Скорей бы утащить этот труп подальше, бросить его в какую-нибудь яму! На день исчезновения Кастэна у меня было алиби, следователям пришлось бы попотеть, чтобы доказать мою вину.
Я собрал инструменты, затолкал их за пояс и, преодолевая отвращение, схватил Кастэна за талию. Я держал его, прижав к себе, откинув голову и стараясь не дышать... Я шел, спотыкаясь и сдерживая стон при каждом шаге, натыкаясь на могилы, скользя по мокрой кладбищенской глине.
Мертвый Кастэн весил не более пятидесяти килограммов, но мне пришлось несладко, пока я тащил его. Добравшись до края кладбища, я прислонил его в стене и приподнял. Он упал по другую сторону стены, и глухой шум от его падения заставил меня замереть от страха.
Затем я сам перелез через стену. Моя лодыжка, должно быть, распухла, и навряд ли я смог бы двигаться в течение нескольких дней, но сейчас это было не важно.
Свою машину я оставил под стеной. Чтобы уложить в нее труп, потребовались новые усилия.
Я сел за руль. По счастью, я повредил левую ногу. Если бы это была правая, я не смог бы тронуться...
12
Надо признаться, что за рулем машины, рядом с этим странным компаньоном, я гордился собой. То, что я сделал, было подвигом, мало кто из мужчин способен на такое.
Я проехал несколько десятков километров, вдыхая свежий воздух, врывающийся через опущенное стекло. Дорога бежала передо мной, белея в свете фар. Ехал я медленно, боясь аварии.
Миновав несколько деревушек, я заглушил мотор. Надо было избавиться от трупа. Часы показывали два часа ночи. Я хотел вернуться в Париж до рассвета, чтобы привести себя в порядок. Я был грязный, мокрый, окровавленный.
Я вышел из машины и осмотрелся. Что делать с этим разлагающимся мертвецом?
Внезапно у меня мелькнула идея. Я опять тронулся и, свернув с автострады налево, поехал проселком. Мое чувство ориентировки подсказывало, что он выходит к железной дороге на Париж.
Действительно, через четыре километра я увидел железнодорожную насыпь и металлический мост. Я свернул на обочину и остановился. Дорога пересекала болотистую долину, поэтому ее и приподняли. Под насыпью рос тростник.
Я вытащил Кастэна из автомобиля и, взвалив его на спину, двинулся к насыпи по болоту. Кое-как я прошел несколько сот метров. Почва становилась все более зыбкой, и я проваливался почти до колен.
Бросив труп у насыпи, я оттащил его за ноги кверху, чтобы создать видимость нечастного случая. Потом вернулся к машине.
Я чувствовал себя совершенно измотанным.
* * *
В пять часов утра я остановился перед домом. По счастью, дверь открывалась автоматически, и не было необходимости будить консьержку.
Постанывая, я поднялся пешком на пятый этаж, вошел к себе и сразу же направился в ванную комнату.
Какое счастье – сбросить одежду и погрузиться в горячую ванну! Моя лодыжка распухла. Она продолжала сильно болеть, но в воде боль понемногу успокоилась. Я яростно намыливался, словно хотел содрать с себя кожу... Затем я облился одеколоном. Это было так здорово – чувствовать себя в безопасности.
Я выиграл эту партию. Никогда никто не узнает, что Кастэн целый месяц провел в гробу одного из своих клиентов.
Я сунул белье в мешок, а костюм повесил возле батареи отопления. Он жалко выглядел, покрытый грязью, порванный.
Затем я взял бутылку и, подпрыгивая на одной ноге, добрался до постели. Проглотив пол-литра рома, я уснул.
* * *
Меня разбудил звонок. Я посмотрел на часы: было одиннадцать. Голова кружилась и гудела, как пасхальные колокола. Когда звонок раздался вновь, я надел халат и пошел открывать.
За дверью стояла Жермена. У нее было посеревшее осунувшееся лицо.
– Ты еще спишь? – удивилась она.
– Да, представь себе, вчера, возвращаясь с вокзала, я оступился и подвернул стопу.
Я показал свою ногу. Лодыжка распухла еще больше, чем утром. И стала багрово-фиолетовой. Жермена испугалась.
– Надо вызвать врача.
Я вспомнил, что забыл спросить ее о результатах поездки в Нант.
– Ну, что?
– Представь себе, мужчина, которого мне показали, на пятнадцать лет моложе Ашилла!
Она довела меня до дивана и пошла к консьержке вызывать доктора.
Когда она вернулась, я протянул к ней руки.
– Мы еще не поцеловались, Жермена!
– Действительно... Но, про правде говоря, я об этом не подумала. Эта поездка показалась мне такой долгой.
* * *
Как и я предполагал, у меня оказался вывих. Мне предстояло лежать в постели больше недели, лодыжку перебинтовали. Эта неделя затворничества показалась мне слишком короткой. Жермена была прекрасной сиделкой, внимательной и доброй. В ее компании время летело незаметно.
Мы строили планы на будущее: решили покинуть Париж и заняться торговлей в каком-нибудь городке на Лазурном берегу. Жермена хотела приобрести книжную лавку. Она любила читать книги, и этот бизнес казался ей поистине аристократическим. Я разделял ее взгляды, видя себя в шикарном магазине среди разноцветной продукции... Но прежде надо было, чтобы останки бедняги Кастэна обнаружили и опознали. После этого мы будем полностью свободны...
Мое желание вскоре осуществилось. На следующей неделе мы получили повестку, приглашающую нас в жандармерию Ноффле.
Я вспомнил, что видел дорожный указатель с названием этого города.
– Ты думаешь, его нашли? – спросила она меня.
– Возможно...
– Что мы должны делать?
– Ехать туда!
И мы поехали.
13
Для поездки в Ноффле я взял автомобиль другой марки, потому что боялся, что кто-нибудь мог запомнить машину, на которой я ехал ночью. Надо было соблюдать осторожность, ведь самые хитроумные комбинации могут лопнуть из-за самых незначительных деталей.
В три часа пополудни мы позвонили у ограды сельского домика, над которым развевался трехцветный флаг. С порога какой-то жандарм без кепи пригласил нас войти. Это был здоровый детина с лысеющей головой и носом картошкой, его круглые неподвижные глаза напоминали утиные.
– В чем дело?
Я протянул ему повестку. Он кивнул, вышел из комнаты и позвал бригадира.
Вернувшись, жандарм предложил нам два пыльных стула.
– Мы хотели бы знать... – начал было я.
Он жестом прервал меня, уставился на Жермену и, ожидая появления своего начальства, принялся скручивать сигаретку с помощью какой-то машинки.
Бригадир был молод, с тонким и чистым лицом.
– Мадам, месье...
Он поправил свое кепи, делавшее его похожим на новобранца.
– Вы мадам Кастэн?
Жермена слегка кивнула. Она как-то сжалась, став внимательной и собранной.
Бригадир разглядывал ее. Она так нравилась ему, что он и не думал скрывать свое восхищение.
– Вы нашли его? – спросил я.
– Да.
– Он... мертв?
Парень следил за реакцией Жермены, боясь, что она упадет в обморок. Но она оставалась неподвижной, подняв подбородок и недоверчиво глядя на жандарма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Я собрал инструменты, затолкал их за пояс и, преодолевая отвращение, схватил Кастэна за талию. Я держал его, прижав к себе, откинув голову и стараясь не дышать... Я шел, спотыкаясь и сдерживая стон при каждом шаге, натыкаясь на могилы, скользя по мокрой кладбищенской глине.
Мертвый Кастэн весил не более пятидесяти килограммов, но мне пришлось несладко, пока я тащил его. Добравшись до края кладбища, я прислонил его в стене и приподнял. Он упал по другую сторону стены, и глухой шум от его падения заставил меня замереть от страха.
Затем я сам перелез через стену. Моя лодыжка, должно быть, распухла, и навряд ли я смог бы двигаться в течение нескольких дней, но сейчас это было не важно.
Свою машину я оставил под стеной. Чтобы уложить в нее труп, потребовались новые усилия.
Я сел за руль. По счастью, я повредил левую ногу. Если бы это была правая, я не смог бы тронуться...
12
Надо признаться, что за рулем машины, рядом с этим странным компаньоном, я гордился собой. То, что я сделал, было подвигом, мало кто из мужчин способен на такое.
Я проехал несколько десятков километров, вдыхая свежий воздух, врывающийся через опущенное стекло. Дорога бежала передо мной, белея в свете фар. Ехал я медленно, боясь аварии.
Миновав несколько деревушек, я заглушил мотор. Надо было избавиться от трупа. Часы показывали два часа ночи. Я хотел вернуться в Париж до рассвета, чтобы привести себя в порядок. Я был грязный, мокрый, окровавленный.
Я вышел из машины и осмотрелся. Что делать с этим разлагающимся мертвецом?
Внезапно у меня мелькнула идея. Я опять тронулся и, свернув с автострады налево, поехал проселком. Мое чувство ориентировки подсказывало, что он выходит к железной дороге на Париж.
Действительно, через четыре километра я увидел железнодорожную насыпь и металлический мост. Я свернул на обочину и остановился. Дорога пересекала болотистую долину, поэтому ее и приподняли. Под насыпью рос тростник.
Я вытащил Кастэна из автомобиля и, взвалив его на спину, двинулся к насыпи по болоту. Кое-как я прошел несколько сот метров. Почва становилась все более зыбкой, и я проваливался почти до колен.
Бросив труп у насыпи, я оттащил его за ноги кверху, чтобы создать видимость нечастного случая. Потом вернулся к машине.
Я чувствовал себя совершенно измотанным.
* * *
В пять часов утра я остановился перед домом. По счастью, дверь открывалась автоматически, и не было необходимости будить консьержку.
Постанывая, я поднялся пешком на пятый этаж, вошел к себе и сразу же направился в ванную комнату.
Какое счастье – сбросить одежду и погрузиться в горячую ванну! Моя лодыжка распухла. Она продолжала сильно болеть, но в воде боль понемногу успокоилась. Я яростно намыливался, словно хотел содрать с себя кожу... Затем я облился одеколоном. Это было так здорово – чувствовать себя в безопасности.
Я выиграл эту партию. Никогда никто не узнает, что Кастэн целый месяц провел в гробу одного из своих клиентов.
Я сунул белье в мешок, а костюм повесил возле батареи отопления. Он жалко выглядел, покрытый грязью, порванный.
Затем я взял бутылку и, подпрыгивая на одной ноге, добрался до постели. Проглотив пол-литра рома, я уснул.
* * *
Меня разбудил звонок. Я посмотрел на часы: было одиннадцать. Голова кружилась и гудела, как пасхальные колокола. Когда звонок раздался вновь, я надел халат и пошел открывать.
За дверью стояла Жермена. У нее было посеревшее осунувшееся лицо.
– Ты еще спишь? – удивилась она.
– Да, представь себе, вчера, возвращаясь с вокзала, я оступился и подвернул стопу.
Я показал свою ногу. Лодыжка распухла еще больше, чем утром. И стала багрово-фиолетовой. Жермена испугалась.
– Надо вызвать врача.
Я вспомнил, что забыл спросить ее о результатах поездки в Нант.
– Ну, что?
– Представь себе, мужчина, которого мне показали, на пятнадцать лет моложе Ашилла!
Она довела меня до дивана и пошла к консьержке вызывать доктора.
Когда она вернулась, я протянул к ней руки.
– Мы еще не поцеловались, Жермена!
– Действительно... Но, про правде говоря, я об этом не подумала. Эта поездка показалась мне такой долгой.
* * *
Как и я предполагал, у меня оказался вывих. Мне предстояло лежать в постели больше недели, лодыжку перебинтовали. Эта неделя затворничества показалась мне слишком короткой. Жермена была прекрасной сиделкой, внимательной и доброй. В ее компании время летело незаметно.
Мы строили планы на будущее: решили покинуть Париж и заняться торговлей в каком-нибудь городке на Лазурном берегу. Жермена хотела приобрести книжную лавку. Она любила читать книги, и этот бизнес казался ей поистине аристократическим. Я разделял ее взгляды, видя себя в шикарном магазине среди разноцветной продукции... Но прежде надо было, чтобы останки бедняги Кастэна обнаружили и опознали. После этого мы будем полностью свободны...
Мое желание вскоре осуществилось. На следующей неделе мы получили повестку, приглашающую нас в жандармерию Ноффле.
Я вспомнил, что видел дорожный указатель с названием этого города.
– Ты думаешь, его нашли? – спросила она меня.
– Возможно...
– Что мы должны делать?
– Ехать туда!
И мы поехали.
13
Для поездки в Ноффле я взял автомобиль другой марки, потому что боялся, что кто-нибудь мог запомнить машину, на которой я ехал ночью. Надо было соблюдать осторожность, ведь самые хитроумные комбинации могут лопнуть из-за самых незначительных деталей.
В три часа пополудни мы позвонили у ограды сельского домика, над которым развевался трехцветный флаг. С порога какой-то жандарм без кепи пригласил нас войти. Это был здоровый детина с лысеющей головой и носом картошкой, его круглые неподвижные глаза напоминали утиные.
– В чем дело?
Я протянул ему повестку. Он кивнул, вышел из комнаты и позвал бригадира.
Вернувшись, жандарм предложил нам два пыльных стула.
– Мы хотели бы знать... – начал было я.
Он жестом прервал меня, уставился на Жермену и, ожидая появления своего начальства, принялся скручивать сигаретку с помощью какой-то машинки.
Бригадир был молод, с тонким и чистым лицом.
– Мадам, месье...
Он поправил свое кепи, делавшее его похожим на новобранца.
– Вы мадам Кастэн?
Жермена слегка кивнула. Она как-то сжалась, став внимательной и собранной.
Бригадир разглядывал ее. Она так нравилась ему, что он и не думал скрывать свое восхищение.
– Вы нашли его? – спросил я.
– Да.
– Он... мертв?
Парень следил за реакцией Жермены, боясь, что она упадет в обморок. Но она оставалась неподвижной, подняв подбородок и недоверчиво глядя на жандарма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23