— Куда ты, куда, птенчик? — заржал один из бандитов, поднимая револьвер. — Хочешь побегать? Ну, побегай, побегай по загону, повесели публику!
Он выстрелил, и песок взорвался у ног Питера. Тот невольно подпрыгнул на месте, вызвав радостный гогот стрелявшего.
— Что, обделался, птенчик? Жалеешь, что не потратился на ствол? Запомни, мужчина должен носить не только штаны, но и оружие. Тогда его и убить не стыдно. А на такого желторотого и пулю тратить обидно!
— Погоди, Джо, — сказал тощий. — Пусть они сначала подлечат Сэма.
— Сэм? (выстрел, прыжок Питера и новый взрыв хохота). Твой Сэм все равно (выстрел) подохнет (выстрел, выстрел, выстрел), — он откинул барабан, вытряхнул гильзы и оглянулся. — А чья это третья лошадь?
— Да приехал с ними какой-то белобрысый.
— Еще один птенчик? Где он?
— Вроде в бараке…
Они повернулись к бараку и увидели меня. Сначала меня, а потом мой кольт, нацеленный на них от пояса.
Наверно, они ждали, что я что-нибудь скажу. Например, попрошу не двигаться или бросить оружие на землю. Может быть, они даже ответили бы на все мои вопросы. Но мне нечего было спрашивать у них, потому что все было ясно. Да, их было трое, а я один. Но откуда им было знать, как легко проворачивается барабан в моем кольте? Я нажал на спуск и не отпускал его, левой ладонью отводя курок три раза подряд. Первый упал на месте, второй успел открыть рот и шагнуть назад, а тощий даже выстрелил из дробовика — в землю под собой.
Питер подбежал к их телам и носком сапога отшвырнул револьверы. Потом наклонился, заглядывая в лица.
— Наповал, — он выпрямился и поправил шляпу. — Ты не оставил им шансов, Винсент Крокет.
— Зато теперь у нас есть шанс выбраться отсюда живыми, — сказал я. — Пока сюда не примчались их друзья, надо уходить.
Я торопливо отвязал Бронко и уже перекинул поводья через его голову, но глухой бас старика остановил меня:
— Надо закончить то, для чего мы сюда приехали
— Что?
— У нас на руках раненый.
— Раненый? По-моему, он заодно с теми, кто сейчас лежит во дворе. Эти парни — из одной шайки.
— Да, похоже на то. Но раз уж я сюда приехал, дело придется довести до конца. Я уже дал ему выпить сонной настойки, — сказал старик. — Жалко тратить ее впустую. Пока она действует, мы закончим.
— А долго он еще будет спать?
— До утра. Если не умрет ночью. Питер, разогревай клин. Винн, пойдем, приготовим больного.
— Одну минутку, сэр. Мне надо приготовиться самому.
Я быстро перезарядил кольт, набил оружейный пояс чужими патронами и перекинул через плечо пару винчестеров. Теперь я был готов продолжать лечение, не теряя из виду дороги, которая все еще оставалась пустынной.
Питер стоял у жаровни, держа стальной клин в длинных клещах над огнем. Клин уже посветлел на конце.
— Ты быстро стреляешь, — сказал он. — Но, кажется, ты стреляешь быстрее, чем соображаешь. Что нам теперь делать с тремя трупами? Я даже не взял с собой лопату.
— Лопата не понадобится.
— Но с ними же надо что-то сделать.
— Есть один простой способ. Помоги мне.
Мы подтащили тела к коновязи. Лошади пугливо шарахались, чуя кровь, но мы все-таки смогли уложить и привязать каждого убитого поперек седла. А потом я отпустил лошадей и поторопил их свистом. Они разбежались в разные стороны, унося своих безмолвных наездников. Я подумал, что это были краденые лошади, и каждая помчалась сейчас к тому загону, откуда ее похитили.
— Куда вы запропастились? — послышался из барака сердитый бас старика.
Я достал из-за пояса его короткий нож, быстро провел клинком над огнем, чтобы очистить лезвие, и вернулся в барак.
Мы уложили руку раненого на табурет рядом с тюфяком, так, что распухшая синяя кисть свисала над полом. Я сел на его локоть и подал нож старику. Он продолжал непрерывно разговаривать с раненым, который сквозь сон вяло и односложно отвечал ему.
— Кожа черной становится, потому что в ней мертвая кровь застоялась. Ты же не хочешь носить в себе мертвую кровь, верно?
— Да…
— Вот мы ее сейчас и выпустим…
— Да…
— Ты сюда из Техаса приехал?
— Да…
Я услышал легкий треск. Это лезвие ножа скользнуло по вздувшейся коже, и она расступилась под ним. Гнилостная вонь разлилась в воздухе.
— А правда, что в Техасе от жары на скотине шерсть тлеет?
— Да…
Старик приложил к раскрывшейся ране свою ножовку, и я отвернулся, покрепче прижав руку к табурету. Несколько коротких движений — и кисть со стуком отвалилась на пол.
Парень заскулил, но тут в барак вошел Питер, держа перед собой клещи с пылающим малиновым клином. Старик бесцеремонно столкнул меня с табурета и согнул обрезанную руку в локте, а Питер сноровисто приложил клин к срезу, из которого хлестала тонкими струйками кровь. Рана зашипела, парень пронзительно вскрикнул и сразу затих.
— Держи ее так, — скомандовал старик, и я встал на колени перед табуретом, на который опиралась локтем рука парня. Рана дымилась прямо у меня перед носом.
Старик ловко обмотал культю длинной белоснежной тряпкой и бережно уложил руку на грудь раненого Тот дышал прерывисто и часто, и его закрытые глаза напряженно жмурились.
— Поздно он нас позвал, — покачал головой старик. — Чего ждал? Вот и остался без руки. Ну да ничего, выкарабкается как-нибудь. Что у него там было?
Питер присел на корточки над отрубленной кистью в луже крови и перевернул ее остывающим клином, с любопытством разглядывая рану.
— Пуля. Прошила ладонь почти насквозь, под углом. Зашла снаружи, застряла в мякоти у запястья. Его счастье, что пуля маленькая.
— Маленькие пули тоже убивают, — сказал старик, укладывая в сумку свой нож. — Но мальчишку, похоже, хотели только ранить. Кто-то хотел его просто напугать.
— Или выбить ружье у него из рук, — сказал я. — Ему дали шанс.
Глава 3. ПУТЕШЕСТВИЕ В МЕРТВУЮ ДОЛИНУ
Противник стрелял в него из винтовки, даже не надеясь попасть, — парень держал приклад у пояса, и нажал на спуск, не целясь. Крис выстрелил одновременно с ним. Он хотел его обезоружить, и это ему удалось. Винчестер упал на песок, а парень схватился за руку. Но за миг до этого Крис почувствовал, что его словно кто-то сзади дернул за рубашку. Гром выстрелов пришел позже, и еще позже он ощутил режущую боль в боку и спине.
Винн выстрелил рядом с ним, и противники упали на песок, прячась за своими бычками. Крис круто развернул кобылу, чтобы одним прыжком выскочить из сухого русла. И с каждым ударом копыт о землю под ребрами у него вспыхивала мучительная, острая боль. Вскоре вспышки слились в одно пламя, и оно расширялось в боку, и каждый вздох давался с трудом.
Он перетянул рану длинным шарфом, оперся на две скатки сзади, и боль под лопаткой немного затихла. Но теперь он перестал замечать свои ноги, словно потерял их. Он не чувствовал привычных толчков снизу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70