- Он не поверил мне! Не поверил!
- Да, Джордж, не поверил. Неужели вы серьезно думали, что он поверит?
- сказал Индженеску.
Но Джордж не слушал.
- Почему же? Ведь это правда. Это так для него выгодно. Никакого
риска. Только я и еще несколько... Обучение десятка людей в течение даже
многих лет обошлось бы дешевле, чем один готовый специалист... Он был
пьян! Пьян! Он не был способен понять.
Задыхаясь, Джордж оглянулся.
- Как мне с ним увидеться? Это необходимо. Все получилось не так, как
нужно. Я не должен был говорить с ним по видеофону. Мне нужно время. И
чтобы лично. Как мне...
- Он откажется принять вас, Джордж, - сказал Индженеску. - А если и
согласится, то все равно вам не поверит.
- Нет, поверит, уверяю вас. Когда он будет трезв, он... - Джордж
повернулся к историку, и глаза его широко раскрылись. - Почему вы
называете меня Джорджем?
- А разве это не ваше имя? Джордж Плейтен?
- Вы знаете, кто я?
- Я знаю о вас все.
Джордж замер, и только его грудь тяжело вздымалась.
- Я хочу помочь вам, Джордж, - сказал Индженеску. - Я уже говорил вам
об этом. Я давно изучаю вас и хочу вам помочь.
- Мне не нужна помощь! - крикнул Джордж. - Я не слабоумный! Весь мир
выжил из ума, но не я!
Он стремительно повернулся и бросился к двери.
За ней стояли два полицейских, которые его немедленно схватили.
Как Джордж ни вырывался, шприц коснулся его шеи под подбородком. И
все кончилось. Последнее, что осталось в его памяти, было лицо Индженеску,
который с легкой тревогой наблюдал за происходящим.
Когда Джордж открыл глаза, он увидел белый потолок. Он помнил, что
произошло. Но помнил, как сквозь туман, словно это произошло с кем-то
другим. Он смотрел на потолок до тех пор, пока не наполнился его белизной,
казалось, освобождавшей его мозг для новых идей, для иных путей мышления.
Он не знал, как долго лежал так, прислушиваясь к течению своих
мыслей.
- Ты проснулся? - раздался чей-то голос.
И Джордж впервые услышал свой собственный стон. Неужели он стонал? Он
попытался повернуть голову.
- Тебе больно, Джордж? - спросил голос.
- Смешно, - прошептал Джордж. - Я так хотел покинуть Землю. Я же
ничего не понимал.
- Ты знаешь, где ты?
- Снова в... в приюте. - Джорджу удалось повернуться. Голос
принадлежал Омани.
- Смешно, как я ничего не понимал, - сказал Джордж.
Омани ласково улыбнулся.
- Поспи еще...
Джордж заснул.
И снова проснулся. Сознание его прояснилось.
У кровати сидел Омани и читал, но, как только Джордж открыл глаза, он
отложил книгу.
Джордж с трудом сел.
- Привет, - сказал он.
- Хочешь есть?
- Еще бы! - Джордж с любопытством посмотрел на Омани. - За мной
следили, когда я ушел отсюда, так?
Омани кивнул.
- Ты все время был под наблюдением. Мы считали, что тебе следует
побывать у Антонелли, чтобы ты мог дать выход своим агрессивным
потребностям. Нам казалось, что другого способа нет. Эмоции тормозили твое
развитие.
- Я был к нему очень несправедлив, - с легким смущением произнес
Джордж.
- Теперь это не имеет значения. Когда в аэропорту ты остановился у
стенда металлургов, один из наших агентов сообщил нам список участников.
Мы с тобой говорили о твоем прошлом достаточно, для того чтобы я мог
понять, как подействует на тебя фамилия Тревельяна. Ты спросил, как
попасть на эту Олимпиаду. Это могло привести к кризису, на который мы
надеялись, и мы послали в зал Ладисласа Индженеску, чтобы он занялся тобой
сам.
- Он ведь занимает важный пост в правительстве?
- Да.
- И вы послали его ко мне. Выходит, что я сам много значу.
- Ты действительно много значишь, Джордж.
Принесли дымящееся ароматное жаркое. Джордж улыбнулся и откинул
простыню, чтобы освободить руки. Омани помог ему поставить поднос на
тумбочку. Некоторое время Джордж молча ел.
- Я уже один раз ненадолго просыпался, - заметил он.
- Знаю, - сказал Омани. - Я был здесь.
- Да, я помню. Ты знаешь, все изменилось. Как будто я так устал, что
уже не мог больше чувствовать. Я больше не злился. Я мог только думать.
Как будто мне дали наркотик, чтобы уничтожить эмоции.
- Нет, - сказал Омами. - Это было просто успокоительное. И ты хорошо
отдохнул.
- Ну, во всяком случае, мне все стало ясно, словно я всегда знал это,
но не хотел прислушаться к внутреннему голосу. "Чего я ждал от Павий?" -
подумал я. Я хотел отправиться на Новию, чтобы собрать группу юношей, не
получивших образования, и учить их по книгам. Я хотел открыть там приют
для слабоумных... вроде этого... а на Земле уже есть такие приюты... и
много.
Омани улыбнулся, сверкнув зубами.
- Институт высшего образования - вот как точно называются эти
заведения.
- Теперь-то я это понимаю, - сказал Джордж, - до того ясно, что
только удивляюсь, каким я был слепым. В конце концов, кто изобретает новые
модели механизмов, для которых нужны новые модели специалистов? Кто,
например, изобрел спектрограф Бимена? По-видимому, человек по имени Бимен.
Но он не мог получить образование через зарядку, иначе ему не удалось бы
продвинуться вперед.
- Совершенно верно.
- А кто создает образовательные ленты? Специалисты по производству
лент? А кто же тогда создает ленты для их обучения? Специалисты более
высокой квалификации? А кто создает ленты... Ты понимаешь, что я хочу
сказать. Где-то должен быть конец. Где-то должны быть мужчины и женщины,
способные к самостоятельному мышлению.
- Ты прав, Джордж.
Джордж откинулся на подушки и устремил взгляд в пространство. На
какой-то миг в его глазах мелькнула тень былого беспокойства.
- Почему мне не сказали об этом с самого начала?
- К сожалению, это невозможно, - ответил Омани. - А так мы были бы
избавлены от множества хлопот. Мы умеем анализировать интеллект, Джордж, и
определять, что вот этот человек может стать приличным архитектором, а тот
- хорошим плотником. Но мы не умеем определять, способен ли человек к
творческому мышлению. Это слишком тонкая вещь. У нас есть несколько
простейших способов, позволяющих распознавать тех, кто, быть может,
обладает такого рода талантом. Об этих индивидах сообщают сразу после Дня
чтения, как, например, сообщили о тебе. Их приходится примерно один на
десять тысяч. В День образования этих людей проверяют снова, и в девяти
случаях из десяти оказывается, что произошла ошибка. Тех, кто остается,
посылают в такие заведения, как это.
- Но почему нельзя сказать людям, что один из... из ста тысяч
попадает в такое заведение?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20