Возбуждение вновь охватило его, когда он двигался среди трупов. Он удовлетворенно ухмыльнулся, заметив среди мертвецов хозяина столовой, постоянно платившего ему жалкие гроши за его работу, затем он пнул ногой голову одной уродливой женщины, которая приносила ему на чердак его недельное жалование и заставляла его спать с ней. Но когда Луис остановился возле обезглавленного трупа молоденькой девушки, в нем шевельнулось чувство сожаления. Накрыв се грудь своей костлявой ладонью, он ощутил холод и окостенение. Не завершив полностью своего обхода, он присел у стены столовой и припал губами к бутылке с текилой, которую обронили бандиты. Наслаждаясь спиртным, он напрочь отогнал мысли о возможном возвращении бандитов. Он, Луис Элвис, остался единственным живым из всех жителей Сан Мариаса. Несколько мгновений его тело дрожало от этой мысли. Затем он сплюнул, и его физиономию скривила старческая усмешка.
— Эль Матадор, — пробормотал он, — я больше не испытываю к тебе ни малейшего чувства уважения. В наше время мы всегда были уверены в том, что ни одна живая душа не сможет свидетельствовать о наших подвигах и преступлениях…
Он вновь поднял бутыль и жадно прильнул к ней, наслаждаясь разливающимся по телу теплом. Прошло уже много лет с тех пор, как он был способен в одиночку вылакать целую бутылку, и он радовался выпавшей на его долю удаче. Огонь внутри его разгорался все ярче, захватывая его все больше, пока полностью не поглотил его сознание и он не провалился в блаженное забытье.
Глава девятая
Когда Эдж въехал в Сан Мариас, солнце как раз достигло наивысшей точки на небосводе. Луиса Элвиса возле стены уже не было. Глазам одинокого всадника предстала только смерть во всех ее проявлениях. Эдж бесстрастно взирал на ужасную сцену, отпустив поводья и дав лошади полную свободу до тех пор, пока она не приблизилась к колодцу. Остановив ее и соскользнув на землю, Эдж медленно повернулся на каблуках. Его глаза моментально обежали распахнутые дверные проемы, черневшие в безжизненных домах. На вид все было спокойно. Убедившись в том, что Сан Мариас является обителью мертвых, Эдж подошел к колодцу и вытащил из него наполненное до краев ведро воды. Точно так же, как и Эль Матадор несколько часов назад, Эдж целиком погрузил лицо в свежую спокойную воду и с наслаждением пил ее.
— Эй, американец! Одно движение, и ты будешь мертв, как и любой из жителей этой деревни!
От неожиданного звука человеческого голоса Эдж окаменел. Слова произносились на испанском и доносились откуда-то справа. Тем не менее Эдж продолжал пить холодную воду, подняв над ее поверхностью глаза и слегка наклонив ведро. В неверном отражении воды он заметил фигуру Луиса, стоявшего в дверях амбара и целившегося в него из ведра, продырявленного заранее и надетого на ствол ружья для маскировки. Этот фокус Луис использовал когда-то в молодости.
— Я уже напился, сеньор, — подал голос Эдж.
— Похоже, что ваша лошадь тоже испытывает жажду, сеньор.
Эдж выпрямился и поставил ведро на пыльную землю. Кобыла тут же сунула в него свою морду. Пристально глядя на старика, Эдж оценивал его тщедушную фигуру, лохматые штаны, стоптанные башмаки и неказистое тело, укутанное в изорванное пончо.
— Это ваша работа? — осведомился Эдж, указывая на усеянную трупами центральную площадь. Луис в ответ досадливо крякнул.
— У меня много раз возникало желание это сделать, но человеку нужна слишком большая скорость, чтобы заниматься такими вещами, а я уже слишком стар и медлителен. Но для того, чтобы прикончить одного, скорости у меня хватит, — захихикал он. Зачем же меня убивать?
— У вас имеется прекрасное животное. В деревне мне, сами понимаете, делать больше нечего. Нужно как-то выбираться отсюда, ну а лошадь, я полагаю, лучше осла. А здесь, к сожалению, водятся только ослы.
В центре площади, где находился Эдж, нс было ни малейшей тени, и он начал уставать, как от жары, так и от болтовни старика. Эдж глубоко вздохнул.
— Ну вот что, милейший, если ты сейчас же бросишь ружье, то я, вероятно, не стану тебя убивать. Но если ты этого не сделаешь, то после того, как я сосчитаю до трех, — ты станешь трупом. В отличие от тебя, я еще не стар и очень подвижен.
Голос его был низок и спокоен и отчетливо доносился до амбара, где старик усердно напрягал слух, чтобы осознать смысл сказанного. Возраст, воздействие спиртного и страх перед Эджем вызывали дрожь в руках, отчего мушка на конце ружья ходила ходуном.
— У вас весьма жесткая манера вести беседу, американец, — произнес он, и в его голосе отчетливо слышалась дрожь.
— Раз… — возвестил Эдж и, направив «ремингтон» на старика, спустил курок.
С криком ужаса Луис швырнул ружье вверх, и в то же время Эдж изменил прицел своего уже стреляющего оружия. Пуля попала в ствол брошенного стариком ружья, заставив его вертеться волчком, прежде чем с глухим стуком упало на землю.
— Вы же сказали, что будете считать до трех, — оскорбился Луис.
— Иногда я говорю неправду, — заметил Эдж, засовывая револьвер в кобуру и удостоверившись, что его лошадь напилась, швырнул ведро в колодец.
— У американцев нет никакого понятия о чести. Эдж холодно усмехнулся, взял лошадь за поводья и повел ее в тень строения.
— Честность предназначена для молодежи, которая из-за нее и погибает. Я же рассчитываю прожить подольше.
Учуяв исходивший от старика гнилостный запах, Эдж сморщился. Он кивнул на устлавшие площадь тела и поинтересовался:
— Дело рук Эль Матадора9 Луис кивнул.
— Именно так называли его бандиты. Очень маленького роста, — подняв руку, он обозначил рост вожака. — Но очень большой лидер! Много людей. Они появились на рассвете, очень неожиданно, словно горные львы, преследующие добычу. Затем — бу-ум! бу-ум! Люди умирали, так и не поняв, что случилось. — Он усмехнулся. — За исключением девочек, конечно. Им бандиты позволили пожить немножко дольше. Ровно столько, сколько нужно сами знаете для чего, сеньор, — и он гадливо подмигнул, продолжая смотреть на Эджа изучающим взглядом.
Тот холодно смотрел на старика, и под этим взглядом все приятные воспоминания Луиса понемногу улетучились.
— Вы единственный, кто остался? Луис сплюнул.
— Как и вы, сеньор, я желаю прожить подольше. Мне известны повадки молодцов такого рода. Я и сам когда-то был таким. Мы были наиболее грозной шайкой всей Мексики. Я был таким же быстрым, как и вы сегодня. Я убил много мужчин, обладал многими женщинами. Эль Матадор безжалостен. После таких событии, как в Сан Мариасе, никто не остается в живых, чтобы рассказать о случившемся.
Казалось, Эдж не слушает его. Он вытащил свой нож и лениво обрезал ногти. Затем его глаза отыскали лицо Луиса.
— Как ваше имя?
— Луис Элвис, сеньор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37