– Короче, ты решил, что я тебе леплю горбатого с моим предложением действовать совместно?
– Ну да. Это выглядело так несерьезно... Я кусаю губу. А ведь я был искренен! Неужели я стал утопистом?
– Что дальше?
– Я раскинул умишком, посоветовался со знающими корешами, и они мне не рекомендовали ждать дождя.
– И ты рассчитывал, что Бержерон даст тебе зонтик?
– Да, в некотором смысле.
– Объясни.
– Я узнал, что у Буальвана был компаньон, ну и подумал, что этот месье мог знать, какая такая опасность грозила его другану. Вот я и пошел к нему.
– И он тебя сразу принял?
– Я ему сказал по телефону, что я старый друг Буальвана и хочу с ним поговорить о Жероме.
– Как прошла беседа?
– Неплохо. Я сыграл ва-банк и все ему выложил, как сейчас вам.
– И как он отреагировал?
– Казался заинтересованным, но не больше.
– Тебе не показалось, что он тебе не поверил?
Альфредо размышляет. Чувствую, он взвешивает все «за» и «против». Наконец он отрицательно качает своей красивой средиземноморской головой.
– Не могу сказать. Он вел себя так, будто верил, но мне кажется, что это он из вежливости.
– А что он сказал потом?
– Стал демонстрировать презрение. Сказал мне что-то вроде «Надеюсь, что полиция не получит этот безумный договор». – «А если получит?» – спросил я. Он встал, чтобы показать, что достаточно на меня насмотрелся. "В таком случае, обратитесь к специалисту, я не адвокат – сказал он мне.
Лично мне реакция Бержерона кажется хорошей.
– А ты его не спросил, знает ли он об опасности, грозившей его компаньону?
– Спросил, конечно.
– Его ответ?
– Постучал себе пальцем по лбу, как будто хотел меня убедить, что Жером был чокнутым, я, между нами говоря, господин комиссар, я начинаю думать, что это, может, и правда. Я уже видал такое: парни, возвращавшиеся из колоний, свихивались.
– В общем, ваша встреча закончилась ничем?
– Верно.
– И как вы расстались?
– Довольно сухо. Мой приход не вызвал у него восторга. Наверное, он перепугался, что я попытаюсь его шантажировать.
Я хлопаю Альфредо по плечу.
– А может, ты туда пошел отчасти и затем, чтобы разнюхать обстановку? Если бы Бержерон не вел себя твердо, ты бы запел ему песенку под названием «Выкладывайте бабки».
Он отвечает уклончиво:
– Любите вы, легавые, придумывать!
Я глубоко убежден, что месье выложил все, что знал.
– Я прикажу перевести тебя в более комфортабельную камеру, – решаю я.
Он мрачнеет.
– Значит, вы оставите меня в тюряге? – А ты чего думал? Что теб отвезут домой на лимузине?
– Если вы меня забираете, я хочу болтуна!
– Завтра. Сейчас поздно, все адвокаты спят.
Я приказываю перевести его на второй этаж, в камеру предварительного заключения. Там по крайней мере есть свет, тепло и нары, чтобы лечь.
– Скажешь, что хочешь на завтрак, – шучу я. – Повара в твоем распоряжении.
Матиа вернулся со снежинками в огненных волосах. Кажется странным, что снег не тает на них сразу.
– Поганая погодка, – ворчит он. – Внезапно потеплело и начал валить снег.
– Как Пакретт?
– Ничего. В больнице он пришел в себя, и я получил от него первые показания.
Матиа стряхивает снег, снимает пальто и достает из кармана блокнот на спирали.
Он пробегает по записям своим орлиным взглядом.
– Вот. Пакрегг следил за той машиной из своей. Неожиданно он заметил вышедшую из кустов фигуру. Он абсолютно уверен: машины у убийцы не было, если только он не оставил ее в другом месте.
Я перебиваю Матиа:
– Ты его спросил, не заметил ли он, что перед появлением убийцы по аллее проехала машина?
– Да. Он ответил, что в том районе ездит много проституток, снимающих в Лесу клиентов. В это время их охота в самом разгаре. Но ничего особенного он не заметил.
– Продолжай.
– Человек, которого он увидел, подошел к «203-й» и заглянул внутрь. Потом отошел, и Пакретт решил, что он ушел совсем. Но через несколько секунд тот человек вернулся, посмотрел по сторонам, потом резко распахнул дверцу и нагнулся внутрь машины, хотя и не сел в нее.
Матиа хорошо рассказывает. Спорю, в школе он писал сочинения на «отлично».
– Очень увлекательно. Дальше?
– Тогда Пакретт вмешался. Но он не взял свой револьвер, потому что, как утверждает...
– Знаю, – перебиваю я. – Я отругал его из-за этого. Продолжай.
– Человек не слышал, как Пакретт подошел. Он почти лежал на девице и душил ее. Кажется, Пакретту было очень трудно заставить его разжать пальцы. Тот был как одержимый. Вдруг убийца распрямился и повернулся к Пакретту.
Инспектор уверяет, что он даже испугался выражения его лица.
– Слава богу! – восклицаю я. – Наконец-то хоть кто-то увидел его вблизи. Его описание?
– Сию секунду, господин комиссар. Я записал его отдельно. Полагаю, что...
– Правильно, распространи его по всем службам. Завтра же полицейский художник отправится в больницу к Пакретту и нарисует с его слов портрет-робот. Слушаю тебя.
– Среднего роста...
– Неважное начало.
Он продолжает безликим, как у судебного исполнителя, голосом:
– Жгучий брюнет, темные глаза. Немного нависающие веки. Много золотых зубов. Одет в довольно легкое пальто.
Порывшись в своем кармане, Матиа что-то кладет на мой стол. Это бежевая с сероватыми переливами пуговица.
– Во время борьбы он оторвал у напавшего эту пуговицу. Дежурный врач нашел ее в сжатой руке Пакретта. Бедняга так и не выпустил ее!
– Чудесно, – уверяю я. – Случай действительно удивительный, Матиа. Несколько недель все полицейские Франции и Наварры ищут маньяка, принимают масштабные меры для его поимки. И вдруг, когда мы ставим капкан совсем на другого зверя, этот хищник попадает в него!
– Да, любопытно.
– Как шла драка?
– О, все закончилось быстро. Пакретт отличный стрелок, но в рукопашной ни на что не годится. Преступник нокаутировал его ударом головой в живот, потом схватил за волосы и несколько раз стукнул головой о дверцу, чтобы добить. Потом, несомненно для того, чтобы тревога не поднялась слишком рано, оттащил в кусты, где вы его нашли.
Я не могу удержаться от улыбки. При нашей профессии становишься циничным, особенно после столь богатого на сильные эмоции и подлянки дня.
– Бедный Пакретт! Он сильно пострадал?
– Врач считает, что у него сломан нос, но без рентгена точно сказать не может.
– Ладно, подождем результатов рентгена. Думаю, мы можем отправляться спать. Я снимаю трубку телефона:
– От Берюрье новости есть?
– Никаких, господин комиссар. Он, наверное, уехал на поезде.
– Это возможно, спасибо. Если он даст о себе знать, звоните мне домой.
– Понял.
Я кладу трубку.
– Пойдем выпьем по последнему за день, – предлагаю я Матиа. – Я так долго работал языком, что сейчас просто дохну от жажды.
Глава 9
– Ваше здоровье, – говорит Матиа, поднимая свой стакан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25