Хорошо-хорошо, сегодня он пригласит юриста, чтобы тот просмотрел бумаги. Знаем мы все эти “вооружения”! Еще и министр на два часа вызвал!
— Остынет! — снова закричала с кухни жена.
— Иду-иду! — Александр Антонович вспомнил, что должен отдать Оленьке факс из Сеула. Взамен мистера Чанга, внезапно выехавшего из страны по болезни отца, корейцы обещали прислать другого стажера.
Александр Антонович появился на кухне в тренировочных штанах и майке. Хлопнул в ладоши.
— Подать сюда Маргариту Сергеевну в жареном виде!
— Олух, хоть и ректор, — засмеялась жена, потрепав его по волосам. — Вместо Маргариты Сергеевны биточки с маргеланской редькой.
— Э, не-не! — замотал головой Александр Антонович. — От нее будет отрыжка неблагородная, а мне сегодня целый день с людьми общаться. Изволь что-нибудь мягонькое.
— Сашуль, ты же любишь такое! Редечка нежная, со сметанкой, просто во рту тает.
— Ну ладно, — сдался Александр Антонович, — только чуть-чуть.
Ректорская “Волга” с шофером поджидала Александра Антоновича у подъезда.
— Доброе утро, Александр Антонович, — приветливо улыбнулся водитель, распахивая дверцу перед ректором.
— Доброе, Миша, — кивнул Александр Антонович и посмотрелся в зеркало, поправил дорогой галстук. — Как я сегодня, ничего?
— Очень даже ничего, — одобрительно заметил Миша, отъезжая от тротуара.
— Вот-вот, мне и надо быть ничего, потому как начальство это очень любит, — усмехнулся ректор.
— Эт… точно, — поддакнул шофер. Он, ловко лавируя между припаркованных машин, проехал по дворам и выскочил на гудящий, как потревоженный улей, Ленинский.
Неожиданно под капотом что-то громко застучало. Миша обозначил сигнал поворота, причалил к тротуару и растерянно посмотрел на Александра Антоновича. Ректор глядел на водителя недобро.
— Что за дела?
— Александр Антонович, недоразумение какое-то. Механики только позавчера смотрели. Вы сказали…
— Что я сказал? — раздраженно перебил Александр Антонович. — Что мне придется мотаться по городу и области и машина должна работать как часы, это я сказал? Все это иначе как вредительством и назвать нельзя! Почему вы лично не проверили машину? — Александр Антонович, сторонник демократичных, “тыкающих” отношений с подчиненными, всегда переходил на “вы”, когда начинал серьезно злиться.
Миша кивнул, низко опустив голову.
— Немедленно устранить неполадку! — приказал Александр Антонович.
Миша пулей выскочил из машины, поднял капот, стал рыться во внутренностях “Волги”. Ректор включил приемник и стал слушать последние известия.
Время шло. “Волга” не чинилась. Александр Антонович посмотрел на часы, выбрался из машины, наклонился к водителю.
— Ну, что там у тебя? Долго еще?
Миша поднял на ректора испуганные глаза. — Ничего не понимаю — мотор надо перебирать!
— Ну вот что: ты, когда починишься и в гараж приедешь, передай своим механикам, что они уволены с позавчерашнего числа, когда они под водку ректорскую машину чинить пытались. Понял? А тебе последнее китайское предупреждение, и никаких премий в этом квартале! — ректор шагнул на тротуар.
— Александр Антонович, может, вам по”сотке” запасную машину вызвать? — пролепетал испуганный водитель.
— Я людей от работы отрывать не буду, — строго произнес Александр Антонович. — А ты работай-работай, не отвлекайся, и он быстро зашагал по направлению к метро.
Час пик был в самом разгаре, и народу было — не протолкнуться. Александр Антонович, предусмотрительно переложив бумажник и сотовый телефон во внутренние карманы, ринулся в толпу. Людской поток подхватил его, понес. Его втянуло в самую гущу. Пробка перед эскалатором росла. Люди едва двигались, мелко перебирали ногами, покачиваясь из стороны в сторону. Про себя Александр Антонович ругался матом, кляня шофера, механиков, начальника гаража и вообще всех, кого только смог вспомнить. Вдруг ректор почувствовал легкий укол в левом боку, будто кто-то проткнул его пальто и пиджак тонкой иглой. Он дернул боком и обернулся. Сзади семенила симпатичная, ярко накрашенная блондинка. Она виновато улыбнулась ему: что поделаешь — тесновато! Ректор подумал, что лицо девушки чем-то ему знакомо. Наверное, какая-нибудь из их бывших студенток. Наконец-то он шагнул на эскалатор, и девица вылетела у него из головы.
Александр Антонович встрепенулся: на соседнем эскалаторе, который поднимался вверх, стоял господин Бадаев собственной персоной. На нем был утепленный плащ, на голове фетровая шляпа. Увидев Александра Антоновича, он заулыбался, приподнял шляпу.
— Добрый день! Как ваше здоровье? Как Маргарита Сергеевна? — спросил он, проплывая вверх.
— Спасибо, все, слава богу, ничего! — растерянно пробормотал ректор.
Бадаев еще раз приподнял шляпу и отвернулся. Александр Антонович растерянно смотрел ему вслед. Как же так?! Ведь это тот самый человек, который стал виновником всех последних университетских бед! Вот он, в каких-нибудь десяти шагах от него! Он внедрил на экспериментальную базу девицу, он украл государственные секреты на сумму, которой хватило бы, чтобы обеспечить университет всем необходимым на год вперед! Надо закричать караул!, позвать милицию… Александр Антонович опомнился. Ведь Лину, представив своей племянницей, внедрял он, а не Бадаев. Бадаев вообще все это время стоял в стороне, прикидываясь “эфэсбэшником”, слугой закона, иногда приподнимая шляпу, вот как сейчас. И хватать-то надо не его, а уважаемого Александра Антоновича, ректора технического университета.
От нахлынувших мыслей Александру Антоновичу стало душно. Он ослабил галстук, расстегнул верхнюю пуговицу на рубахе. Это не помогло. Ноги сделались ватными. Люди перед глазами зашатались, как пьяные, “поплыли”, теряя очертания, норовя перевернуться на бок. Прежде чем потерять сознание, Александр Антонович успел подумать о договоре с “Росвооружением” и приеме у министра. Падая, он отрыгнул маргеланской редькой. “Ой, как неприлично, люди смотрят!”— и напоследок вспомнил, где он впервые увидел прелестную блондинку.
Над Александром Антоновичем склонился народ.
— Мужчине плохо! Врача! Врача! Кто-нибудь, вызовите “Скорую помощь”!
В ректорском кабинете было полно народу. Проректора и начальники служб сидели, стояли, расхаживали из угла в угол, разговаривали, шептались друг с другом — в общем, маялись. Александр Антонович опаздывал на совещание уже на двадцать пять минут. Все про себя поминали заезженную фразу: “Начальство не опаздывает, оно задерживается”, но, на самом деле, все это уже было неприлично — Калерий Самсонович никогда себе такого не позволял!
Ольга Геннадьевна Игонина нервно теребила ручку, откручивая и закручивая колпачок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
— Остынет! — снова закричала с кухни жена.
— Иду-иду! — Александр Антонович вспомнил, что должен отдать Оленьке факс из Сеула. Взамен мистера Чанга, внезапно выехавшего из страны по болезни отца, корейцы обещали прислать другого стажера.
Александр Антонович появился на кухне в тренировочных штанах и майке. Хлопнул в ладоши.
— Подать сюда Маргариту Сергеевну в жареном виде!
— Олух, хоть и ректор, — засмеялась жена, потрепав его по волосам. — Вместо Маргариты Сергеевны биточки с маргеланской редькой.
— Э, не-не! — замотал головой Александр Антонович. — От нее будет отрыжка неблагородная, а мне сегодня целый день с людьми общаться. Изволь что-нибудь мягонькое.
— Сашуль, ты же любишь такое! Редечка нежная, со сметанкой, просто во рту тает.
— Ну ладно, — сдался Александр Антонович, — только чуть-чуть.
Ректорская “Волга” с шофером поджидала Александра Антоновича у подъезда.
— Доброе утро, Александр Антонович, — приветливо улыбнулся водитель, распахивая дверцу перед ректором.
— Доброе, Миша, — кивнул Александр Антонович и посмотрелся в зеркало, поправил дорогой галстук. — Как я сегодня, ничего?
— Очень даже ничего, — одобрительно заметил Миша, отъезжая от тротуара.
— Вот-вот, мне и надо быть ничего, потому как начальство это очень любит, — усмехнулся ректор.
— Эт… точно, — поддакнул шофер. Он, ловко лавируя между припаркованных машин, проехал по дворам и выскочил на гудящий, как потревоженный улей, Ленинский.
Неожиданно под капотом что-то громко застучало. Миша обозначил сигнал поворота, причалил к тротуару и растерянно посмотрел на Александра Антоновича. Ректор глядел на водителя недобро.
— Что за дела?
— Александр Антонович, недоразумение какое-то. Механики только позавчера смотрели. Вы сказали…
— Что я сказал? — раздраженно перебил Александр Антонович. — Что мне придется мотаться по городу и области и машина должна работать как часы, это я сказал? Все это иначе как вредительством и назвать нельзя! Почему вы лично не проверили машину? — Александр Антонович, сторонник демократичных, “тыкающих” отношений с подчиненными, всегда переходил на “вы”, когда начинал серьезно злиться.
Миша кивнул, низко опустив голову.
— Немедленно устранить неполадку! — приказал Александр Антонович.
Миша пулей выскочил из машины, поднял капот, стал рыться во внутренностях “Волги”. Ректор включил приемник и стал слушать последние известия.
Время шло. “Волга” не чинилась. Александр Антонович посмотрел на часы, выбрался из машины, наклонился к водителю.
— Ну, что там у тебя? Долго еще?
Миша поднял на ректора испуганные глаза. — Ничего не понимаю — мотор надо перебирать!
— Ну вот что: ты, когда починишься и в гараж приедешь, передай своим механикам, что они уволены с позавчерашнего числа, когда они под водку ректорскую машину чинить пытались. Понял? А тебе последнее китайское предупреждение, и никаких премий в этом квартале! — ректор шагнул на тротуар.
— Александр Антонович, может, вам по”сотке” запасную машину вызвать? — пролепетал испуганный водитель.
— Я людей от работы отрывать не буду, — строго произнес Александр Антонович. — А ты работай-работай, не отвлекайся, и он быстро зашагал по направлению к метро.
Час пик был в самом разгаре, и народу было — не протолкнуться. Александр Антонович, предусмотрительно переложив бумажник и сотовый телефон во внутренние карманы, ринулся в толпу. Людской поток подхватил его, понес. Его втянуло в самую гущу. Пробка перед эскалатором росла. Люди едва двигались, мелко перебирали ногами, покачиваясь из стороны в сторону. Про себя Александр Антонович ругался матом, кляня шофера, механиков, начальника гаража и вообще всех, кого только смог вспомнить. Вдруг ректор почувствовал легкий укол в левом боку, будто кто-то проткнул его пальто и пиджак тонкой иглой. Он дернул боком и обернулся. Сзади семенила симпатичная, ярко накрашенная блондинка. Она виновато улыбнулась ему: что поделаешь — тесновато! Ректор подумал, что лицо девушки чем-то ему знакомо. Наверное, какая-нибудь из их бывших студенток. Наконец-то он шагнул на эскалатор, и девица вылетела у него из головы.
Александр Антонович встрепенулся: на соседнем эскалаторе, который поднимался вверх, стоял господин Бадаев собственной персоной. На нем был утепленный плащ, на голове фетровая шляпа. Увидев Александра Антоновича, он заулыбался, приподнял шляпу.
— Добрый день! Как ваше здоровье? Как Маргарита Сергеевна? — спросил он, проплывая вверх.
— Спасибо, все, слава богу, ничего! — растерянно пробормотал ректор.
Бадаев еще раз приподнял шляпу и отвернулся. Александр Антонович растерянно смотрел ему вслед. Как же так?! Ведь это тот самый человек, который стал виновником всех последних университетских бед! Вот он, в каких-нибудь десяти шагах от него! Он внедрил на экспериментальную базу девицу, он украл государственные секреты на сумму, которой хватило бы, чтобы обеспечить университет всем необходимым на год вперед! Надо закричать караул!, позвать милицию… Александр Антонович опомнился. Ведь Лину, представив своей племянницей, внедрял он, а не Бадаев. Бадаев вообще все это время стоял в стороне, прикидываясь “эфэсбэшником”, слугой закона, иногда приподнимая шляпу, вот как сейчас. И хватать-то надо не его, а уважаемого Александра Антоновича, ректора технического университета.
От нахлынувших мыслей Александру Антоновичу стало душно. Он ослабил галстук, расстегнул верхнюю пуговицу на рубахе. Это не помогло. Ноги сделались ватными. Люди перед глазами зашатались, как пьяные, “поплыли”, теряя очертания, норовя перевернуться на бок. Прежде чем потерять сознание, Александр Антонович успел подумать о договоре с “Росвооружением” и приеме у министра. Падая, он отрыгнул маргеланской редькой. “Ой, как неприлично, люди смотрят!”— и напоследок вспомнил, где он впервые увидел прелестную блондинку.
Над Александром Антоновичем склонился народ.
— Мужчине плохо! Врача! Врача! Кто-нибудь, вызовите “Скорую помощь”!
В ректорском кабинете было полно народу. Проректора и начальники служб сидели, стояли, расхаживали из угла в угол, разговаривали, шептались друг с другом — в общем, маялись. Александр Антонович опаздывал на совещание уже на двадцать пять минут. Все про себя поминали заезженную фразу: “Начальство не опаздывает, оно задерживается”, но, на самом деле, все это уже было неприлично — Калерий Самсонович никогда себе такого не позволял!
Ольга Геннадьевна Игонина нервно теребила ручку, откручивая и закручивая колпачок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76