Сперва Наташа отливала водой потерявшую сознание фрау Герту, потом начали сколачивать ящики и спешно укладывать домашний скарб.
— Драпать собираются, припекло, видать, фронт приближается, — шепнул Наташе Щукин. — Нам надо как-то улизнуть, не то они и нас с собой прихватят.
К вечеру всё было готово к отправке, но приехал какой-то майор, надолго заперся в комнате с Вульфом, и опять пришлось вскрывать ящики и водворять имущество на свои места.
Наташу это озадачило. Неужели наши отступили?. Очень хотелось послушать радио, но хозяйка совсем расстроилась и не выходила из комнат.
На второй день эсэсовцы пригнали в лесничество человек двадцать военнопленных и заперли в сарай. В сарай попал и Ваня. Ночью им выдали лопаты и под конвоем повели в лес. У Наташи заныло сердце. Куда, зачем? На рассвете их привели обратно. Так повторялось несколько ночей подряд. Затем грузовик привез какие-то ящики, и военнопленные отнесли их в лес, тоже ночью.
Наташа жила в небольшой комнатушке на чердаке и слышала, как в лесу стреляли. Возвратились одни эсэсовцы. Наташа поняла, что произошло ужасное. До рассвета она проплакала, а утром спустилась вниз совсем больная, с распухшим лицом. Вульф заметил это, но ничего не сказал, только глянул зверем.
Эсэсовцы уехали, уехал и тот майор… Хозяин на весь день заперся в своей комнате. Под вечер он вышел и, зябко потирая крепкие волосатые руки, велел Наташе сходить за дровами. Едва она вошла в сарай, как дверь за ней закрылась, лязгнул засов. Наташа бросилась назад и ожесточению заколотила кулаками в массивную дверь, но услышала лишь удаляющиеся шаги.
«Ну, вот и всё, — в отчаянии подумала Наташа. — Со мной они сделают то же, что с Ваней и с другими Боятся — выдам, когда придут наши».
Она бессильно опустилась на дрова. Обидно так глупо погибнуть накануне освобождения. Девушка просидела долго, не замечая, не чувствуя холода. Очнуться ее заставили мягкие толчки. Земля под ногами и всё вокруг как будто едва заметно сотрясалось. Сначала Наташа не поняла, что это могло означать, потом догадка осенила ее, и она припала ухом к холодному полу. Теперь уже отчетливо можно было разобрать: где-то далеко землю и воздух сотрясали могучие артиллерийские раскаты «Наши, наши! — едва не вскричала Наташа. — Наши близко!» Это стряхнуло с нее оцепенение и вызвало жажду деятельности. Она вдруг подумала: «Какая же я комсомолка, если так легко сдаюсь?..» Вскочив на ноги, Наташа принялась искать выход. Проверила все стенки, но каменный фундамент уходил глубоко в землю и подкопаться под него было немыслимо.
Постепенно отчаяние снова стало овладевать Наташей. Она вспомнила о топоре, разыскала и на всякий случай положила рядом с собой. «Если бежать не удастся, легко им не дамся», — подумала она, и сама поразилась своей решимости.
По двору кто-то ходил, иногда слышался сердитый голос Вульфа, мычали коровы. Наверное, уже совсем стемнело, потому что в дверную щель перестал проникать свет. Дверь внезапно распахнулась, и в сарай вошел Вульф. Наташа отскочила в угол. Лесник плотно закрыл за собой дверь и, подсвечивая карманным фонариком, шагнул к ней.
— Фрейлейн, — оказал он, — ты понимаешь, что произошло? Я запер тебя, так распорядился герр майор. Но я могу тебя спасти.
Его руки потянулись к Наташе. Он схватил девушку и привлек к себе. Наташу обдал винный запах. Они долго боролись, ожесточенно, молча, пока Наташа не обессилела. Но тут, к счастью, ей под руку подвернулось полено. Изловчившись, она с размаху хватила Вульфа поленом по голове. Лесник сразу же обмяк и застонал. Девушка бросилась к двери.
Во дворе было пусто, в доме — ни огонька: вероятно, окна были затемнены. Наташа проскользнула в калитку и побежала в лес. Бежала — пока хватило дыхания. Прислонилась к шершавой коре дуба, прислушалась. Тишина. Только над головой шумела сухая листва. Передохнув, она торопливо пошла дальше. Выпавший несколько дней назад снег растаял, и, несмотря на толстый слой прошлогодних листьев, было вязко. Наташе пришло в голову, что ее может выдать след. Она принялась петлять, запутывая его, но вскоре запуталась и сама, и не знала, в какую сторону идти. Больше всего боялась она, что выйдет снова к дому лесника. К счастью, вскоре она попала на полянку, где ее принимали в комсомол, и с облегчением отметила, что находится уже далеко от усадьбы лесника.
Наташа вспомнила, что вблизи поляны есть озеро, и решила схитрить.
Пройдя топким берегом, она ступила в ледяную воду и, сняв с головы платок, бросила его в озеро, но так, что один конец остался лежать на берегу «Пусть подумают: утопилась». Долго брела по колени в воде. Потом выбралась на берег и, растерев одеревеневшие ноги, снова побежала. Куда? Неважно, лишь бы подальше от Вульфа.
Утро застало Наташу в сосновом бору. Местность была совершенно незнакома. Надо было подумать, где пересидеть день. Разыскала орешник. Укрыла ноги сухими листьями и как будто немного согрелась. Наташа твердо решила сколько хватит сил, пробираться навстречу артиллерийскому. гулу Наши где-то недалеко.
Усталость взяла свое…
Проснулась Наташа от легких толчков в плечо и не сразу вспомнила, где она… Склонясь над ней, стояла пожилая немка и что-то спрашивала. Девушка немного пришла в себя и сказала, что заблудилась в лесу.
— А у кого ты работаешь? — спросила немка.
— Там… В Вальддорфе.
— Вальддорф?.. О, далеко. Как же ты здесь очутилась?
— Я же сказала — заблудилась, — повторила Наташа, осторожно осматриваясь по сторонам: нет ли кого-нибудь еще здесь, кроме этой навязчивой немки. — Пошла ночью искать корову и заблудилась.
— Не умеешь лгать, фрейлейн, — улыбнулась немка. — Я вижу, кто ты. Ты беглянка. Но не бойся, я не выдам.
Наташа настороженно глянула на женщину: никогда еще не слышала она от немцев участливого слова.
— Посиди здесь, я принесу тебе поест и одеться. Ты совсем раздета. И не вздумай идти дальше: там запретная зона.
Женщина, сутулясь и опираясь на палку, удалилась. Наташа не знала, что ей делать: бежать или дожидаться возвращения немки. Бежать… А что, если в самом деле впереди запретная зона? До вечера оставаться здесь? А вдруг немка ее обманула и приведет эсэсовцев?
И Наташа опять схитрила. Пошла следом за немкой, ступая в отпечатки ее ног. Вскоре они вывели ее к проселочной дороге, и Наташа увидела впереди небольшую деревушку. Стараясь ступать на валежник, чтобы не видно было ее следов, Наташа забралась в густой кустарник. Здесь ее не так легко найти, а она сразу всё увидит, если немка обманула.
Прошло с полчаса, прежде чем девушка снова услышала чавкающие по грязи шаги. Немка возвращалась одна, с плетенкой в руке. «Неужели и вправду несет мне кушать? — думала Наташа — Вот уж не думала, что и среди них есть хорошие люди».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
— Драпать собираются, припекло, видать, фронт приближается, — шепнул Наташе Щукин. — Нам надо как-то улизнуть, не то они и нас с собой прихватят.
К вечеру всё было готово к отправке, но приехал какой-то майор, надолго заперся в комнате с Вульфом, и опять пришлось вскрывать ящики и водворять имущество на свои места.
Наташу это озадачило. Неужели наши отступили?. Очень хотелось послушать радио, но хозяйка совсем расстроилась и не выходила из комнат.
На второй день эсэсовцы пригнали в лесничество человек двадцать военнопленных и заперли в сарай. В сарай попал и Ваня. Ночью им выдали лопаты и под конвоем повели в лес. У Наташи заныло сердце. Куда, зачем? На рассвете их привели обратно. Так повторялось несколько ночей подряд. Затем грузовик привез какие-то ящики, и военнопленные отнесли их в лес, тоже ночью.
Наташа жила в небольшой комнатушке на чердаке и слышала, как в лесу стреляли. Возвратились одни эсэсовцы. Наташа поняла, что произошло ужасное. До рассвета она проплакала, а утром спустилась вниз совсем больная, с распухшим лицом. Вульф заметил это, но ничего не сказал, только глянул зверем.
Эсэсовцы уехали, уехал и тот майор… Хозяин на весь день заперся в своей комнате. Под вечер он вышел и, зябко потирая крепкие волосатые руки, велел Наташе сходить за дровами. Едва она вошла в сарай, как дверь за ней закрылась, лязгнул засов. Наташа бросилась назад и ожесточению заколотила кулаками в массивную дверь, но услышала лишь удаляющиеся шаги.
«Ну, вот и всё, — в отчаянии подумала Наташа. — Со мной они сделают то же, что с Ваней и с другими Боятся — выдам, когда придут наши».
Она бессильно опустилась на дрова. Обидно так глупо погибнуть накануне освобождения. Девушка просидела долго, не замечая, не чувствуя холода. Очнуться ее заставили мягкие толчки. Земля под ногами и всё вокруг как будто едва заметно сотрясалось. Сначала Наташа не поняла, что это могло означать, потом догадка осенила ее, и она припала ухом к холодному полу. Теперь уже отчетливо можно было разобрать: где-то далеко землю и воздух сотрясали могучие артиллерийские раскаты «Наши, наши! — едва не вскричала Наташа. — Наши близко!» Это стряхнуло с нее оцепенение и вызвало жажду деятельности. Она вдруг подумала: «Какая же я комсомолка, если так легко сдаюсь?..» Вскочив на ноги, Наташа принялась искать выход. Проверила все стенки, но каменный фундамент уходил глубоко в землю и подкопаться под него было немыслимо.
Постепенно отчаяние снова стало овладевать Наташей. Она вспомнила о топоре, разыскала и на всякий случай положила рядом с собой. «Если бежать не удастся, легко им не дамся», — подумала она, и сама поразилась своей решимости.
По двору кто-то ходил, иногда слышался сердитый голос Вульфа, мычали коровы. Наверное, уже совсем стемнело, потому что в дверную щель перестал проникать свет. Дверь внезапно распахнулась, и в сарай вошел Вульф. Наташа отскочила в угол. Лесник плотно закрыл за собой дверь и, подсвечивая карманным фонариком, шагнул к ней.
— Фрейлейн, — оказал он, — ты понимаешь, что произошло? Я запер тебя, так распорядился герр майор. Но я могу тебя спасти.
Его руки потянулись к Наташе. Он схватил девушку и привлек к себе. Наташу обдал винный запах. Они долго боролись, ожесточенно, молча, пока Наташа не обессилела. Но тут, к счастью, ей под руку подвернулось полено. Изловчившись, она с размаху хватила Вульфа поленом по голове. Лесник сразу же обмяк и застонал. Девушка бросилась к двери.
Во дворе было пусто, в доме — ни огонька: вероятно, окна были затемнены. Наташа проскользнула в калитку и побежала в лес. Бежала — пока хватило дыхания. Прислонилась к шершавой коре дуба, прислушалась. Тишина. Только над головой шумела сухая листва. Передохнув, она торопливо пошла дальше. Выпавший несколько дней назад снег растаял, и, несмотря на толстый слой прошлогодних листьев, было вязко. Наташе пришло в голову, что ее может выдать след. Она принялась петлять, запутывая его, но вскоре запуталась и сама, и не знала, в какую сторону идти. Больше всего боялась она, что выйдет снова к дому лесника. К счастью, вскоре она попала на полянку, где ее принимали в комсомол, и с облегчением отметила, что находится уже далеко от усадьбы лесника.
Наташа вспомнила, что вблизи поляны есть озеро, и решила схитрить.
Пройдя топким берегом, она ступила в ледяную воду и, сняв с головы платок, бросила его в озеро, но так, что один конец остался лежать на берегу «Пусть подумают: утопилась». Долго брела по колени в воде. Потом выбралась на берег и, растерев одеревеневшие ноги, снова побежала. Куда? Неважно, лишь бы подальше от Вульфа.
Утро застало Наташу в сосновом бору. Местность была совершенно незнакома. Надо было подумать, где пересидеть день. Разыскала орешник. Укрыла ноги сухими листьями и как будто немного согрелась. Наташа твердо решила сколько хватит сил, пробираться навстречу артиллерийскому. гулу Наши где-то недалеко.
Усталость взяла свое…
Проснулась Наташа от легких толчков в плечо и не сразу вспомнила, где она… Склонясь над ней, стояла пожилая немка и что-то спрашивала. Девушка немного пришла в себя и сказала, что заблудилась в лесу.
— А у кого ты работаешь? — спросила немка.
— Там… В Вальддорфе.
— Вальддорф?.. О, далеко. Как же ты здесь очутилась?
— Я же сказала — заблудилась, — повторила Наташа, осторожно осматриваясь по сторонам: нет ли кого-нибудь еще здесь, кроме этой навязчивой немки. — Пошла ночью искать корову и заблудилась.
— Не умеешь лгать, фрейлейн, — улыбнулась немка. — Я вижу, кто ты. Ты беглянка. Но не бойся, я не выдам.
Наташа настороженно глянула на женщину: никогда еще не слышала она от немцев участливого слова.
— Посиди здесь, я принесу тебе поест и одеться. Ты совсем раздета. И не вздумай идти дальше: там запретная зона.
Женщина, сутулясь и опираясь на палку, удалилась. Наташа не знала, что ей делать: бежать или дожидаться возвращения немки. Бежать… А что, если в самом деле впереди запретная зона? До вечера оставаться здесь? А вдруг немка ее обманула и приведет эсэсовцев?
И Наташа опять схитрила. Пошла следом за немкой, ступая в отпечатки ее ног. Вскоре они вывели ее к проселочной дороге, и Наташа увидела впереди небольшую деревушку. Стараясь ступать на валежник, чтобы не видно было ее следов, Наташа забралась в густой кустарник. Здесь ее не так легко найти, а она сразу всё увидит, если немка обманула.
Прошло с полчаса, прежде чем девушка снова услышала чавкающие по грязи шаги. Немка возвращалась одна, с плетенкой в руке. «Неужели и вправду несет мне кушать? — думала Наташа — Вот уж не думала, что и среди них есть хорошие люди».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22