Пойдёт? — Виктор покраснел от возбуждения.
— Я тоже даю слово чести, что постараюсь максимально обучить вверенный личный состав и не предпринимать попыток к бегству по оговорённым условиям. Годится?
Они встали. Мы тоже, охая от боли в спине, поднялись. Ахмед достал бутылку коньяка, раскупорил её, налил по полстакана коньяка каждому. Чокнулись молча, выпили. Сели и закончили завтрак.
— Ну что, пойдём к комбату, послушаем, чего он хочет, — Витька прикурил и выпустил струю дыма в потолок.
— Нет, это ещё не все.
— Нам что, нужно подписать все сказанное кровью? Слова нашего мало что ли?
— Не в этом дело. Вот, получите.
Из шкафа они достали два комплекта нового камуфляжа, обувь. Когда я принимал форму, то под курткой нащупал что-то твёрдое и тяжёлое. Посмотрим — я убрал куртку, а там в кобуре лежал пистолет Стечкина. Я посмотрел на охранников, теперь уже, по их словам, наших закадычных друзей.
— Это ваше. Большому человеку — хорошее оружие.
— Спасибо, спасибо, мужик.
Я вынул пистолет, отщелкнул обойму, полная, передёрнул затвор, оттуда вылетел целый патрон. Проверил прицельную планку, она была как у автомата, деления для стрельбы от 25 до 200 метров. Пощёлкал переводчиком огня, он же, по совместительству, и предохранитель. Посмотрел год выпуска — «1954». Оружие изготовлено давно, но не пользовано, ещё местами видна заводская смазка. Не удалили её Вели и Ахмед до конца. Но я даже не обратил внимания на такие мелочи. Взял кобуру. Деревянная, отполированная, отлакированная. Очень красивый рисунок на дереве. Пристегнул кобуру к пистолету, приладился к новому прикладу. Непривычно, после разберёмся… Отстегнул приклад, взвёл курок, попробовал спуск. Мягкий, гораздо мягче, чем у ПМ. Смотрю на охрану, улыбаюсь. Пока все хорошо.
Витька смотрел на все это как заворожённый.
— А мне? — завопил он.
— На, — Ахмед и Вели улыбались.
Витька схватил пистолет, как и я, проверил патроны и, любовно поглаживая ствол, спросил у охраны.
— А не боитесь?
— Нет. Вы слово дали.
— Правильно делаете. Никуда мы не денемся. Пока не денемся.
— Но вот насчёт нашего давнего другана Модаева мы вам слова не давали. С ним как быть? Он, как только шпалер увидит, так в штаны наложит или стрелять начнёт с перепугу. С ним-то как быть?
— Ничего, мы объясним, что это приказ Гусейнова. Модаева никто уже не ценит. Он шакал. Сурет все это привёз и сказал вам отдать, когда будет нужно. Мы думаем, что сейчас нужно. Правильно?
— Понятно.
Мы развернули форму. М-да — это вещь. Камуфляж был немецкого производства, внутренняя поверхность ткани ласкала кожу. Ботинки тоже были немецкие. С виду тяжеленные, но на самом деле гораздо легче наших. Все подошло по размеру. Сидело хорошо. Мы приладили оружие, патрон в патронник загонять не стали. Кепи на голову, козырёк на два пальца от бровей. Посмотрелись в осколок зеркала. Красавцы!
— Ну что, идём к комбату, — я улыбался во все оставшиеся у меня зубы.
Витька с Вели пошли вперёд, Ахмед меня придержал за рукав.
— Что ещё? — я насторожился.
— Через Армению не ходите, через Грузию ближе. Там ещё много ваших осталось, — сказал Ахмед, улыбнулся и вышел.
Я стоял ошарашенный. Первой мыслью было — нас постоянно подслушивают, гады. Ну ничего, выберемся!
— 40 -
На улице встречные бойцы нас приветствовали. Некоторые даже отдавали честь, кто-то шутливо-дурашливо, но многие делали это вполне серьёзно.
Пришли в штаб. При входе в кабинет комбата нас разоружили. Не положено входить к командиру с оружием.
В кабинете сидел командир батальона в своём обычном полупьяном состоянии, его начальник штаба — наш заклятый враг, и мулла собственной персоной. Наше появление последних двоих сильно ошарашило. Комбат лишь взглянул на нас. В его взгляде было секундное удивление, потом он пьяно усмехнулся.
Первым отреагировал Модаев. Вскочил на ноги.
— Это бунт! Немедленно в карцер!
— Остынь, сволочь, — ответил Виктор.
— Кто позволил им надевать форму старшего командного состава? Они пытались меня убить!
— Будет возможность — непременно ей воспользуемся, — я начинал закипать.
— Вели, почему они переодеты? — с тихой яростью в голосе спросил мулла.
— Сурет приказал. Скоро он будет здесь, сами и спросите.
— Садитесь, хватит говорить, — комбат махнул рукой.
Мы присели на свободные стулья, подальше от начальника штаба и новоявленного замполита.
— Скоро поедем на фронт, — начал комбат.
Лицо его ничего не выражало, казалось даже, что он никого не замечал, просто что-то бубнил себе под нос, разговаривая сам с собой, часто мешая русские и азербайджанские слова. Поэтому не все было понятно, мы улавливали лишь смысл сказанного без нюансов.
— Сколько у нас людей? — спросил он у Серёги.
— Триста двадцать восемь, со всеми, включая и вас и этих двух неверных, — он кивнул в нашу сторону.
— Помолчи, у самого член-то укоротили? — Витька вновь встрял.
— А сколько в бегах? — комбат спрашивал, а сам смотрел куда-то в пространство, сквозь нас.
— Тридцать один человек.
— А оружие, боеприпасы и что ещё там?
— На каждого человека по автомату и боекомплект к нему — 4 магазина, 120 патронов, по две гранаты РГД-5. Также в каждой роте имеется запас. По одному цинку патронов на двух человек, по десять гранат Ф-1 и РГД-5 по пять. Также имеется по два РПГ в каждой роте, на каждый гранатомёт приходится по одному выстрелу. Это все, что мы смогли достать, и то пришлось в Гянжу ехать. Приедет командарм, я буду докладывать.
— Докладывай, — сказал Нуриев, не меняя ни тона голоса, ни позы, взгляд его по-прежнему был устремлён в пространство. — А чему инструктора могут ещё научить людей?
— А что вы хотите?
— Ничему они не научат, они сами ничего не знают.
— Ну-ну, поговори ещё, сопля зелёная, — я осадил предателя. — Из гранатомёта можно поучить стрелять людей, только надо выстрелов побольше.
— Я уже научил их этому, — буркнул Модаев.
— Наслышаны уже. Молчи, убийца.
— Связь нужна. Потеряете людей из-за отсутствия связи.
— Слово Пророка им нужно, — не выдержал мулла. — Они уже все умеют прекрасно воевать. Только слово им и надо!
— Они в бою вместо того, чтобы воевать, будут призывать Аллаха, а тот будет направлять пули в тела противника. Так что ли? — я специально «заводил» муллу. Ничего, хрен старый придёт время, отыграюсь я на твоих костях, как ты радовался, когда нас палками лупили! Козёл очкастый!
— Ладно, завтра приедет Сурет, что он скажет делать, то и будем делать, — пробубнил комбат.
— Как завтра? — Модаев был удивлён.
— Завтра приедет. Все скажет. Сказал, что везёт нам сюрприз. Ещё сказал, что будем дезертиров ловить, и своих и чужих.
— А какой сюрприз? Может звания привезёт? — Серёга возбудился.
— Ага, полковника он тебе привезёт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72