Байрон оттащил его в сторону, чтобы Артемизии не пришлось переступать через него.
– Сюда, – выдохнула Артемизия.
На первом повороте за ними послышались шаги, и легкая рука опустилась на плечо Байрона.
Байрон молниеносно схватил эту руку и быстро обернулся, другой рукой сжимая нейронный хлыст.
– Спокойнее, молодой человек, – сказал Джилберт, потирая запястье. – Я ждал вас, но это не причина, чтобы ломать мне кости. Позвольте выразить восхищение вашим видом, Фаррил. Правда, одежда на вас чуть сморщилась, но неплохо, совсем неплохо. В таком наряде вы гарантированы от пристальных нескромных взглядов. Вот вам преимущество мундира! Каждый считает, что в солдатской форме должен быть только солдат, и больше никто.
– Дядя Джил, – нетерпеливо прошептала Артемизия, – не говорите так много. Где сейчас стражники?
– Никто не дает мне и слова сказать, – заявил он обиженно, – Стражники подбираются к башне. Они решили, что нашего друга нет на нижних этажах, поэтому оставили лишь несколько человек у входа и лестниц. Мы сможем пройти.
– А они не хватятся вас, сэр? – спросил Байрон.
– Меня? Ха! Капитан был просто счастлив, что я ухожу. Уверяю вас, они не станут меня искать.
Вначале они говорили шепотом, потом совсем замолкли. Внизу у лестницы стоял стражник, еще двое дежурили по обе стороны больших резных ворот, выходивших на улицу.
– Есть новости о беглеце, ребята? – спросил Джилберт.
– Нет, милорд, – откликнулся ближайший стражник, щелкнув каблуками.
– Ну, смотрите в оба!
Они миновали стражников, один из которых предварительно отключил сигнализацию.
Снаружи была ночь. На небе сияли звезды, тусклое рваное пятно туманности закрывало искры света на горизонте. Центральный Дворец остался позади, вздымаясь черной глыбой, а в полумиле виднелась Полевая Башня.
Через пять минут Джилберт забеспокоился.
– Что-то здесь не так, – сказал он.
– Дядя Джил, ты не забыл подготовить корабль? – спросила Артемизия.
– Конечно, нет, – выпалил он, если только можно выпалить шепотом. – Но почему освещена Полевая Башня? Она должна быть темной.
Он указал на деревья, за которыми муравейником возвышалась башня белого цвета. Свет означал работу на поле: корабли улетали в космос или, наоборот, приземлялись.
– На эту ночь ничего не назначено. Это совершенно точно.
Джилберт неожиданно остановился и развел руки в стороны, чтобы удержать остальных.
– Приехали! – сказал он и почти истерически хихикнул. – На сей раз Хинрик организовал все как следует. Они здесь! Тираниты! Вы не понимаете? Это личный боевой крейсер Аратапа!
Байрон увидел крейсер, сверкавший огнями. На фоне других, неразличимых в темноте кораблей он выглядел стройнее, тоньше и изящнее родийских звездолетов.
– Капитан говорил о каком-то почетном госте, но я не обратил на его слова внимания, – сказал Джил-берт. – Теперь делать нечего. Мы не можем сражаться с тиранитами.
– Почему это? – свирепо спросил Байрон, чувствуя, как в нем закипает ярость. – Почему мы не можем с ними сражаться? Они не ждут нападения, а мы вооружены. Захватим корабль наместника! Оставим его без штанов!
И он шагнул вперед из относительно безопасной тени деревьев на открытое поле. Остальные последовали за ним. Прятаться не имело смысла. Они были членами королевской семьи, которых, сопровождал солдат.
Но сейчас они шли сражаться с тиранитами.
Увидев впервые год назад Дворцовые покои на Родии, Саймак Аратап был поражен, но впечатлил его только внешний вид комплекса. Внутренность была всего лишь обветшалым реликтом. Два поколения назад здесь заседали члены правительства Родии и размещались основные правительственные учреждения. Центральный Дворец был сердцем дюжины миров.
Но сейчас местные правительства, оставшиеся у власти (поскольку Хан не вмешивался во внутренние дела), встречались раз в году, чтобы ратифицировать приказы, полученные за истекшие двенадцать месяцев. Это было чистой формальностью. Исполнительный Совет номинально продолжал заседать, но состоял из десятка лиц, которые девять из десяти недель проводили в своих поместьях. Различные исполнительные учреждения действовали активно, так как без них не могли обойтись ни прежние, ни новые властители, но теперь они были рассеяны по планете и стали менее зависимы от Правителя, подчиняясь приказам своих новых хозяев – тиранитов.
Дворец остался только величественным сооружением из камня и металла, не более. В нем размещалась семья Правителя, штат прислуги и совершенно недостаточный отряд стражников.
Сегодня Аратап чувствовал себя во Дворце неуютно. Было поздно, он устал, глаза болели и хотелось убрать контактные линзы, а главное, он был разочарован как никогда.
Рухнул такой прекрасный план! Аратап изредка поглядывал на своего военного заместителя, но майор бесстрастно слушал Правителя.
Сам Аратап не обращал на Хинрика никакого внимания.
– Сын Вайдемоса? В самом деле? – спросил он рассеянно. Затем добавил: – И вы его арестовали? Правильно сделали!
Но все это уже потеряло для него интерес, поскольку события явно вышли из-под контроля. Аратап был человеком точным и аккуратным и терпеть не мог, когда разрозненные факты сбивались в беспорядочную кучу, вместо того чтобы выстроиться в стройную логическую цепочку.
Вайдемос был изменником, и сын Вайдемоса пытался встретиться с Правителем Родии, вначале тайно, а когда это не удалось, то при помощи невероятной истории с заговором. Разумеется, это должно было послужить началом схемы.
И вот все распалось. Хинрик с неприличной торопливостью выдал мальчишку, даже не мог подождать до утра, И это совсем не радовало, ибо Аратап еще не выяснил все факты.
Он вновь прислушался к жалкому лепету Правителя. Хинрик начал повторяться, и Аратап почувствовал к нему жалость. Этот человек стал таким трусом, что даже тиранитов выводил из терпения. И все же это был единственный путь. Только страх может обеспечить абсолютную верность. Страх – и больше ничего.
Вайдемос не боялся. И хотя его личные интересы были связаны с господством тиранитов, он восстал. Хинрик боялся – в этом было различие.
И поскольку Хинрик боялся, он сидел здесь, бессвязно лепеча и пытаясь заслужить одобрение. Ну, от майора он его не дождется, как пить дать. У этого служаки нет ни капли воображения. Аратап вздохнул: что ж, может, так оно и легче. Политика – грязное дело.
– Очень хорошо, – благосклонно кивнул он Правителю – Я приветствую ваше быстрое решение и ваше рвение на службе Хану. Вы можете быть уверены, что он узнает об этом.
Лицо Хинрика прояснилось, он испытывал явное облегчение.
– Пусть его приведут, – продолжал Аратап. – Послушаем, что скажет наш петушок.
Он еле сдерживал желание зевнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54