Мирзуха: - Ого! Это откуда ж взять такие деньги? Это знаешь что... Если я продам дом, две коровы у меня, еще мотоцикл есть, сарай... Нет, все равно не хватает. Даже половины не набирается. Все равно на войну пришлось бы ехать.
Андрияненко: - А вот было бы здорово, если бы парни взяли да прямо с аэродромов привезли бы президентов сюда, в дизелятник. И к нам в казарму, и показали бы им, все, что здесь происходит. Вот, мол, господа президенты, смотрите, что у нас в армии делается и как служат парни, которые из чучундрии. А что? Дать им денег, подговорить... Может, тогда все и измениться.
Сидельников: - Нет. Их за это самих отправят в Чечню.
Колян: - У нас в учебке одного сержанта отправили за то, что он пропил старый овчинный полушубок. Он ехал вместе с нами в одном вагоне. Его убили потом в Грозном.
Мирзуха: - А мы два бэтэра продали.
Сидельников: - Как это?
Мирзуха: - А так. На зачистку ехали, а тут чехи. Первый бэтэр подорвали, взводный сразу погиб, а ротного ранило, они его дорезали потом. Куда едете, говорят. Вам бэтэры везем. Ну, за четыре лимона продали и обратно в полк. Я ведь даже бежать не пытался. А меня судят теперь по этому делу. Двенадцать лет обещают за продажу оружия. Зампотыл, сука, списал на нас все, что пропили в полку за это время - двенадцать стволов, гранатометы, соляру, бушлаты. По его рапорту выходит что в том бэтэре одних валенок целый КАМАЗ был.
Колян: - Че-то дешево - четыре лимона.
Мирзуха: - Сколько дали. Не на рынке же, не поторгуешься.
Колян показывает вырезанные из картошки две женские груди. Сидельников тоже выточил кое-что. Солдаты ржут.
Строй. Казарма. Голый по пояс старшина ходит перед строем.
Старшина: - Пшеничников!
Пшеничников: - Я!
Старшина: - Иди сюда. Ты ж у нас калич?
Пшеничников: - Так точно.
Старшина: - Че с тобой?
Пшеничников: - Контузило.
Старшина: - На тумбочке стоять сможешь?
Пшеничников кивает.
Старшина: - Становись. Да на тумбочку залезай, баран. На, держи...
Сует ему в рот сигарету:
- Стой, не шевелись.
В прыжке выбивает сигарету с разворота ногой.
Старшина: - Заступаешь дежурным по пункту сбора военнослужащих. Понял? Дневальными с тобой... Андрияненко!
Андрияненко: - Я!
Старшина: - Фигня. Дневальным пойдешь.
Андрияненко: - Товарищ старшина, я не могу, у меня колени...
Старшина: - А с тобой че?
Андрияненко: - Снайпер.
Старшина: - Отставить. Тогда Тумчин и...
Тумчин: - Товарищ старшина, у меня пальцев нет.
Старшина: - Бля, понабрали в армию каличей! Когда вас уволят уже!
Тумчин: - Никогда. Нам в дисбате еще сидеть.
Старшина: - Иванов, у тя все есть? Ничего не оторвало? Тогда дневальным пойдешь. В спецгруз сегодня поедут... Сидельников, Мирзоян и Беляев.
На плацу стоит грузовик, солдаты залезают в кузов. Выезжают из полка.
За кадром: Ночами мы ездим в спецгруз - груз 200. Развозим цинковые гробы. Какой-то умный начальник с садистской наклонностью решил, что в спецгруз должны ездить обязательно "дизеля". Наверно для того, что бы мы смотрели на своих мертвых товарищей и думали о том, как плохо поступили, что остались живы.
Сидельников, Мирзуха, Колян едут в грузовике по городу. В кузове стоит большой деревянный ящик.
Колян: - Куда едем-то?
Сидельников: - В Домодедово.
Колян: - Давай покурим?
Сидельников достает сигареты, протягивает одну Коляну. Закуривают. Колян садится на ящик. На ящике табличка: "Полковник Миронов В.П. 1996. Грозный. В/ч 01860"
Колян: - Тяжелый какой полковник. Зампотыл, поди. Жируют там на казенных харчах, во какую гробину отгрохали. Целиком, наверное. А может и нет там полковника, так, песку насыпали для весу и привет. Все равно ведь не вскроешь.
Мирзуха: - А мы вчера с Китом одного парнишку везли, так цинк легкий-легкий был. Ребята, которые цинк сопровождали, говорили, что там одна нога только. Зато его нога, они точно знают.
Сидельников: - Слезь с гроба.
Колян: - А?
Сидельников: - Слезь с гроба, сука!
Колян пересаживается на лавочку: - Че ты орешь, придурок.
На светофоре Колян стреляет сигареты у прохожих. Водитель "Зила" протягивает ему пачку. Колян одной ногой становится на капот, грузовик трогается. Сидельников ловит его за ногу, солдаты пытаются втянуть его в кузов. Им это удается. Они начинают смеяться.
Колян: - Шапка! Блин, шапку потерял! Че ржете, придурки!
Сидельников: - А курево? Курево?
Колян показывает пачку.
Все начинают ржать еще сильнее. У Мирзухи выскакивает вставная челюсть. Солдаты едут в грузовике с гробом и гогочут, как безумные.
Домодедово, грузовой терминал. Солдаты вытаскивают цинк из машины. Рядом с машиной курит чернявый майор с усиками.
Они затаскивают гроб в терминал, выходят.
Сидельников подходит к майору: - Товарищ майор, у вас сигареты не будет?
Закуривают.
Майор: - Поехали. В кузове покуришь.
Сидельников: - В батальон?
Майор: - На Курский. Потом во Внуково. Поехали, поехали.
Машина едет по Москве. В кузове кроме солдат, пожилая женщина. Она везет цинк с сыном домой. Все молчат.
Выгружают гроб.
Солдаты стоят строем. Перед ними ходит майор.
Майор: - Товарищи подследственные! Вы совершили воинское преступление. Вы оставили Родину в трудный час, бросили оружие, струсили. Бежали в тепленькое местечко. Вот перед вами мать солдата, выполнившего свой долг до конца. Вам должно быть стыдно перед ней. Он погиб за вас, а вы спрятались за его спиной и спинами еще сотен тех, кто не вернулся с поля боя, кто положил свою жизнь за восстановление конституционного строя нашей Родины...
Мать молча стоит рядом. Потом наклоняется и отрывает прилипшую к цинку обертку.
Ночь. Казарма. Сидельников ложится спать.
Сидельников: - Сказал бы я тебе, сука. Сказал бы я тебе.
ЗТМ.
Дизелятник. Кабинет начальника. За столом сидит толстый полковник. Перед ним стоит мама Сидельникова.
Мама: - Что ж вы делаете, люди вы или нет? Ведь он же уже отслужил свое, он же больной! Не отправляйте, пожалуйста, не отправляйте! Сволочи, сволочи!
Полковник: - Успокойся, мать! Успокойся! Он сам подписал рапорт. Вот: "Согласен служить в любой точке России!" Успокойся, мать, кому-то надо служить.
Мать: - Что ж вы то не служите! Сволочи...
Она сидит с Сидельниковым на лавочке в комнате для посетителей.
Мать: - На. Здесь сигареты, яблоки, шоколад. Твой любимый.
Сидельников берет сигареты, закуривает.
Мать: - Зачем ты подписал?
Сидельников: - Они не говорили, что обратно. Я думал, они имеют в виду Камчатку или Сибирь.
Сидят молча.
Сидельников: - У тебя деньги есть?
Мать: - Я займу. Сколько надо?
Сидельников: - Не знаю. Миллиона два, наверное. Есть тут один писарь, через него можно откупиться.
ЗТМ.
Сидельников спит в поезде на полке, накрывшись кителем. Поезд останавливается. Сидельников вскакивает, спрыгивает вниз, начинает быстро одеваться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24