные вместе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92