Где ты слышал обо всем этом?
Пелорат явно растерялся.
– Если бы я смог вернуться на Терминус… я бы покопался в файлах. Я же не все взял с собой – во всяком случае, не взял указатель, откуда те или иные сведения почерпнуты.
– Но ты задумайся, это ведь не так просто! Сейшельцы язык не распускают о Гее, помалкивают в тряпочку – настолько боятся говорить о ней, что выдумали сказку об ее исчезновении в гиперпространстве. Но я тебе еще кое-что скажу. Вот, посмотри…
Тревайз наклонился к компьютеру, ладони уверенно легли на поверхность стола. Он с радостью ощутил тепло соединения и почувствовал, как его воля скользнула куда-то вовне…
– Вот, – сказал он, – компьютерная модель Галактики, какой она была в памяти компьютера до нашего приземления на Сейшелле. А сейчас ты увидишь кусочек карты, показывающий ночное небо Сейшелла таким, каким мы его видели прошлой ночью.
В каюте стемнело и на экран легла картина ночного неба.
– Такое же красивое, как в тот вечер, – прошептал Пелорат.
– Еще красивее, – уточнил Тревайз. – Ведь здесь нет ни облаков, ни атмосферных искажений. Но погоди, сейчас я налажу подстройку…
У обоих наблюдателей возникло томящее ощущение передвижения в пространстве, а на самом деле Тревайз просто увеличил изображение. Пелорат инстинктивно вцепился в подлокотники кресла.
– Вот! – сказал Тревайз. – Видишь?
– Конечно. «Пять Сестер» – пятиугольник из звезд, который нам показывал Квинтесетц. Это они, без сомнения.
– Точно. Но где же Гея?
Пелорат прищурился, моргнул – тусклой звездочки в центре пятиугольника не было.
– Ее нет.
– Вот именно. Ее нет. А нет ее потому, что данные о ней в памяти компьютера отсутствуют, И поскольку я отвергаю возможность того, что данные не внесены в память компьютера намеренно, мне остается сделать вывод: галактографы Академии, разрабатывавшие банк данных, имея в распоряжении колоссальные объемы информации, данными о Гее не располагали.
– Не хочешь ли ты сказать, что если бы мы полетели на Трентор…
– Я хочу сказать, что и там бы мы ничего не узнали о Гее. Ее существование держится в тайне сейшельцами и – у меня сильное подозрение – теми, кто живет на Гее. Ты и сам не так давно говорил, что кое-какие миры стараются держаться в тени, от глаз подальше, ну, чтобы налоги не платить, и всякое такое.
– Да, но такие миры, как правило, располагаются в малонаселенных районах Галактики. Именно изоляция, географическая изоляция дает им возможность скрываться. О Гее такого сказать нельзя, она не изолирована.
– Правильно! Весьма необычно. Но удивительнее другое: такие знающие люди, профессионалы-галактографы ни сном ни духом не ведали о Гее. А ты как о ней узнал?
– Голан, милый, но я же собирал мифы, легенды, всяческие сведения о Земле целых тридцать лет. Без картотеки как я могу вспомнить?
– Но поищи какую-нибудь зацепку, Джен. Ну вспомни, когда ты о ней узнал – в первые или последние пятнадцать лет изысканий?
– О, если так, то, конечно, в последние.
– Можно и точнее. Я возьму на себя смелость утверждать, что о Гее ты узнал не раньше чем в последние пару лет.
Тревайз немного усилил освещение в каюте, чтобы разглядеть выражение лица Пелората. Великолепное сияние звездного неба чуть померкло. Пелорат окаменел; он не мигая смотрел в одну точку.
– Ну? – поторопил его Тревайз.
– Думаю… – тихо проговорил Пелорат. – Может быть, ты прав. То есть поклясться не могу, но… Когда я писал письмо Джимбору в Ледбетский Университет, Гею не упоминал, что в этом случае было бы весьма уместно, а было это… дай-ка припомнить… в девяносто пятом, стало быть, три года назад. Выходит, ты прав, Голан.
– Но как, где ты наткнулся на упоминание о ней? – настаивал Тревайз. – В письме? В книге? Научной статье? В древней песне? Где? Думай!
Пелорат прикрыл глаза, скрестил руки на груди. Долго, казалось, целую вечность, он неподвижно сидел в глубоком раздумье, Тревайз нервничал, но не торопил его.
– В личном письме, дружочек, – наконец вымолвил Пелорат. – Только не спрашивай, от кого, я все равно не вспомню.
Тревайз вытащил руки из сумки. Ладони его взмокли от пота. Он продолжал пытаться говорить устами товарища…
– От кого было письмо? От историка? Мифолога? Галактографа?
– Бесполезно. Содержание письма не ассоциируется ни с каким именем.
– Скорее, никакого имени просто не было.
– О нет, это вряд ли.
– Почему? Ты не стал бы распечатывать анонимное письмо?
– Думаю, нет.
– Почему? Разве ты никогда не получал анонимных писем?
– Ну… когда-то очень давно. Но в последние годы я стал хорошо известен в определенных научных кругах и неплохо знал всех своих корреспондентов. Они любезно переправляли мне сведения, почерпнутые из самых разных источников. Вот источники порой не имели автора, это точно.
– Ну а от анонимного корреспондента такую безадресную информацию ты мог получить?
– Такое вроде бы бывало… Но очень редко.
– Значит, вовсе не исключено, что именно по такому каналу к тебе попала информация о Гее?
– Да, но… я этого не утверждаю.
– Хорошо. И тем не менее – такой вариант не исключен, правда?
– Наверное. Но к чему ты клонишь?
– Погоди, я еще не закончил. Откуда было это анонимное письмо? Из какого мира?
– Говорю же тебе – не знаю, не помню!
– Не с Сейшелла ли?
– Не могу вспомнить, Голан, хоть убей.
– Позволю себе предположить, что письмо пришло-таки с Сейшелла.
– Можешь предполагать все, что угодно, но это ничего не доказывает.
– Нет? А вспомни-ка, когда Квинтесетц показал на тусклую звездочку посреди пятиугольника «Пяти Сестер», ты сразу понял, что это Гея. Помнишь?
– Да, конечно.
– Как это возможно? Как ты мог вот так сразу узнать ее, как понял, что это и есть Гея?
– Наверное, потому, что в материалах о Гее, что имелись у меня, она редко называлась своим истинным именем. Чаще употреблялись эвфемизмы. Иногда планета упоминалась как «младший братец Пяти Сестер». Еще встречались такие поэтические определения, как «Сердце Пятиугольника»… И как только Квинтесетц показал на «Пять Сестер», все эти аллюзии сразу вспомнились.
– Интересно… А мне ты раньше ни слова не говорил об этих аллюзиях.
– Видимо, я просто не улавливал их истинного значения и не думал, что это нечто важное, достойное обсуждения с тобой, не…
Пелорат осекся и замолчал на полуслове.
– Договаривай. Не специалистом?
– Да.
– Допустим. Поговорим о другом. Надеюсь, ты понимаешь, что пятиугольник «Пяти Сестер», как всякое созвездие, носит весьма относительный характер?
– Что ты хочешь сказать?
– То, что ты сухопутная крыса. Ты думаешь, что звезды приколочены к тверди небесной? Пятиугольник «Пяти Сестер» имеет такие очертания только для тех, кто живет в мирах Сейшельского Союза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Пелорат явно растерялся.
– Если бы я смог вернуться на Терминус… я бы покопался в файлах. Я же не все взял с собой – во всяком случае, не взял указатель, откуда те или иные сведения почерпнуты.
– Но ты задумайся, это ведь не так просто! Сейшельцы язык не распускают о Гее, помалкивают в тряпочку – настолько боятся говорить о ней, что выдумали сказку об ее исчезновении в гиперпространстве. Но я тебе еще кое-что скажу. Вот, посмотри…
Тревайз наклонился к компьютеру, ладони уверенно легли на поверхность стола. Он с радостью ощутил тепло соединения и почувствовал, как его воля скользнула куда-то вовне…
– Вот, – сказал он, – компьютерная модель Галактики, какой она была в памяти компьютера до нашего приземления на Сейшелле. А сейчас ты увидишь кусочек карты, показывающий ночное небо Сейшелла таким, каким мы его видели прошлой ночью.
В каюте стемнело и на экран легла картина ночного неба.
– Такое же красивое, как в тот вечер, – прошептал Пелорат.
– Еще красивее, – уточнил Тревайз. – Ведь здесь нет ни облаков, ни атмосферных искажений. Но погоди, сейчас я налажу подстройку…
У обоих наблюдателей возникло томящее ощущение передвижения в пространстве, а на самом деле Тревайз просто увеличил изображение. Пелорат инстинктивно вцепился в подлокотники кресла.
– Вот! – сказал Тревайз. – Видишь?
– Конечно. «Пять Сестер» – пятиугольник из звезд, который нам показывал Квинтесетц. Это они, без сомнения.
– Точно. Но где же Гея?
Пелорат прищурился, моргнул – тусклой звездочки в центре пятиугольника не было.
– Ее нет.
– Вот именно. Ее нет. А нет ее потому, что данные о ней в памяти компьютера отсутствуют, И поскольку я отвергаю возможность того, что данные не внесены в память компьютера намеренно, мне остается сделать вывод: галактографы Академии, разрабатывавшие банк данных, имея в распоряжении колоссальные объемы информации, данными о Гее не располагали.
– Не хочешь ли ты сказать, что если бы мы полетели на Трентор…
– Я хочу сказать, что и там бы мы ничего не узнали о Гее. Ее существование держится в тайне сейшельцами и – у меня сильное подозрение – теми, кто живет на Гее. Ты и сам не так давно говорил, что кое-какие миры стараются держаться в тени, от глаз подальше, ну, чтобы налоги не платить, и всякое такое.
– Да, но такие миры, как правило, располагаются в малонаселенных районах Галактики. Именно изоляция, географическая изоляция дает им возможность скрываться. О Гее такого сказать нельзя, она не изолирована.
– Правильно! Весьма необычно. Но удивительнее другое: такие знающие люди, профессионалы-галактографы ни сном ни духом не ведали о Гее. А ты как о ней узнал?
– Голан, милый, но я же собирал мифы, легенды, всяческие сведения о Земле целых тридцать лет. Без картотеки как я могу вспомнить?
– Но поищи какую-нибудь зацепку, Джен. Ну вспомни, когда ты о ней узнал – в первые или последние пятнадцать лет изысканий?
– О, если так, то, конечно, в последние.
– Можно и точнее. Я возьму на себя смелость утверждать, что о Гее ты узнал не раньше чем в последние пару лет.
Тревайз немного усилил освещение в каюте, чтобы разглядеть выражение лица Пелората. Великолепное сияние звездного неба чуть померкло. Пелорат окаменел; он не мигая смотрел в одну точку.
– Ну? – поторопил его Тревайз.
– Думаю… – тихо проговорил Пелорат. – Может быть, ты прав. То есть поклясться не могу, но… Когда я писал письмо Джимбору в Ледбетский Университет, Гею не упоминал, что в этом случае было бы весьма уместно, а было это… дай-ка припомнить… в девяносто пятом, стало быть, три года назад. Выходит, ты прав, Голан.
– Но как, где ты наткнулся на упоминание о ней? – настаивал Тревайз. – В письме? В книге? Научной статье? В древней песне? Где? Думай!
Пелорат прикрыл глаза, скрестил руки на груди. Долго, казалось, целую вечность, он неподвижно сидел в глубоком раздумье, Тревайз нервничал, но не торопил его.
– В личном письме, дружочек, – наконец вымолвил Пелорат. – Только не спрашивай, от кого, я все равно не вспомню.
Тревайз вытащил руки из сумки. Ладони его взмокли от пота. Он продолжал пытаться говорить устами товарища…
– От кого было письмо? От историка? Мифолога? Галактографа?
– Бесполезно. Содержание письма не ассоциируется ни с каким именем.
– Скорее, никакого имени просто не было.
– О нет, это вряд ли.
– Почему? Ты не стал бы распечатывать анонимное письмо?
– Думаю, нет.
– Почему? Разве ты никогда не получал анонимных писем?
– Ну… когда-то очень давно. Но в последние годы я стал хорошо известен в определенных научных кругах и неплохо знал всех своих корреспондентов. Они любезно переправляли мне сведения, почерпнутые из самых разных источников. Вот источники порой не имели автора, это точно.
– Ну а от анонимного корреспондента такую безадресную информацию ты мог получить?
– Такое вроде бы бывало… Но очень редко.
– Значит, вовсе не исключено, что именно по такому каналу к тебе попала информация о Гее?
– Да, но… я этого не утверждаю.
– Хорошо. И тем не менее – такой вариант не исключен, правда?
– Наверное. Но к чему ты клонишь?
– Погоди, я еще не закончил. Откуда было это анонимное письмо? Из какого мира?
– Говорю же тебе – не знаю, не помню!
– Не с Сейшелла ли?
– Не могу вспомнить, Голан, хоть убей.
– Позволю себе предположить, что письмо пришло-таки с Сейшелла.
– Можешь предполагать все, что угодно, но это ничего не доказывает.
– Нет? А вспомни-ка, когда Квинтесетц показал на тусклую звездочку посреди пятиугольника «Пяти Сестер», ты сразу понял, что это Гея. Помнишь?
– Да, конечно.
– Как это возможно? Как ты мог вот так сразу узнать ее, как понял, что это и есть Гея?
– Наверное, потому, что в материалах о Гее, что имелись у меня, она редко называлась своим истинным именем. Чаще употреблялись эвфемизмы. Иногда планета упоминалась как «младший братец Пяти Сестер». Еще встречались такие поэтические определения, как «Сердце Пятиугольника»… И как только Квинтесетц показал на «Пять Сестер», все эти аллюзии сразу вспомнились.
– Интересно… А мне ты раньше ни слова не говорил об этих аллюзиях.
– Видимо, я просто не улавливал их истинного значения и не думал, что это нечто важное, достойное обсуждения с тобой, не…
Пелорат осекся и замолчал на полуслове.
– Договаривай. Не специалистом?
– Да.
– Допустим. Поговорим о другом. Надеюсь, ты понимаешь, что пятиугольник «Пяти Сестер», как всякое созвездие, носит весьма относительный характер?
– Что ты хочешь сказать?
– То, что ты сухопутная крыса. Ты думаешь, что звезды приколочены к тверди небесной? Пятиугольник «Пяти Сестер» имеет такие очертания только для тех, кто живет в мирах Сейшельского Союза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119