— Да, сеньоры, — добавила она. — Если вы в своем восхищении талантами наших девочек захотите вознаградить их дополнительно, то, прошу вас, не давайте им ничего на руки. Отдайте эти деньги мне, а я тут же положу их на счет девочек в городском банке.
Все находившиеся в комнате понимали, что последние слова хозяйки — сплошная ложь, но от комментариев воздержались.
Мужчины в сопровождении девиц отправились к дверям. Они попали в в узкий, плохо освещенный коридорчик. Оказавшись там, Эдж заметил, что все двери помечены коряво начерченными цифрами. Из-за некоторых дверей явственно доносились звуки удовлетворяемых страстей. Губы у Эджа сложились в довольную улыбку, когда он заметил, что Маргарита открыла дверь номера восемь и пригласила туда Мануэля. Затем отворилась дверь под номером десять, и Розита втащила Рамона в комнату.
— Мы останемся на всю ночь, — сказал Мануэль по-английски. — Пока все не уснут.
Эдж согласно кивнул и двинулся вслед за Марией, последовав за ней в самый конец коридора, где она, распахнув дверь под номером один, первой прошла в комнатушку.
Комната находилась у самого торца здания, и Эдж мог слышать, как привязанные у стойки ослы и лошадь нетерпеливо перешагивают с места на место прямо у самого окна. Все это было не совсем так, как он себе представлял, но ситуация в целом его удовлетворяла, и он с довольной усмешкой осматривал комнатушку. Она была немного шире кровати, находившейся в ней. Свободное от постели пространство красовалось некрашенным деревянным полом. Над изголовьем кровати висела маленькая полочка с женскими принадлежностями. Больше в помещении ничего не было. Но это не вызвало у Эджа никакого беспокойства. Это была первая попытка найти деньги, и он вполне был подготовлен к неудаче. Все построение его рассуждений базировалось на единственной фигурке змеи на кольце. На рисунке кольца можно было тем или иным способом обозначить любое число, но этого сделано не было. Следовательно, единственная змея могла означать либо девушку, либо комнату под номером «один» в «Эль серпенте». Вполне могло оказаться, что весь ход его догадки был ошибочный с самого начала, но пренебрегать им было нельзя. И если он находился в нужном ему месте, то трудно было ожидать, что деньги будут валяться у всех на виду.
А посему он внимательно поглядывал по сторонам, изредка кидая взгляд на девчонку, которая уже зажгла свечку и поставила ее в центр тарелки на полке.
— Вам нужно здесь что-то особенное? — тупо спросила она, расстегивая верхнюю пуговицу своей сорочки.
— Совершенно верно, дитя мое, — буркнул Эдж.
На личике девушки появилась улыбка облегчения, она взялась руками за воротник и начала стягивать рубашку через голову. Больше на ней ничего не оказалось, и перед глазами Эджа предстало ее тело во всей своей жалкой наготе. Оно было худым, истощенным, кости выпирали наружу -никаких округлостей, одни углы.
Эдж не стал дожидаться, пока она стянет сорочку с головы. Он сделал два шага вперед и спокойно сказал:
— Вам следует хорошенько выспаться и отдохнуть, дорогая.
После этих слов он нанес ей короткий и жесткий удар рукояткой револьвера по голове. Затем он подхватил ее обмякшее тельце и бережно уложил его на кровать. Сняв запутавшуюся у нее на голове сорочку, чтобы она не задохнулась, он прикрыл се одеялом и направился к двери.
Несколько мгновений он понапрасну выискивал на ней замок. Ничего подобного на двери не было. Эдж тихонько выругался и подошел к полочке, висевшей над кроватью.
Внимательно осмотрев ее содержимое, он выбрал щетку для волос и срезал с нее бритвой все зубья. Потом он взял свечку и принялся тщательно исследовать половицы, покрытые въевшейся за многие годы грязью. Одна из них была пригнана не так плотно, как остальные. Расшатав и вытащив ее с помощью ножа, он обнаружил под ней землю. Вооружившись щеткой вместо лопаты, Эдж принялся за раскопки.
Глава двадцатая
Воздух в крошечной комнатенке был совершенно спертым и душным, и Эдж быстро вспотел, пока копал землю своей косметической «лопаткой». На поверхности земли не было ни единого признака, который бы указывал на то, что здесь могли быть зарыты много лет назад деньги Луисом и его друзьями. Поэтому Эджу пришлось копаться в земле наугад, каждый раз откапывая ямку глубиной в два фута, прежде чем переходить к следующей.
Выражение решимости на лице американца не менялось при каждой новой неудаче, и его стремление добиться поставленной цели было непоколебимым. Даже когда свеча догорела до конца и пламя, потрескивая, стало угасать в луже растекающегося воска, Эдж ни на миг не прервал своей работы. Он понимал, что перед тем, как захоронить свои неправедно добытые деньги, бандиты должны были положить их в какой-нибудь ящик или футляр, присутствие которого он неминуемо должен был бы обнаружить, даже роясь в полной ! темноте.
Он трудился подобным образом уже больше часа, настолько погруженный в свое занятие, что даже не вспомнил о находившейся рядом без сознания Марии, и за шумом, производимым погружавшейся в землю расчески, нс слышал ее дыхания. Поэтому, когда она пришла в себя, он не увидел ее расширенных от ужаса глаз, которыми она уставилась ему в спину, и никак не отреагировал на ее медленные, осторожные движения, когда она тихо соскользнула с кровати на пол, позабыв об одежде, и обнаженная подобралась к двери. Когда Мария осторожно повернула дверную ручку, та издала тихий скрип, буквально пригвоздивший к полу ее дрожащее с ног до головы тело. Она в отчаянии распахнула дверь, и ржавые петли заскрипели еще громче. Не сводя глаз со спины погруженного в свое занятие американца, Мария в полуобмороке вывалилась в коридор.
Этот шум, несомненно, в любой другой момент насторожил бы Эджа, но он совпал с другим звуком, который издала щетка в его руках, наткнувшись на какую-то поверхность. Темп работы у него сразу удвоился. Он не заметил, что дверь отворилась, не расслышал слабого стона, вырвавшегося из грудной клетки Марии. И только когда дверь распахнулась, с грохотом ударившись о стену, а всю комнату залил яркий свет лампы, Эдж развернулся на каблуках, подавшись к лежавшему рядом ружью. В тот же миг он замер.
— Сеньор, вы пробыли достаточно долго наедине с вашим ребенком, и все это время в вашей комнате было подозрительно тихо.
Речь держал Мануэль, держа на прицеле Эджа. Возле него, держа в правой руке револьвер, а в левой масляную лампу, расположился Рамон. Оба были в нижнем белье, и при других обстоятельствах вызвали бы у Эджа только улыбку. У их ног неподвижно белела обнаженным телом бедняжка Мария, павшая жертвой второго за эту ночь удара револьвером по голове.
— Пожалуйста, продолжайте вашу кроличью работу, сеньор, — махнул револьвером Мануэль, не заходя в комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37