— Я еще не женат, но скоро это произойдет. Осталось только все оформить. Но все равно, она мне как законная жена. И послушайте, Барбара, нам надо увидеться. Надо прояснить...
— Я знаю, дорогой. Я тоже хочу видеть тебя. Ты можешь сегодня?
— В котором часу?
— В три. — Где?
— В бунгало.
— В каком бунгало?
— В нашем, дорогой. Но что с тобой? Почему ты говоришь со мной на «вы» и вообще?..
— Именно поэтому я и хочу видеть вас, Барбара. Я потерял память.
— О, как?!
— Я не помню ничего, что происходило со мной в течение трех недель. Меня очень сильно ударили по голове.
— Я знаю, дорогой. Сейчас пока ничего объяснить не могу. Но ты разве забыл наше прелестное бунгало?
— Да. Мне очень жаль. Скажите, как мне добраться туда.
— Это находится рядом с автострадой Шалон. Увидишь там указатель на север по направлению к Дрансу. Поедешь по этому шоссе до первого поворота налево. Там дорога...
Я быстро записывал.
— Ее называют «Дорогой влюбленных». Очаровательно, правда, дорогой? Бунгало находится через двести метров по левой стороне. Там оно единственное, поэтому ты его сразу увидишь. На нем такая прелестная табличка — «Монрепо».
— Хорошо. Бунгало «Монрепо». Это просто запоминается.
— Я мечтаю скорее увидеть тебя и снова оказаться в твоих объятиях. Думаю, что из-за своей амнезии ты не забыл свои страстные вспышки любви? Постараюсь приехать пораньше, но если первым приедешь ты, то дверь не заперта, как обычно. Жди меня в спальне. Поторопись, жизнь моя.
— Я буду очень скоро, обещаю.
Когда я повесил трубку, то почувствовал, что вспотел. Через полуоткрытую дверь просунулся Феликс.
— Фромбел собирается уходить. Он бы хотел увидеть тебя.
— Скажи ему, пусть зайдет.
Гастон Фромбел был наш коммерческий директор. Прекрасный работник, но его хобби была криминалистика, и я заранее почувствовал отвращение от предстоящего разговора с ним.
С пылающим от возбуждения лицом он осведомился о моем здоровье и, казалось, остался удовлетворен моим ответом. Затем он перешел на менторский тон:
— Феликс сказал мне, что вас ударили и бросили умирать в каком-то заброшенном дворе Денфера. Мне кажется, что вы стали жертвой шайки беглых преступников. Вы, конечно, поставили в известность полицию?
— Нет, я этого не делал.
Он посмотрел на меня с негодованием.
— Но это же ваш долг.
— Я хочу немного подождать, посмотрю, может быть, ко мне вернется память. Мне сейчас пока ничего не известно, о чем бы я мог рассказать господам из полиции.
— Оставьте его, Гастон. Займитесь лучше продажей несгораемых шкафов.
— Но я уверен, что смогу вам помочь, Лефранж. Я достаточно хорошо знаю криминалистику, чтобы игнорировать все это. У меня есть некоторые соображения по этому поводу.
— У меня тоже. Я скоро найду ключ ко всему этому делу. Поэтому, Гастон, успокойтесь, и не надо вам во всем этом копаться.
Я попытался отделаться от него. Сделал вид, что погрузился в чтение текущей корреспонденции, но никак не мог сосредоточиться. Кто эта Барбара? Узнаю ли я ее? Поможет ли встреча с ней пролить свет на то, где я был эти три недели?
Я покинул свой кабинет. В приемной сидела Лина Ламберт, секретарша Феликса, и мне пришлось повторить ей свою историю. Лина, красивая канадка с черными волосами и с темными глазами, слушала меня с открытым ртом.
Феликс с большим старанием выбрал ее для себя из группы кандидаток. Она хорошо и быстро работала весь день. То, что было вечером, оставалось их личным делом. Феликс был убежденным холостяком, а Лина ожидала развода от своего мужа из Канады.
У выхода я натолкнулся на Фауста Женлиса, худого субъекта с лицом бронзового цвета, впалыми щеками и агрессивным взглядом. Он ходил взад и вперед, как бы сторожа Норму. Увидев меня, он поморщился.
— Поздравляю, Фауст. Только что Норма посвятила меня в ваши планы. Эта девушка прекрасна во всех отношениях. Я уверен, что она с вами будет счастлива.
— Спасибо. Мы будем полностью счастливы, если нас оставят в покое.
Если это намек, то мне было все равно. Моя совесть чиста, ему меня не в чем было упрекнуть. Но Фауст Женлис раздражал меня. Что-то было в нем лживое, скользкое.
Я простился с ним, помахав рукой. Проглотив несколько бутербродов и с удовольствием выпив две чашки кофе, я быстро поехал в центр, а потом повернул на автостраду Шалон.
Барбара, казалось, была очень заинтересована в том, чтобы пригласить меня в бунгало. А вдруг там ловушка? Неожиданно возник плакат, указывающий, что дорога ведет к Дрансу. Показалась «Дорога влюбленных».
Я быстро вышел из своей «симки». Так как я очень спешил, то дверцу машины не запер, но ключ от зажигания прихватил с собой. «Маузер» лежал в кармане моего элегантного пальто. Если это ловушка, я не хочу попасть в нее, как бабочка в сачок.
Справа от себя я увидел бунгало «Монрепо». Эта развалюха никак не могла быть гнездышком влюбленных: на крыше кое-где не хватало черепицы, часть окон была разбита, сад запущен и напоминал джунгли. Калитка скорбно заскрипела, когда я открыл ее.
По расшатанным ступеням я поднялся на террасу. Ничего не произошло. Я припал ухом к двери, прислушался и осторожно взялся за ручку. Дверь была не заперта. Я резко отворил ее и прыгнул внутрь. Осмотрелся вокруг.
Никого не было. Мое сердце учащенно билось, и я слышал его удары.
— Есть тут кто-нибудь?
Ни ответа, ни шороха. Справа я увидел дверь в какую-то комнату, слева была спальня. Лестница в глубине помещения вела на второй этаж. Я заглянул в спальню. Там лежал надувной матрац весь в пыли. Если Барбара и испытала на себе мой неутомимый темперамент, то это происходило явно не здесь.
В другой комнате стояло старое бюро. За лестницей находилась пустая кухня. Ее пол был застелен драным линолеумом, кругом свисала паутина. Я открыл краны. Вода была отключена. Следующая дверь оказалась закрыта изнутри. Через целые стекла я увидел неухоженный сад.
Ступени скрипели под моими ногами, когда я с «маузером» наготове поднимался по лестнице. Наверху обнаружились две пустые комнаты, одна со стенным шкафом, абсолютно пустым, затем — маленькая ванная и опять много-много паутины. Все было в пыли, плесени, царили темнота и полное запустение.
«Наше бунгало», — сказала мне Барбара. Кстати, а где же Барбара? Ведь уже без десяти три.
Я спустился в спальню. На одном столике валялись свежие журналы, а на другом пластинки. На обложке одной из пластинок я прочитал название «В первый раз...».
Я повернул рукоятку электрического радиатора и сел в кресло так, чтобы видеть из окна шоссе, и стал ждать. Вокруг царила полная тишина. До трех часов оставалось две минуты.
Слышно было только тиканье часов, поскрипывал паркет, да тихонько шуршал жук-древоточец. Я стал замерзать. Тут я понял, что радиатор не работает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22