В общем, люди достойные.
– Полянский? – спросила быстро Мура. – А он не врач?
Вместо доктора ответил следователь:
– Господина Полянского знаю, он вольно практикующий врач. Вчера имел честь познакомиться в цирке.
– Вы вчера были в цирке? – удивился доктор.
– Увы, пришлось. – Вирхов поморщился. – Боялся, что мой юный помощник, господин Тернов, не устоит перед чарами синьорины Чимбалиони.
– Той самой? – поинтересовалась Мура, живо представив себе яркие афиши, расклеенные по городу.
– Той самой. – Вирхов улыбнулся. – Предвижу следующий вопрос и сразу отвечаю. Да, хороша. Действительно хороша. А связана она с Сайкиным, навещала его в тайной квартире. Не исключено, что книгоиздатель для нее-то и оборудовал логово. Увы, Мария Николаевна, вы уж извините, но в жизни такие некрасивые истории часто встречаются. Вам, как сыщику, такие вещи следует иметь в виду, хотя по возрасту и положению, может, и не положено.
– Вы подозреваете ее в чем-то? – Мура невольно понизила голос.
– Я всех подозреваю, – ответил Вирхов. – Такова моя профессия. Господин Полянский произвел на меня благоприятное впечатление. В гримерной он был в сопровождении еще одного воздыхателя канатоходки – «сахарного барона» Отто Копелевича. Но тогда я еще не знал, что господин Полянский вхож в издательство господина Сайкина.
Вирхов замолчал.
– Господин Полянский, – осторожно вклинился доктор, – написал какую-то книжонку по костоправству, которую и издал Сайкин. Мне лично не доводилось с ним встречаться, но и ничего дурного о нем я не слышал. Одно скажу точно: серьезные медики публикуются в издательстве Эттингера, в «Практической медицине». Конечно, – заспешил Клим Кириллович, боясь оклеветать незнакомых людей, – и у Сайкина есть серьезные авторы, например, госпожа Малаховская…
– С госпожой Малаховской я познакомился, – сказал Вирхов. – Беседовал с ней в редакции. Много и мутно думает о спасении души. Своей и чужой. Автор морализаторских брошюр. Писательница известная, говорят, начинала с кулинарии и рукоделия…
– А я слышала, что госпожа Малаховская начинала со стихов, которые издал обожавший ее муж… – разочарованно протянула Мура.
– Представляю, какой она была красавицей в молодости, – вздохнул Вирхов.
Поймав удивленные взгляды своих молодых друзей, Вирхов смутился и сменил тему:
– А вы, Мария Николаевна? Как продвигается ваша учеба на курсах? Лекции, наверное, сегодня отменили в связи с непогодой?
– Да, отменили, – не моргнув глазом, солгала Мура, – а мы сейчас изучаем медиевистику.
– Медиевистику? Слыхал о такой, да только мельком.
Мура и доктор переглянулись и тут же вскочили. Дверь распахнулась, и на пороге появился худощавый, высокий человек в черном прорезиненном макинтоше и шляпе. Сняв головной убор, гость обнажил лепную, крупную голову с английским, спускающимся на затылок пробором. Эти энергичные черты лица и твердый подбородок элегантного шатена присутствующим были хорошо знакомы.
– Прошу прощения, – резким металлическим голосом провозгласил господин Фрейберг, давно заслуживший у газетчиков прозвище «король петербургских сыщиков».
– Карл Альбертович! Рад вас лицезреть! Какими судьбами? – Вирхов устремился навстречу тезке с радушным и даже восхищенным видом.
– Думал, мин херц, заглянуть к тебе в связи с делом, которое ты расследуешь, но вижу, что не вовремя.
Фрейберг галантно раскланялся с барышней и пожал руку Вирхову и доктору.
– Примите уверения в моем почтении, – сказал он и добавил со значением, обращаясь к Марии Николаевне: – Не исключал, что встречу здесь вас. Поэтому захватил для вас презент – книжку о жизни императора Павла! Вам, будущему историку, пригодится.
Под недоуменными взглядами мужчин Мура приняла книжку и смущенно спрятала ее в ридикюль. На что намекает Фрейберг? Неужели он знает о ее расследовании? Откуда? Или он установил за ней слежку? Не нанял ли он того человека, который стоял в Пустом переулке, когда приходила госпожа Филиппова?
– Это имеет отношение к медиевистике? – участливо спросил Вирхов.
Фрейберг уселся на стул, закинул ногу на ногу, снятую шляпу водрузил на колено и, опершись другой рукой на массивный черный зонт, с которого на пол струйками сбегала вода, рассмеялся:
– Это имеет отношение к «Автомобилю Иоанна Крестителя».
Вирхов с трудом скрыл обиду – ему показалось, что старинный друг над ним насмехается.
– Любезнейший Карл Иваныч, – оставив в покое шляпу и подняв указательный палец вверх, Фрейберг добавил: – я шучу. Но шучу со смыслом. Я же сказал, что пришел к вам в связи с убийством господина Сайкина.
– Вы считаете, что его убили? – недоверчиво спросил доктор. – А кто?
Фрейберг никак не отреагировал на реплику доктора Коровкина и продолжил:
– В этом деле есть маленькая, но существенная странность. Вы забираетесь читать книгу Конан Дойла?
– Собираюсь, пока еще не успел, – быстро ответил Вирхов, забыв об обиде: Фрейберг очень волновался, только в такие моменты король петербургских сыщиков делал ошибки в русском языке. – А что?
– Понимаете, друзья мои, я эту книжку прочел давно, когда она еще только вышла, и был весьма удивлен. Понимаете, в самом начале года этой весны…
– Весны этою года, – участливо поправил Вирхов.
– Да, так вот я расследовал дело, весьма похожее на то, которое описал господин Конан Дойл.
Доктор Коровкин, неприятно задетый невниманием Фрейберга, скрывая обиду, заметил как можно мягче:
– Все преступления похожи друг на друга.
– Мое дело носило конфиденциальный характер, вы понимаете? Но кое-какие детали в прессу просочились, хотя и без указания имен.
– А в твоем, мин херц, деле автомобиль тоже участвовал? – спросил Вирхов.
– Совершенно верно, только на его передней крышке помещалась икона Святителя Николая.
– Это в корне меняет дело, – решил смягчиться доктор Коровкин. – Все убийства, шантажи и грабежи похожи друг на друга. А вот чтобы образами святых украшали автомобили в массовом порядке – навряд ли.
– Вы совершенно правы. – Фрейберг снизошел до доктора и улыбнулся.
– Я еще не читал этой дрянной книжонки, – Вирхов нахмурился, – и не понимаю, что ты хочешь сказать?
– Неужели Конан Дойл тайно приезжал в Петербург? – глаза у Муры горели. – А мы пропустили этот исторический момент!
– Я сказал все. – Фрейберг поднялся, поклонился Муре, обменялся с мужчинами рукопожатиями. – А дальше думайте, Карл Иваныч. В утешение вам скажу, что у меня пока нет никаких объяснений засиму факту.
– Сему, сему факту, – под нос себе пробормотал Вирхов, провожая друга до дверей.
Когда дверь за королем петербургских сыщиков закрылась, озадаченный Вирхов вернулся к своему столу.
– Где, где этот сайкинский шедевр?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61
– Полянский? – спросила быстро Мура. – А он не врач?
Вместо доктора ответил следователь:
– Господина Полянского знаю, он вольно практикующий врач. Вчера имел честь познакомиться в цирке.
– Вы вчера были в цирке? – удивился доктор.
– Увы, пришлось. – Вирхов поморщился. – Боялся, что мой юный помощник, господин Тернов, не устоит перед чарами синьорины Чимбалиони.
– Той самой? – поинтересовалась Мура, живо представив себе яркие афиши, расклеенные по городу.
– Той самой. – Вирхов улыбнулся. – Предвижу следующий вопрос и сразу отвечаю. Да, хороша. Действительно хороша. А связана она с Сайкиным, навещала его в тайной квартире. Не исключено, что книгоиздатель для нее-то и оборудовал логово. Увы, Мария Николаевна, вы уж извините, но в жизни такие некрасивые истории часто встречаются. Вам, как сыщику, такие вещи следует иметь в виду, хотя по возрасту и положению, может, и не положено.
– Вы подозреваете ее в чем-то? – Мура невольно понизила голос.
– Я всех подозреваю, – ответил Вирхов. – Такова моя профессия. Господин Полянский произвел на меня благоприятное впечатление. В гримерной он был в сопровождении еще одного воздыхателя канатоходки – «сахарного барона» Отто Копелевича. Но тогда я еще не знал, что господин Полянский вхож в издательство господина Сайкина.
Вирхов замолчал.
– Господин Полянский, – осторожно вклинился доктор, – написал какую-то книжонку по костоправству, которую и издал Сайкин. Мне лично не доводилось с ним встречаться, но и ничего дурного о нем я не слышал. Одно скажу точно: серьезные медики публикуются в издательстве Эттингера, в «Практической медицине». Конечно, – заспешил Клим Кириллович, боясь оклеветать незнакомых людей, – и у Сайкина есть серьезные авторы, например, госпожа Малаховская…
– С госпожой Малаховской я познакомился, – сказал Вирхов. – Беседовал с ней в редакции. Много и мутно думает о спасении души. Своей и чужой. Автор морализаторских брошюр. Писательница известная, говорят, начинала с кулинарии и рукоделия…
– А я слышала, что госпожа Малаховская начинала со стихов, которые издал обожавший ее муж… – разочарованно протянула Мура.
– Представляю, какой она была красавицей в молодости, – вздохнул Вирхов.
Поймав удивленные взгляды своих молодых друзей, Вирхов смутился и сменил тему:
– А вы, Мария Николаевна? Как продвигается ваша учеба на курсах? Лекции, наверное, сегодня отменили в связи с непогодой?
– Да, отменили, – не моргнув глазом, солгала Мура, – а мы сейчас изучаем медиевистику.
– Медиевистику? Слыхал о такой, да только мельком.
Мура и доктор переглянулись и тут же вскочили. Дверь распахнулась, и на пороге появился худощавый, высокий человек в черном прорезиненном макинтоше и шляпе. Сняв головной убор, гость обнажил лепную, крупную голову с английским, спускающимся на затылок пробором. Эти энергичные черты лица и твердый подбородок элегантного шатена присутствующим были хорошо знакомы.
– Прошу прощения, – резким металлическим голосом провозгласил господин Фрейберг, давно заслуживший у газетчиков прозвище «король петербургских сыщиков».
– Карл Альбертович! Рад вас лицезреть! Какими судьбами? – Вирхов устремился навстречу тезке с радушным и даже восхищенным видом.
– Думал, мин херц, заглянуть к тебе в связи с делом, которое ты расследуешь, но вижу, что не вовремя.
Фрейберг галантно раскланялся с барышней и пожал руку Вирхову и доктору.
– Примите уверения в моем почтении, – сказал он и добавил со значением, обращаясь к Марии Николаевне: – Не исключал, что встречу здесь вас. Поэтому захватил для вас презент – книжку о жизни императора Павла! Вам, будущему историку, пригодится.
Под недоуменными взглядами мужчин Мура приняла книжку и смущенно спрятала ее в ридикюль. На что намекает Фрейберг? Неужели он знает о ее расследовании? Откуда? Или он установил за ней слежку? Не нанял ли он того человека, который стоял в Пустом переулке, когда приходила госпожа Филиппова?
– Это имеет отношение к медиевистике? – участливо спросил Вирхов.
Фрейберг уселся на стул, закинул ногу на ногу, снятую шляпу водрузил на колено и, опершись другой рукой на массивный черный зонт, с которого на пол струйками сбегала вода, рассмеялся:
– Это имеет отношение к «Автомобилю Иоанна Крестителя».
Вирхов с трудом скрыл обиду – ему показалось, что старинный друг над ним насмехается.
– Любезнейший Карл Иваныч, – оставив в покое шляпу и подняв указательный палец вверх, Фрейберг добавил: – я шучу. Но шучу со смыслом. Я же сказал, что пришел к вам в связи с убийством господина Сайкина.
– Вы считаете, что его убили? – недоверчиво спросил доктор. – А кто?
Фрейберг никак не отреагировал на реплику доктора Коровкина и продолжил:
– В этом деле есть маленькая, но существенная странность. Вы забираетесь читать книгу Конан Дойла?
– Собираюсь, пока еще не успел, – быстро ответил Вирхов, забыв об обиде: Фрейберг очень волновался, только в такие моменты король петербургских сыщиков делал ошибки в русском языке. – А что?
– Понимаете, друзья мои, я эту книжку прочел давно, когда она еще только вышла, и был весьма удивлен. Понимаете, в самом начале года этой весны…
– Весны этою года, – участливо поправил Вирхов.
– Да, так вот я расследовал дело, весьма похожее на то, которое описал господин Конан Дойл.
Доктор Коровкин, неприятно задетый невниманием Фрейберга, скрывая обиду, заметил как можно мягче:
– Все преступления похожи друг на друга.
– Мое дело носило конфиденциальный характер, вы понимаете? Но кое-какие детали в прессу просочились, хотя и без указания имен.
– А в твоем, мин херц, деле автомобиль тоже участвовал? – спросил Вирхов.
– Совершенно верно, только на его передней крышке помещалась икона Святителя Николая.
– Это в корне меняет дело, – решил смягчиться доктор Коровкин. – Все убийства, шантажи и грабежи похожи друг на друга. А вот чтобы образами святых украшали автомобили в массовом порядке – навряд ли.
– Вы совершенно правы. – Фрейберг снизошел до доктора и улыбнулся.
– Я еще не читал этой дрянной книжонки, – Вирхов нахмурился, – и не понимаю, что ты хочешь сказать?
– Неужели Конан Дойл тайно приезжал в Петербург? – глаза у Муры горели. – А мы пропустили этот исторический момент!
– Я сказал все. – Фрейберг поднялся, поклонился Муре, обменялся с мужчинами рукопожатиями. – А дальше думайте, Карл Иваныч. В утешение вам скажу, что у меня пока нет никаких объяснений засиму факту.
– Сему, сему факту, – под нос себе пробормотал Вирхов, провожая друга до дверей.
Когда дверь за королем петербургских сыщиков закрылась, озадаченный Вирхов вернулся к своему столу.
– Где, где этот сайкинский шедевр?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61