Но повлиять на строение мозга, упорно о чем-то
думая, попросту невозможно. - Он задумчиво посмотрел на Джорджа и добавил:
- Кто вам посоветовал делать это?
Окончательно расстроившись, Джордж судорожно глотнул и ответил:
- Никто, доктор. Это моя собственная идея.
- А кто знал об этих ваших занятиях?
- Никто. Доктор, я не хотел ничего плохого.
- Кто сказал, что это плохо? Бесполезно, только и всего. А почему вы
скрывали свои занятия?
- Я... я думал, что надо мной будут смеяться. (Он вдруг вспомнил о
недавнем споре с Тревельяном. Очень осторожно, как будто эта мысль только
зародилась в самом отдаленном уголке его сознания, Джордж высказал
предположение, что, пожалуй, можно кое-чему научиться, черпая знания, так
сказать, вручную, постепенно и понемногу. Тревельян оглушительно
расхохотался: "Джордж, не хватает еще, чтобы ты начал дубить кожу для
своих башмаков и сам ткать материю для своих рубашек". И тогда он
обрадовался, что сумел хорошо сохранить свою тайну.)
Погрузившись в мрачное раздумье, доктор Антонелли перекладывал с
места на место кусочки пленки, которые рассматривал в начале их разговора.
Наконец он произнес:
- Займемся-ка вашим анализом. Так мы ничего не добьемся.
К вискам Джорджа приложили провода. Раздалось жужжание, и снова в его
мозгу возникло ясное воспоминание о том, что происходило с ним в этом
здании десять лет назад.
Руки Джорджа были липкими от пота, его сердце отчаянно колотилось.
Зачем, зачем он сказал доктору, что тайком читает книги?
Всему виной было его проклятое тщеславие. Ему захотелось щегольнуть
своей предприимчивостью и самостоятельностью, а вместо этого он
продемонстрировал свое суеверие и невежество и восстановил доктора против
себя. (Он чувствовал, что Антонелли возненавидел его за самодовольную
развязность.)
А теперь он довел себя до такого возбуждения, что анализатор,
конечно, покажет полную бессмыслицу.
Он не заметил, когда именно с его висков сняли провода. Он только
вдруг осознал, что доктор стоит перед ним и задумчиво смотрит на него. А
проводов уже не было. Отчаянным усилием воли Джордж взял себя в руки. Он
полностью распростился с мечтой стать программистом. За каких-нибудь
десять минут она окончательно рассеялась.
- Наверно, нет? - уныло спросил он.
- Что нет?
- Из меня не выйдет программиста?
Доктор потер нос и сказал:
- Одевайтесь, заберите свои вещи и идите в комнату 15-С. Там вас
будут ждать ваши бумаги и мое заключение.
- Разве я уже получил образование? - изумленно спросил Джордж. - Мне
казалось, что это только...
Доктор Антонелли внимательно посмотрел на письменный стол.
- Вам все объяснят. Делайте, как я сказал.
Джордж почувствовал смятение. Что от него утаивают? Он годится только
для профессии дипломированного чернорабочего, и его хотят подготовить,
заставить смириться с этой судьбой?
Он сразу полностью уверовал в правильность своей догадки, и ему
пришлось напрячь все силы, чтобы не закричать.
Спотыкаясь, он побрел к своему месту в зале. Тревельяна там не было,
и, если бы Джордж в тот момент был способен осмысленно воспринимать
окружающее, он обрадовался бы этому обстоятельству. В зале вообще уже
почти никого не осталось, а те немногие, которые, судя по их виду, как
будто намеревались его порасспросить, были слишком измучены ожиданием
своей очереди в конце алфавита, чтобы выдержать его свирепый, полный
злобной ненависти взгляд.
По какому праву они будут квалифицированными специалистами, а он -
чернорабочим? Чернорабочим! Он был в этом уверен.
Служитель в красной форме повел его по коридорам, полным деловой
суеты, мимо комнат, в каждой из которых помещалась та или иная группа
специалистов - где два, а где пять человек: механики-мотористы,
инженеры-строители, агрономы... Существовали сотни различных профессий, и
значительная их часть будет представлена в этом году по крайней мере одним
или двумя жителями его родного городка.
В эту минуту Джордж ненавидел их всех: статистиков, бухгалтеров, тех,
кто поважнее, и тех, кто помельче. Он ненавидел их за то, что они уже
получили свои знания и им была ясна их дальнейшая судьба, а его самого,
все еще не обученного, ждала какая-то новая волокита.
Наконец он добрался до двери с номером 15-С. Его ввели в пустую
комнату и оставили одного. На какой-то миг он воспрянул духом. Ведь, если
бы эта комната предназначалась для чернорабочих, тут уже сидело бы много
его сверстников.
Дверь в невысокой, в половину человеческого роста, перегородке
скользнула в паз, и в комнату вошел пожилой седовласый мужчина. Он
улыбнулся, показав ровные, явно фальшивые зубы, однако на его румяном лице
не было морщин, а голос сохранил звучность.
- Добрый вечер, Джордж, - сказал он. - Я вижу, что на этот раз к нам
в сектор попал только один из вас.
- Только один? - с недоумением повторил Джордж.
- Ну, по всей Земле таких, как вы, наберется несколько тысяч. Да,
тысяч. Вы не одиноки.
Джордж почувствовал раздражение.
- Я ничего не понимаю, сэр, - сказал он. - Какова моя классификация?
Что происходит?
- Полегче, друг мой. Ничего страшного. Это могло бы случиться с кем
угодно. - Он протянул руку, и Джордж, машинально взяв ее, почувствовал
крепкое пожатие. - Садитесь. Меня зовут Сэм Элленфорд.
Джордж нетерпеливо кивнул.
- Я хочу знать, в чем дело, сэр.
- Естественно. Во-первых, Джордж, вы не можете быть программистом. Я
думаю, что вы и сами об этом догадались.
- Да, - с горечью согласился Джордж. - Но кем же я тогда буду?
- Это очень трудно объяснить, Джордж. - Он помолчал и затем отчетливо
произнес: - Никем.
- Что?!
- Никем!
- Что это значит? Почему вы не можете дать мне профессию?
- Мы тут бессильны, Джордж, у нас нет выбора. За нас решает
устройство вашего мозга.
Лицо Джорджа стало землистым, глаза выпучились.
- Мой мозг никуда не годится?
- Да как сказать. Но в отношении профессиональной классификации -
можете считать, что он действительно не годится.
- Но почему?
Элленфорд пожал плечами.
- Вам, конечно, известно, как осуществляется на Земле программа
образования. Практически любой человек может усвоить любые знания, но
каждый индивидуальный мозг лучше подходит для одних видов знаний, чем для
других. Мы стараемся по возможности сочетать устройство мозга с
соответствующими знаниями в пределах квоты на специалистов каждой
профессии.
Джордж кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
думая, попросту невозможно. - Он задумчиво посмотрел на Джорджа и добавил:
- Кто вам посоветовал делать это?
Окончательно расстроившись, Джордж судорожно глотнул и ответил:
- Никто, доктор. Это моя собственная идея.
- А кто знал об этих ваших занятиях?
- Никто. Доктор, я не хотел ничего плохого.
- Кто сказал, что это плохо? Бесполезно, только и всего. А почему вы
скрывали свои занятия?
- Я... я думал, что надо мной будут смеяться. (Он вдруг вспомнил о
недавнем споре с Тревельяном. Очень осторожно, как будто эта мысль только
зародилась в самом отдаленном уголке его сознания, Джордж высказал
предположение, что, пожалуй, можно кое-чему научиться, черпая знания, так
сказать, вручную, постепенно и понемногу. Тревельян оглушительно
расхохотался: "Джордж, не хватает еще, чтобы ты начал дубить кожу для
своих башмаков и сам ткать материю для своих рубашек". И тогда он
обрадовался, что сумел хорошо сохранить свою тайну.)
Погрузившись в мрачное раздумье, доктор Антонелли перекладывал с
места на место кусочки пленки, которые рассматривал в начале их разговора.
Наконец он произнес:
- Займемся-ка вашим анализом. Так мы ничего не добьемся.
К вискам Джорджа приложили провода. Раздалось жужжание, и снова в его
мозгу возникло ясное воспоминание о том, что происходило с ним в этом
здании десять лет назад.
Руки Джорджа были липкими от пота, его сердце отчаянно колотилось.
Зачем, зачем он сказал доктору, что тайком читает книги?
Всему виной было его проклятое тщеславие. Ему захотелось щегольнуть
своей предприимчивостью и самостоятельностью, а вместо этого он
продемонстрировал свое суеверие и невежество и восстановил доктора против
себя. (Он чувствовал, что Антонелли возненавидел его за самодовольную
развязность.)
А теперь он довел себя до такого возбуждения, что анализатор,
конечно, покажет полную бессмыслицу.
Он не заметил, когда именно с его висков сняли провода. Он только
вдруг осознал, что доктор стоит перед ним и задумчиво смотрит на него. А
проводов уже не было. Отчаянным усилием воли Джордж взял себя в руки. Он
полностью распростился с мечтой стать программистом. За каких-нибудь
десять минут она окончательно рассеялась.
- Наверно, нет? - уныло спросил он.
- Что нет?
- Из меня не выйдет программиста?
Доктор потер нос и сказал:
- Одевайтесь, заберите свои вещи и идите в комнату 15-С. Там вас
будут ждать ваши бумаги и мое заключение.
- Разве я уже получил образование? - изумленно спросил Джордж. - Мне
казалось, что это только...
Доктор Антонелли внимательно посмотрел на письменный стол.
- Вам все объяснят. Делайте, как я сказал.
Джордж почувствовал смятение. Что от него утаивают? Он годится только
для профессии дипломированного чернорабочего, и его хотят подготовить,
заставить смириться с этой судьбой?
Он сразу полностью уверовал в правильность своей догадки, и ему
пришлось напрячь все силы, чтобы не закричать.
Спотыкаясь, он побрел к своему месту в зале. Тревельяна там не было,
и, если бы Джордж в тот момент был способен осмысленно воспринимать
окружающее, он обрадовался бы этому обстоятельству. В зале вообще уже
почти никого не осталось, а те немногие, которые, судя по их виду, как
будто намеревались его порасспросить, были слишком измучены ожиданием
своей очереди в конце алфавита, чтобы выдержать его свирепый, полный
злобной ненависти взгляд.
По какому праву они будут квалифицированными специалистами, а он -
чернорабочим? Чернорабочим! Он был в этом уверен.
Служитель в красной форме повел его по коридорам, полным деловой
суеты, мимо комнат, в каждой из которых помещалась та или иная группа
специалистов - где два, а где пять человек: механики-мотористы,
инженеры-строители, агрономы... Существовали сотни различных профессий, и
значительная их часть будет представлена в этом году по крайней мере одним
или двумя жителями его родного городка.
В эту минуту Джордж ненавидел их всех: статистиков, бухгалтеров, тех,
кто поважнее, и тех, кто помельче. Он ненавидел их за то, что они уже
получили свои знания и им была ясна их дальнейшая судьба, а его самого,
все еще не обученного, ждала какая-то новая волокита.
Наконец он добрался до двери с номером 15-С. Его ввели в пустую
комнату и оставили одного. На какой-то миг он воспрянул духом. Ведь, если
бы эта комната предназначалась для чернорабочих, тут уже сидело бы много
его сверстников.
Дверь в невысокой, в половину человеческого роста, перегородке
скользнула в паз, и в комнату вошел пожилой седовласый мужчина. Он
улыбнулся, показав ровные, явно фальшивые зубы, однако на его румяном лице
не было морщин, а голос сохранил звучность.
- Добрый вечер, Джордж, - сказал он. - Я вижу, что на этот раз к нам
в сектор попал только один из вас.
- Только один? - с недоумением повторил Джордж.
- Ну, по всей Земле таких, как вы, наберется несколько тысяч. Да,
тысяч. Вы не одиноки.
Джордж почувствовал раздражение.
- Я ничего не понимаю, сэр, - сказал он. - Какова моя классификация?
Что происходит?
- Полегче, друг мой. Ничего страшного. Это могло бы случиться с кем
угодно. - Он протянул руку, и Джордж, машинально взяв ее, почувствовал
крепкое пожатие. - Садитесь. Меня зовут Сэм Элленфорд.
Джордж нетерпеливо кивнул.
- Я хочу знать, в чем дело, сэр.
- Естественно. Во-первых, Джордж, вы не можете быть программистом. Я
думаю, что вы и сами об этом догадались.
- Да, - с горечью согласился Джордж. - Но кем же я тогда буду?
- Это очень трудно объяснить, Джордж. - Он помолчал и затем отчетливо
произнес: - Никем.
- Что?!
- Никем!
- Что это значит? Почему вы не можете дать мне профессию?
- Мы тут бессильны, Джордж, у нас нет выбора. За нас решает
устройство вашего мозга.
Лицо Джорджа стало землистым, глаза выпучились.
- Мой мозг никуда не годится?
- Да как сказать. Но в отношении профессиональной классификации -
можете считать, что он действительно не годится.
- Но почему?
Элленфорд пожал плечами.
- Вам, конечно, известно, как осуществляется на Земле программа
образования. Практически любой человек может усвоить любые знания, но
каждый индивидуальный мозг лучше подходит для одних видов знаний, чем для
других. Мы стараемся по возможности сочетать устройство мозга с
соответствующими знаниями в пределах квоты на специалистов каждой
профессии.
Джордж кивнул.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20