Отстреливаясь от преследователей, Ростислав и Банацкий успели укрыться в лесу. Вокруг всё стихло… Не подозревая горя, Ростислав шепнул товарищу:
— Павел, надо разыскать мать и Ядзю и поскорее уйти из этих мест: фашисты устроят облаву.
Банацкий любил Ростислава за его безудержную смелость. Сейчас он с грустью посмотрел на возбуждённого юношу. Отступая к лесу, Банацкий видел, как бедная старушка не успела добежать до скирды и рухнула наземь. В ту минуту Ростислав стрелял по фашистам, пытавшимся подкрасться со стороны.
— Мать не ищи, Ростислав, — сказал Банацкий упавшим голосом. — Мы можем разыскать только Ядзю…
Ростислав испуганно посмотрел на товарища.
— Что ты, Павел! Я же видел, как мать за Ядзей подбежала к скирде. Я же видел…
Не договорив, Ростислав положил у ног неразлучный автомат, руками обхватил голову…
НА БОЛЬШУЮ ЗЕМЛЮ
Большая часть отряда Медведева форсировала реки Случь и Горынь и обосновалась в Цуманских лесах. Новая стоянка находилась в сорока километрах от Ровно и в шестидесяти километрах от Луцка.
Спустя две недели в Цуманские леса перекочевало несколько подразделений партизан во главе с комиссаром отряда Стеховым. На правом берегу Случи, неподалёку от сожжённого карателями села Рудни-Бобровской, осталось лишь незначительное количество бойцов во главе с Виктором Васильевичем Кочетковым и Наполеоном Саргсяном. Им предстояло проводить раненых и детей до партизанского аэродрома и эвакуировать в глубь страны.
Прощаясь с этими бойцами, Медведев сказал:
— Я твёрдо верю, что вы — славные советские воины — с честью выполните поставленную задачу.
Слова командира были обращены к ста пятидесяти партизанам. Одежда и обувь у бойцов истрепались, они испытывали острый недостаток в продуктах питания и боеприпасах. Но это были люди сильные духом, готовые на любой подвиг во имя спасения доверенных им патриотов.
И вот с сумерками обоз из десяти телег, сопровождаемый двумя взводами партизан, тронулся в путь. Легкораненые шли сами, а тяжелораненые лежали на подстилке из листьев и сосновых веток.
Наполеон Ашотович Саргсян носился на горячем вороном скакуне, следил за колонной, за подступами к ней. Впереди постоянно находился дозор, и Саргсян поддерживал с ним непрерывную связь так же, как и с тыловым охранением. Когда разведчики махали шапками над головой, колонна останавливалась, партизаны занимали оборону.
Вблизи от железнодорожной магистрали Сарны-Олевск сделали привал.
Возвратились разведчики.
— Переезд охраняется, — донесли они, — но снять часовых можно, подходы удобные. Разрешите, товарищ старший лейтенант?
Саргсян испытующе посмотрел в загоревшиеся глаза партизан. «Настоящие герои! С такими не страшен любой враг!» Но, поразмыслив, ответил:
— Нет, рисковать нельзя. Не забывайте, что мы в ответе за жизнь раненых и детей.
Развернул планшет, нашёл на карте второй переезд и сказал:
— Двинемся в обход!
Пересекли железную дорогу в другом, безопасном месте.
На незнакомом хуторе разведчиков обстреляли беглым ружейным огнём. Десятка два бандитов, вооружённых немецкими карабинами, пытались отрезать дозор от леса и захватить его. Но подоспевшие на выручку товарищи рассеяли банду дружными залпами.
На ночлег остановились в сосновом бору. Изучили местность, рассредоточили подводы. Вокруг лагеря выставили посты. С севера и востока лежали топкие болота, с запада раскинулся густой, труднопроходимый кустарник. С южной стороны пролегала просека.
— Вот откуда можно ожидать нападение противника, — настораживал Саргсян.
В этом направлении выдвинулись ударные группы.
Лейтенант медицинской службы Мария Шаталова бинтовала кровоточащие раны лежавших на телегах партизан. Бойцы расположились кто как сумел: одни дремали, сидя под деревьями, другие улеглись на ветвях и листьях, собранных тут же. В наступившей тишине слышно было, как лошади жевали сено, позвякивая сбруей. Часовые насторожённо прислушивались к каждому шороху.
Наполеон Ашотович прилёг вместе с остальными, но глаз не сомкнул. Сквозь крону пахнущей молодой сосны он смотрел на таявшие звезды. Точно так же, как и здесь, над многострадальной, политой кровью народа украинской землёй, — раздумывал командир, — они мерцают над его родной Арменией.
Вспомнил город Ленинакан, улицу Пушкина, где жил до войны. Грустно вздохнул — далеко его забросила судьба. Доведётся ли ещё увидеть родные, сказочно красивые края?
Когда все уснули крепким сном, Саргсян осторожно, чтобы никого не потревожить, поднялся и обошёл посты. Часовой на левом фланге доложил, что он слышал ржание лошадей, доносившееся из лесной чащи.
Саргсян опустился на колени и осветил карманным фонариком карту. При помощи компаса определил точку нахождения отряда, установил, что примерно в двух километрах от просеки проходит лесная дорога. Кто в такое позднее время может там бродить? Партизаны или каратели?
Посоветовавшись с товарищами, Саргсян снарядил и направил к просеке дополнительный секрет с ручным пулемётом.
Занималась заря. В лесу внезапно завязался бой.
Враги окружали лагерь с трёх сторон. Грохотали взрывы гранат, стрекотали пулемёты. Эхо предрассветного боя прокатывалось над лесом…
Лес гудел. Трудно было понять, откуда и кто стреляет. Дети в испуге жались к раненым. Все, кто мог, припали к прикладам.
— Умрём, но не сдадимся! — воскликнул Василий Ковалевский. Раненый в грудь, но до этого лежал неподвижно. Теперь же, напрягая все силы, приподнялся, зарядил винтовку…
Кони становились на дыбы, рвали сбрую.
Саргсян перебежал на левый фланг, туда, где усилился натиск противника. Командир сообразил — враг хочет загнать их в болото! Не выйдет!
Приказал:
— Расставляйте миномёты!
Минута — и миномётчики доложили:
— Готово!
— По тылу бандитов — огонь!
Мины не щадили никого — ни всадников, ни лошадей. Застонали раненые. Кто-то из бандитов истерически закричал:
— Нас окружают большевики! Хлопцы, спасайтесь!
Наступил решительный момент. Наполеон повёл партизан в атаку. Громовое «ура!» наполнило лес. Бандиты отступили.
Когда забрезжил рассвет, разгорячённые ночным боем партизаны собрались в лагерь. Саргсян выстроил их, сделал перекличку. Не отозвался один пулемётчик.
Молча вырыли могилу.
Завернули в простыню тело погибшего.
Свежий утренний ветерок шевелил волосы на обнажённых головах партизан…
— Дорогие друзья! — взволнованно сказал Саргсян. -Мы навсегда прощаемся с нашим боевым товарищем, который своим подвигом спас раненых и детей. Мы не забудем его!…
Каждый бросил в могилу горсть земли…
Прогремели залпы прощального салюта.
Обоз потянулся песчаной дорогой.
На пути попадались осёдланные кони без всадников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48