Я еще колебался.
Когда я уже собирался подняться с пола, по деревянной лестнице, ведущей на чердак, раздались шаги. Они были решительными и быстрыми. Меня бросило в жар. Не было никаких сомнений, что кто-то уверенно поднимался именно сюда. Прямо ко мне. На секунду шаги замерли, затем стали медленно приближаться.
Я уже чувствовал чье-то присутствие в нескольких метрах от меня.
Раздался легкий щелчок выключателя, и меня ослепил резкий свет, будто, я смотрел прямо на солнце. От неожиданности я не мог ничего понять.
В центре струившегося света словно волшебное видение стояла мадам Драве. Мои глаза почти привыкли к свету. Она была одна.
Судорожно сжав руки у груди, она смотрела на меня, словно отвратительнее зрелища не могло быть на свете. Наверное, ее никогда никто так не пугал, как я в тот момент.
Наши взгляды встретились лишь на мгновение. И тут же мое внимание привлекла обстановка. Кажется, я даже закричал. Крик вырвался непроизвольно — крик человека, потрясенного открывшимся зрелищем.
— Что вы здесь делаете? — спросила она глухо.
Я молчал, пытаясь разобраться. Я находился не на чердаке, а в салоне мадам Драве. Вот диван и кресло, и проигрыватель на низком столике. А вот и бар на колесиках со стаканом Ферри и моим. Очевидно, именно бар я толкнул в темноте, приняв его за детскую коляску. И новогодняя празднично украшенная елка тоже была здесь, а на одной из ее веток висела, словно в насмешку, моя серебряная клетка с голубой птичкой. Застекленная дверь в салон была сейчас открыта, через нее я видел вестибюль с вешалкой, на которой ничего не было.
— Ну же, отвечайте, что вы здесь делаете?
Голос ее был злым, но в нем сквозило отчаяние. Я схватился за голову обеими руками, как это делают актеры в театре, когда изображают удивление.
— Ничего не понимаю…
— Вы не понимаете, почему провели здесь ночь?
— Постойте.
Я мысленно прошел свой ночной путь: поднялся на второй этаж, миновал квартиру Драве, увидел через открытую дверь салона труп на диване… Я видел и новогоднюю елку, и проигрыватель, и бар на колесиках…
— Постойте.
Силы покинули женщину, она сделала несколько шагов и упала в кресло.
— Вы хотите сказать, что ничего еще не поняли? вздохнула она, закрывая глаза.
Я выбежал из салона и прошел по вестибюлю, открывая по очереди все двери. Кругом были абсолютно пустые комнаты со стеклами, заляпанными штукатуркой. Тогда я вернулся к ней. Под глазами у нее были большие синие круги, а щеки ввалились.
— Как я устала, — прошептала она. — Я так устала, что, кажется, умерла бы прямо здесь.
Я сел на диван напротив, инстинктивно приняв ту же позу, что и она. Мы оба были измучены.
— Здесь две совершенно одинаковые квартиры. Одна наверху, другая внизу — правильно?
— Свекор выстроил еще один этаж для второго сына, который сейчас служит в армии, в Африке.
Я начинал понимать. Не все, нет, все было сложнее. Я догадывался, что сейчас вот-вот пойму и найду разгадку.
— И вы обставили салон так же, как собственный?
— Это было нетрудно сделать.
— Правда, вы ведь мне говорили, что работали декоратором.
— Нет необходимости обучаться в Академии художеств для того, чтобы покрыть вестибюль и одну из комнат белой краской, купить диван, кресло, бар, проигрыватель, похожие на те, которые…
— Это вы его убили, не так ли?
— Вы уже сами это поняли.
О, женская прозорливость! Она раньше меня знала, что я обо всем догадался.
— Вы подцепили меня в ресторане, потому что вам нужен был свидетель?
Она открыла глаза. Ее взгляд был полон бесконечной грусти.
— Подцепила…
— Ладно, скажем, поощрили мои действия. Вы сыграли свою роль прекрасно. Каждую минуту казалось, что происходящее — цепь случайностей, а на самом деле вы уверенно управляли ситуацией.
— Да, опасность делает человека сильным.
— Вы устроили все так, чтобы привести меня сюда, настояли на том, чтобы я выпил что-нибудь…
— Перед тем как выйти из комнаты, мне необходимо было знать, что вы будете пить.
— Для того, чтобы, спустившись этажом ниже, налить то же самое в такую же рюмку?
Она кивнула. А была ли она недовольна моим появлением? Разве от присутствия понимающего человека ей не стало легче? Ведь на нее давила тяжесть этой ужасной тайны.
— Вы поставили пластинку, чтобы я не услышал выстрела?
— Естественно. Я усмехнулся…
— Вагнер! Хороший фон…
Довольно долго мы сидели молча. Она хотела довериться, как доверяется на исповеди неопытный грешник: отвечая на вопросы. А у меня их были сотни, тысячи…
И я не знал, с какого начать. Самое простое, казалось бы, выяснить все до конца об убийстве Драве, соблюдая хронологию событий.
— Когда вы вышли из этой комнаты, вы спустились с Люсьенной на этаж ниже?
При имени дочери слезы выступили у нее на глазах, я видел, как они собрались на кончиках ее длинных ресниц, а потом потекли по красивому лицу, искаженному гримасой боли.
— Затем вы вошли в салон, на этот раз настоящий, для того, чтобы убить своего мужа. Кстати, я не совсем понимаю…
— В полдень он съел шоколадные конфеты с фенобарбиталом, которые я ему подсунула. Фенобарбитал состоит из множества разных компонентов, которые быстро растворяются в организме и действуют как снотворное. Хорошо рассчитав дозу, можно держать человека в состоянии сна долгие часы…
Слабая улыбка на мгновение осветила ее лицо.
— И вот…
— Он спал?
— Да.
Она прекрасно знала, о чем я думаю. Если когда-нибудь все раскроется, суд не найдет для нее смягчающих обстоятельств. Она хладнокровно после долгой и тщательной подготовки убила спящего человека.
— Я вызываю у вас страх? Вы думаете, что я монстр?
Я пожал плечами.
— Я не тот человек, который может судить вас.
Медленно, как в кино, она протянула мне руку, и мне показалось, что все начинается снова. Я схватил ее руку и сжал.
Я молил небо, чтобы нам дали хоть несколько минут передышки, ведь в любой момент мог раздаться стук в дверь или телефонный звонок.
— Никто не был обеспокоен его отсутствием вчера после обеда?
— Его любовница. Утром фабрика работала. Нисколько не стесняясь, она пришла к нему в кабинет, и, как я узнала через секретаршу, у них были совместные планы на вечер. Она звонила во второй половине дня, но не назвалась, спрашивала Жерома, но я ответила, что он ушел.
— Надеюсь, полиция будет в курсе этого инцидента.
— Конечно.
— Надо использовать версию самоубийства. Кстати, как отреагировали полицейские? Она задумалась.
— Не знаю.
— Ну… как они себя вели?
— Как враги. Ничего не говорили, фотографировали, измеряли. Взяли револьвер и положили в целлофановый пакет.
— Потом?
— Запломбировали дверь салона! Мне это не очень нравится. Я думала, что если полиция сталкивается с самоубийством, то не предпринимает никаких мер предосторожности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21
Когда я уже собирался подняться с пола, по деревянной лестнице, ведущей на чердак, раздались шаги. Они были решительными и быстрыми. Меня бросило в жар. Не было никаких сомнений, что кто-то уверенно поднимался именно сюда. Прямо ко мне. На секунду шаги замерли, затем стали медленно приближаться.
Я уже чувствовал чье-то присутствие в нескольких метрах от меня.
Раздался легкий щелчок выключателя, и меня ослепил резкий свет, будто, я смотрел прямо на солнце. От неожиданности я не мог ничего понять.
В центре струившегося света словно волшебное видение стояла мадам Драве. Мои глаза почти привыкли к свету. Она была одна.
Судорожно сжав руки у груди, она смотрела на меня, словно отвратительнее зрелища не могло быть на свете. Наверное, ее никогда никто так не пугал, как я в тот момент.
Наши взгляды встретились лишь на мгновение. И тут же мое внимание привлекла обстановка. Кажется, я даже закричал. Крик вырвался непроизвольно — крик человека, потрясенного открывшимся зрелищем.
— Что вы здесь делаете? — спросила она глухо.
Я молчал, пытаясь разобраться. Я находился не на чердаке, а в салоне мадам Драве. Вот диван и кресло, и проигрыватель на низком столике. А вот и бар на колесиках со стаканом Ферри и моим. Очевидно, именно бар я толкнул в темноте, приняв его за детскую коляску. И новогодняя празднично украшенная елка тоже была здесь, а на одной из ее веток висела, словно в насмешку, моя серебряная клетка с голубой птичкой. Застекленная дверь в салон была сейчас открыта, через нее я видел вестибюль с вешалкой, на которой ничего не было.
— Ну же, отвечайте, что вы здесь делаете?
Голос ее был злым, но в нем сквозило отчаяние. Я схватился за голову обеими руками, как это делают актеры в театре, когда изображают удивление.
— Ничего не понимаю…
— Вы не понимаете, почему провели здесь ночь?
— Постойте.
Я мысленно прошел свой ночной путь: поднялся на второй этаж, миновал квартиру Драве, увидел через открытую дверь салона труп на диване… Я видел и новогоднюю елку, и проигрыватель, и бар на колесиках…
— Постойте.
Силы покинули женщину, она сделала несколько шагов и упала в кресло.
— Вы хотите сказать, что ничего еще не поняли? вздохнула она, закрывая глаза.
Я выбежал из салона и прошел по вестибюлю, открывая по очереди все двери. Кругом были абсолютно пустые комнаты со стеклами, заляпанными штукатуркой. Тогда я вернулся к ней. Под глазами у нее были большие синие круги, а щеки ввалились.
— Как я устала, — прошептала она. — Я так устала, что, кажется, умерла бы прямо здесь.
Я сел на диван напротив, инстинктивно приняв ту же позу, что и она. Мы оба были измучены.
— Здесь две совершенно одинаковые квартиры. Одна наверху, другая внизу — правильно?
— Свекор выстроил еще один этаж для второго сына, который сейчас служит в армии, в Африке.
Я начинал понимать. Не все, нет, все было сложнее. Я догадывался, что сейчас вот-вот пойму и найду разгадку.
— И вы обставили салон так же, как собственный?
— Это было нетрудно сделать.
— Правда, вы ведь мне говорили, что работали декоратором.
— Нет необходимости обучаться в Академии художеств для того, чтобы покрыть вестибюль и одну из комнат белой краской, купить диван, кресло, бар, проигрыватель, похожие на те, которые…
— Это вы его убили, не так ли?
— Вы уже сами это поняли.
О, женская прозорливость! Она раньше меня знала, что я обо всем догадался.
— Вы подцепили меня в ресторане, потому что вам нужен был свидетель?
Она открыла глаза. Ее взгляд был полон бесконечной грусти.
— Подцепила…
— Ладно, скажем, поощрили мои действия. Вы сыграли свою роль прекрасно. Каждую минуту казалось, что происходящее — цепь случайностей, а на самом деле вы уверенно управляли ситуацией.
— Да, опасность делает человека сильным.
— Вы устроили все так, чтобы привести меня сюда, настояли на том, чтобы я выпил что-нибудь…
— Перед тем как выйти из комнаты, мне необходимо было знать, что вы будете пить.
— Для того, чтобы, спустившись этажом ниже, налить то же самое в такую же рюмку?
Она кивнула. А была ли она недовольна моим появлением? Разве от присутствия понимающего человека ей не стало легче? Ведь на нее давила тяжесть этой ужасной тайны.
— Вы поставили пластинку, чтобы я не услышал выстрела?
— Естественно. Я усмехнулся…
— Вагнер! Хороший фон…
Довольно долго мы сидели молча. Она хотела довериться, как доверяется на исповеди неопытный грешник: отвечая на вопросы. А у меня их были сотни, тысячи…
И я не знал, с какого начать. Самое простое, казалось бы, выяснить все до конца об убийстве Драве, соблюдая хронологию событий.
— Когда вы вышли из этой комнаты, вы спустились с Люсьенной на этаж ниже?
При имени дочери слезы выступили у нее на глазах, я видел, как они собрались на кончиках ее длинных ресниц, а потом потекли по красивому лицу, искаженному гримасой боли.
— Затем вы вошли в салон, на этот раз настоящий, для того, чтобы убить своего мужа. Кстати, я не совсем понимаю…
— В полдень он съел шоколадные конфеты с фенобарбиталом, которые я ему подсунула. Фенобарбитал состоит из множества разных компонентов, которые быстро растворяются в организме и действуют как снотворное. Хорошо рассчитав дозу, можно держать человека в состоянии сна долгие часы…
Слабая улыбка на мгновение осветила ее лицо.
— И вот…
— Он спал?
— Да.
Она прекрасно знала, о чем я думаю. Если когда-нибудь все раскроется, суд не найдет для нее смягчающих обстоятельств. Она хладнокровно после долгой и тщательной подготовки убила спящего человека.
— Я вызываю у вас страх? Вы думаете, что я монстр?
Я пожал плечами.
— Я не тот человек, который может судить вас.
Медленно, как в кино, она протянула мне руку, и мне показалось, что все начинается снова. Я схватил ее руку и сжал.
Я молил небо, чтобы нам дали хоть несколько минут передышки, ведь в любой момент мог раздаться стук в дверь или телефонный звонок.
— Никто не был обеспокоен его отсутствием вчера после обеда?
— Его любовница. Утром фабрика работала. Нисколько не стесняясь, она пришла к нему в кабинет, и, как я узнала через секретаршу, у них были совместные планы на вечер. Она звонила во второй половине дня, но не назвалась, спрашивала Жерома, но я ответила, что он ушел.
— Надеюсь, полиция будет в курсе этого инцидента.
— Конечно.
— Надо использовать версию самоубийства. Кстати, как отреагировали полицейские? Она задумалась.
— Не знаю.
— Ну… как они себя вели?
— Как враги. Ничего не говорили, фотографировали, измеряли. Взяли револьвер и положили в целлофановый пакет.
— Потом?
— Запломбировали дверь салона! Мне это не очень нравится. Я думала, что если полиция сталкивается с самоубийством, то не предпринимает никаких мер предосторожности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21