Герланд стоял у стола и внимательно рассматривал то фотокопии, то мою карту, испещренную бесчисленными пометками и цифрами. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга. Но вот он снова перевел взгляд на фотокопии и надолго забыл о моем присутствии.
– Прекрасная карта, Джеффри, – наконец заметил он сухо, но с нотками профессионального восхищения. – Я бы, пожалуй, назвал ее даже уникальной, если учесть, что это побережье никогда ранее подробно не наносилось на карты и вообще не обследовалось. – Он нагнулся над моими отметками глубин к юго-западу от злосчастной для «Клан Альпайн» отмели. – Да, да, уникальной, – медленно повторил он, не сводя с меня пристального взгляда, и вдруг резко спросил: – Где же мы сейчас находимся?
– Примерно вот тут, – ответил я, ткнув карандашом в отметку, показывавшую глубину в пять и три четверти морской сажени. – Правда, здесь может быть и девять морских саженей, и три – точно сказать невозможно.
Джон побледнел. Определение точной позиции корабля у Берега скелетов – настоящий кошмар для каждого штурмана, который потом будет преследовать его и во сне и наяву, и трезвого и пьяного.
В глубине души я всегда знал, что откровенный разговор неизбежен, но предпочел бы сам выбрать для него наиболее подходя щий момент. Холодный, мрачный рассвет далеко не лучшее время для подобного разговора даже с таким человеком, который бесконечно верит в тебя, особенно если твои аргументы не очень убедительны и обоснованны. И все же я решился.
– Джон, – сказал я, проводя черту на карте. – Я намерен пройти вот за эту линию, где, по всей вероятности, произойдет одно из двух: либо минут через десять мы начнем тонуть, либо придется выбирать между тысячей фунтов штрафа и пятью годами тюрьмы.
– Продолжай, продолжай! – отрывисто потребовал Джон.
– Видишь ли, наше судно находится сейчас близ того района Берега скелетов, где особенно часто встречаются алмазы. Вот уже несколько месяцев, каждый раз, когда мы возвращались с рыбного промысла, я улучал время, когда тебя не было, и наносил на карту это побережье. Я и траулер-то приобрел специально для этой цели, а рыбный промысел – просто так, камуфляж. – Джон кивнул. – Так вот, на одну карту я наносил выдуманные отметки, а на другую – действительные, вплоть до мельчайших деталей. Так я составил первую точную карту Берега скелетов. Не сомневаюсь, что другой такой карты ни у кого нет и не было.
– Ну хорошо, ты обманул меня. Что ж из того? Составление карты побережья вовсе не преступление.
Я рассмеялся.
– Сразу видно, что ты никогда не читал «Закона о порядке добычи алмазов». Это, пожалуй, самый свирепый закон из всех, известных мне. Вон там, – я по казал вправо, – богатейшие в мире алмазные прииски. За одно лишь появление тут нас могут оштрафовать на тысячу фунтов каждого или упрятать в тюрьму на пять лет, а возможно, и оштрафовать и посадить. В этом самом законе что ни параграф, то либо штраф, либо тюрьма.
– Ну и что? Мы же в международных водах и не занимаемся воровской добычей чьих-то там алмазов.
– А трехмильная полоса территориальных вод? – улыбнулся я, хотя мне было вовсе не весело. – Недавно к тому же введены еще более строгие законы. Каких там только оговорок нет! Высшая точка прилива, нижняя точка отлива, граница территориальных вод и так далее и тому подобное...
– Ни один проклятый корабль южно-африканских военно-морских сил никогда не найдет тебя тут. – Джон впервые улыбнулся. – Ты же был самым находчивым из командиров-подводников. Помнишь, как ты ловко обманул вражеские эсминцы? Ни за что не поверю, что ты растерял свою находчивость. А потом, ты посмотри, обстановка-то какая! Густой туман, район прибрежных вод, где только тебе одному известно твое местонахождение и где при необходимости можно найти десятки укромных мест.
– Спасибо за добрые слова, Джон, но вряд ли ты знаешь о новом порядке патрулирования границ самолетами «Шэклтон» южно-африканских военно-воздушных сил? Они могут летать в любых условиях. На фюзеляжах этих самолетов изображен огромный пеликан на земном шаре, поднимающемся из океана. Должен сказать, я отнюдь не жажду оказаться в клюве этой милой птички. Тут, в море, меня никто и ничто не остановит. Но эти «Шэклтоны»... С них нас легко сфотографировать и определить, что мы находимся внутри трехмильной зоны.
– Но все же зачем ты затеял все это, Джеффри? – тихо спросил Джон.
– Помнишь, в каком положении я оказался, когда меня выгнали с флота?! Видишь ли, у ме ня есть особые причины интересоваться этим побережьем. Возможно, что и при обычных обстоятельствах мною вдруг овладело бы непреодолимое желание побывать здесь хотя бы для того, что бы доказать самому себе, что я все-таки на что-то гожусь как моряк. К тому же я заканчиваю дело, которое начал мой дед. Есть и еще одно обстоятельство, но об этом потом... А сейчас нам нужно решить главное: согласен ли ты действовать заодно со мной? Ли бо да, либо нет.
Джон ничего не ответил и взял со стола судовой журнал «Гиены».
– Гм... – пробормотал он, переводя взгляд на фотокопии. – Ты встретился с какой-то навигационной трудностью?
– Вот тут находится отмель, на которую, как отмечается в журнале, сел «Клан Альпайн», – отозвался я, решив не настаивать на ответе, пока Джон уклоняется от него. – В этих старых судовых журналах местонахождение отмели отмечается по-разному, хотя это самая каверзная отмель на всем побережье. Если бы можно было миновать ее, пройти между нею и берегом, дальнейшее плавание, хотя и по мелководью, оказалось бы безопасным...
– Боже мой, Джеффри, да это же просто превосходно! – неожиданно перебил Джон, внимательно рассматривая карту с моими по метками. С заблестевшими глазами он схватил циркуль и параллельную линейку, потом судовой журнал «Гиены».
– Все это я уже проделывал, – холодно заметил я. – Бесполезно.
– Двести восемьдесят два градуса! – снова воскликнул Джон с нотками торжества в голосе.
– Но это же явная чушь, – возразил я. – Не может быть такого пеленга. – Согласен, – охотно согласился Джон. – А что, если не принимать во внимание первую цифру?
Я тут же сообразил, что он имеет в виду. – Ты хочешь сказать – восемьдесят два градуса? Но в таком случае курс германского военного корабля окажется...
– Вот здесь! – ткнул в карту Джон. – Внутри безопасного канала в двух милях от берега. Командир «Гиены» нашел проход, хотя и сам не знал этого, а позже какой-то кретин изменил пеленг с восьмидесяти двух градусов на двести восемьдесят два. Идем дальше!
– Не так быстро. Ты еще не дал ответа на мой вопрос.
– Это и есть мой ответ, будь ты неладен! – рассмеялся Джон. – Надеюсь, в компании с другим моряком тебе будет не так скучно провести в кутузке целых пять лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
– Прекрасная карта, Джеффри, – наконец заметил он сухо, но с нотками профессионального восхищения. – Я бы, пожалуй, назвал ее даже уникальной, если учесть, что это побережье никогда ранее подробно не наносилось на карты и вообще не обследовалось. – Он нагнулся над моими отметками глубин к юго-западу от злосчастной для «Клан Альпайн» отмели. – Да, да, уникальной, – медленно повторил он, не сводя с меня пристального взгляда, и вдруг резко спросил: – Где же мы сейчас находимся?
– Примерно вот тут, – ответил я, ткнув карандашом в отметку, показывавшую глубину в пять и три четверти морской сажени. – Правда, здесь может быть и девять морских саженей, и три – точно сказать невозможно.
Джон побледнел. Определение точной позиции корабля у Берега скелетов – настоящий кошмар для каждого штурмана, который потом будет преследовать его и во сне и наяву, и трезвого и пьяного.
В глубине души я всегда знал, что откровенный разговор неизбежен, но предпочел бы сам выбрать для него наиболее подходя щий момент. Холодный, мрачный рассвет далеко не лучшее время для подобного разговора даже с таким человеком, который бесконечно верит в тебя, особенно если твои аргументы не очень убедительны и обоснованны. И все же я решился.
– Джон, – сказал я, проводя черту на карте. – Я намерен пройти вот за эту линию, где, по всей вероятности, произойдет одно из двух: либо минут через десять мы начнем тонуть, либо придется выбирать между тысячей фунтов штрафа и пятью годами тюрьмы.
– Продолжай, продолжай! – отрывисто потребовал Джон.
– Видишь ли, наше судно находится сейчас близ того района Берега скелетов, где особенно часто встречаются алмазы. Вот уже несколько месяцев, каждый раз, когда мы возвращались с рыбного промысла, я улучал время, когда тебя не было, и наносил на карту это побережье. Я и траулер-то приобрел специально для этой цели, а рыбный промысел – просто так, камуфляж. – Джон кивнул. – Так вот, на одну карту я наносил выдуманные отметки, а на другую – действительные, вплоть до мельчайших деталей. Так я составил первую точную карту Берега скелетов. Не сомневаюсь, что другой такой карты ни у кого нет и не было.
– Ну хорошо, ты обманул меня. Что ж из того? Составление карты побережья вовсе не преступление.
Я рассмеялся.
– Сразу видно, что ты никогда не читал «Закона о порядке добычи алмазов». Это, пожалуй, самый свирепый закон из всех, известных мне. Вон там, – я по казал вправо, – богатейшие в мире алмазные прииски. За одно лишь появление тут нас могут оштрафовать на тысячу фунтов каждого или упрятать в тюрьму на пять лет, а возможно, и оштрафовать и посадить. В этом самом законе что ни параграф, то либо штраф, либо тюрьма.
– Ну и что? Мы же в международных водах и не занимаемся воровской добычей чьих-то там алмазов.
– А трехмильная полоса территориальных вод? – улыбнулся я, хотя мне было вовсе не весело. – Недавно к тому же введены еще более строгие законы. Каких там только оговорок нет! Высшая точка прилива, нижняя точка отлива, граница территориальных вод и так далее и тому подобное...
– Ни один проклятый корабль южно-африканских военно-морских сил никогда не найдет тебя тут. – Джон впервые улыбнулся. – Ты же был самым находчивым из командиров-подводников. Помнишь, как ты ловко обманул вражеские эсминцы? Ни за что не поверю, что ты растерял свою находчивость. А потом, ты посмотри, обстановка-то какая! Густой туман, район прибрежных вод, где только тебе одному известно твое местонахождение и где при необходимости можно найти десятки укромных мест.
– Спасибо за добрые слова, Джон, но вряд ли ты знаешь о новом порядке патрулирования границ самолетами «Шэклтон» южно-африканских военно-воздушных сил? Они могут летать в любых условиях. На фюзеляжах этих самолетов изображен огромный пеликан на земном шаре, поднимающемся из океана. Должен сказать, я отнюдь не жажду оказаться в клюве этой милой птички. Тут, в море, меня никто и ничто не остановит. Но эти «Шэклтоны»... С них нас легко сфотографировать и определить, что мы находимся внутри трехмильной зоны.
– Но все же зачем ты затеял все это, Джеффри? – тихо спросил Джон.
– Помнишь, в каком положении я оказался, когда меня выгнали с флота?! Видишь ли, у ме ня есть особые причины интересоваться этим побережьем. Возможно, что и при обычных обстоятельствах мною вдруг овладело бы непреодолимое желание побывать здесь хотя бы для того, что бы доказать самому себе, что я все-таки на что-то гожусь как моряк. К тому же я заканчиваю дело, которое начал мой дед. Есть и еще одно обстоятельство, но об этом потом... А сейчас нам нужно решить главное: согласен ли ты действовать заодно со мной? Ли бо да, либо нет.
Джон ничего не ответил и взял со стола судовой журнал «Гиены».
– Гм... – пробормотал он, переводя взгляд на фотокопии. – Ты встретился с какой-то навигационной трудностью?
– Вот тут находится отмель, на которую, как отмечается в журнале, сел «Клан Альпайн», – отозвался я, решив не настаивать на ответе, пока Джон уклоняется от него. – В этих старых судовых журналах местонахождение отмели отмечается по-разному, хотя это самая каверзная отмель на всем побережье. Если бы можно было миновать ее, пройти между нею и берегом, дальнейшее плавание, хотя и по мелководью, оказалось бы безопасным...
– Боже мой, Джеффри, да это же просто превосходно! – неожиданно перебил Джон, внимательно рассматривая карту с моими по метками. С заблестевшими глазами он схватил циркуль и параллельную линейку, потом судовой журнал «Гиены».
– Все это я уже проделывал, – холодно заметил я. – Бесполезно.
– Двести восемьдесят два градуса! – снова воскликнул Джон с нотками торжества в голосе.
– Но это же явная чушь, – возразил я. – Не может быть такого пеленга. – Согласен, – охотно согласился Джон. – А что, если не принимать во внимание первую цифру?
Я тут же сообразил, что он имеет в виду. – Ты хочешь сказать – восемьдесят два градуса? Но в таком случае курс германского военного корабля окажется...
– Вот здесь! – ткнул в карту Джон. – Внутри безопасного канала в двух милях от берега. Командир «Гиены» нашел проход, хотя и сам не знал этого, а позже какой-то кретин изменил пеленг с восьмидесяти двух градусов на двести восемьдесят два. Идем дальше!
– Не так быстро. Ты еще не дал ответа на мой вопрос.
– Это и есть мой ответ, будь ты неладен! – рассмеялся Джон. – Надеюсь, в компании с другим моряком тебе будет не так скучно провести в кутузке целых пять лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45