Родители чуть ли не на коленях умоляли.
Был девятый час. Митя в деканате занимался с длинноволосым рыжим парнем по имени Иван. Родители паренька были “крутыми” и платили хорошо. Но сам Иванушка бы самым что ни есть настоящим “пеньком”, ленивым, невнимательным и безалаберным. Мало того, что он сегодня опоздал на занятие почти на полчаса, пришел с пивным запахом изо рта, так еще умудрился не сделать ни одного упражнения из домашнего задания! Митя на него рассердился и как следует отчитал, но делать нечего — надо было отрабатывать заплаченные еще на прошлой неделе пятьдесят долларов.
— Ну, Ванечка, раз не выполнил “домашку”, давай сейчас сделаем. Тридцатое упражнение. На приставки “при” и “пре”. Правило помнишь? Бери карандаш и прямо в учебнике вставляй пропущенные буквы. Здесь у нас что, “при” или “пре”. Соображай. Значение приближения, присоединения, — стал подсказывать Митя.
Ванечка грыз карандаш, не желая ничего соображать.
— Ладно, попробуй самостоятельно сделать. Третье занятие над этим правилом сидим, — Митя опять начал сердиться. — Я пока пойду покурю.
Митя вышел в коридор, потянулся, разминая затекшие за день мышцы. Во работка, врагу не пожелаешь: в девять пришел, а в восемь еще не ушел! Он направился к закутку около мужского туалета. Без охоты выкурил сигарету. Захотелось по малой нужде. В туалете было темно. Митя не стал зажигать свет, зашел в кабинку, расстегнул брюки. Он услышал шорох, но оглянуться не успел — что-то острое впилось ему в горло, стало сдавливать шею. “Удавка!”— промелькнуло в голове. Он попытался вывернуться, не тут-то было. Захрипел надсадно. Понимая, что сейчас задохнется и умрет, двинул ногой что было силы назад, целясь в подколенную чашечку, как в свое время учили в секции по самообороне. Видимо, попал. Раздался болезненный всхлип, удавка ослабла. Митя мгновенно развернулся лицом к противнику, одновременно выхватывая из специально пришитого к пиджаку кармана пистолет. Пистолет у него всегда был взведен. Нужно было только снять с предохранителя. Брюки съехали вниз. “Только не споткнуться!” Митя увидел перекошенное болью лицо инфернального мужика, который все еще пытался затянуть удавку, щелкнул собачкой и трижды выстрелил в упор, оглохнув от выстрелов. Удавка ослабла. Мужик кулем повалился на кафельный пол. Митя опустился рядом с ним, хватая ртом воздух. Опомнился, отодвинулся от мужика подальше, поднялся, держась за стену, надел брюки, снял с шеи шнурок. Он включил свет в умывалке, с ужасом увидел вздувшийся на шее кровавый рубец. Сунул голову под кран с холодной водой. Шатаясь, вышел из умывалки. Коридор был пуст. Он заглянул в аудиторию рядом с туалетом — никого. Зашел в женский — пусто. Пожалуй, Ванечка мог не услышать выстрелов — деканат был довольно далеко, и металлическая дверь была плотно закрыта. Он вспомнил о пистолете, вернулся в туалет, осторожно перешагнув через расплывающуюся рядом с мужиком темную лужу, подобрал оружие, сунул назад в карман пиджака. Лихорадочно соображал, как быть дальше. Вдруг в сознании всплыла фраза из какого-то детективного сериала: “Нет тела, нет и дела.” Нужно было выпроводить “пенька”. Для того, чтобы скрыть рубец, он поднял ворот рубашки, закрыл шею. Вошел в деканат, намеренно тяжело дыша.
Ванечка трудился над упражнением, грызя дорогую ручку. Он поднял глаза.
— Что с вами, Дмитрий Алексеевич?
— Это… — Митя опустился на стул. — Сердце прихватило. Ты это… иди домой сейчас. Домашнее задание то же остается.
— Может быть, “Скорую” вызвать? — участливо спросил парень.
— Нет-нет, это бывает, это ничего страшного. У меня валидол есть и нитроглицерин. Все есть. Ты иди. Маме только не говори, не пугай.
— Ладно, — кивнул Ванечка., собирая в рюкзак учебники и тетрадки.
— А послезавтра, как обычно, только не опаздывай. Хорошо? — сказал Митя.
— Дмитрий Алексеевич, вы смотрите, берегите себя! Нельзя же столько работать! — сказал Ванечка на прощание.
— Нельзя, — согласился Митя. Он с ужасом подумал о том, что парень сейчас может зайти в туалет и все увидеть. Выглянул в коридор. Ванечка направлялся в другую сторону. Митя с облегчением вздохнул, отнял руку от шеи.
Он оглядел себя, брюки были в крови, но на темной ткани она была не заметна. Быстро собрал свои вещи. Вернулся в туалет. Открыл окно. Выглянул. В университетском дворе было пусто. Второй этаж, это ничего, не должно быть слышно. Он подумал, что сейчас, переваливая мужика через подоконник, отвозится с ног до головы сам, испачкает подоконник и раму. Митя вернулся в деканат за ведром и тряпкой. В умывалке разделся до пояса. Налил теплой воды. Подхватил мужика под мышки, пытаясь положить животом на подоконник. Мужик оказался тяжелее, чем он ожидал. Ему в голову пришла идиотская мысль, что одному ему не справиться, зря он отпустил Ванечку, надо было попросить помочь. Опомнившись, Митя отругал себя. Наконец, с третьей попытки ему удалось сбросить мужика во двор. Труп тихо плюхнулся на сухой асфальт. Теперь Митя включил в туалете свет и принялся ожесточенно драить подоконник, раму, кафель, ребра радиатора под окном. Работал быстро, делал все, как автомат, боясь, что пока он тут возится, мужика во дворе найдут. Часто менял воду в ведре. Наконец, все следы были смыты. Он еще раз внимательно оглядел туалет, поднял с пола шнурок, которым его пытались удавить, сунул его в карман и выключил свет. Тщательно умылся сам. Кровь под ногтями все-таки осталась. Оделся, забрал из деканата сумку, все закрыл. Чтобы не было видно рубца, шею обмотал легким шарфом.
На вахте сидела знакомая вахтерша.
— Здрасьте, Дмитрий Алексеевич, — заулыбалась она ему. — Что-то поздно сегодня. Лица на вас нет.
— Перед сессией всегда работы много, — сказал Митя севшим голосом.
— А мой внук-то хорошо учится. Пятерочник, — похвасталась вахтерша.
— Ну что ж, флаг ему в руки! — сказал Митя, сдавая ключ на вахту. Когда расписывался, поджал пальцы, чтобы не было видно грязных ногтей.
Он подогнал машину к трупу. Вынул из багажника большой кусок полиэтилена, застелил им заднее сиденье. Собравшись с последними силами, втащил мужика в машину, захлопнул дверцу.
“Пожалуйста, будь внимательным, соблюдай все правила дорожного движения, не идиотничай,”— как маленького, уговаривал себя Митя, выезжая с университетского двора.
Он вспомнил, что на Дмитровке недавно вырыли котлован, собирались строить то ли мост, то ли еще что-то. Он поехал туда. “Товарищи милиционеры, пожалуйста, не надо меня останавливать! Я же ответственный автолюбитель,”— шептал Митя, завидя очередного гаишника с жезлом. Его не остановили.
Возле котлована было темно и пусто. Митя съехал с трассы на обочину. Не рискуя сразу вытащить труп из машины, огляделся, отдышался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
Был девятый час. Митя в деканате занимался с длинноволосым рыжим парнем по имени Иван. Родители паренька были “крутыми” и платили хорошо. Но сам Иванушка бы самым что ни есть настоящим “пеньком”, ленивым, невнимательным и безалаберным. Мало того, что он сегодня опоздал на занятие почти на полчаса, пришел с пивным запахом изо рта, так еще умудрился не сделать ни одного упражнения из домашнего задания! Митя на него рассердился и как следует отчитал, но делать нечего — надо было отрабатывать заплаченные еще на прошлой неделе пятьдесят долларов.
— Ну, Ванечка, раз не выполнил “домашку”, давай сейчас сделаем. Тридцатое упражнение. На приставки “при” и “пре”. Правило помнишь? Бери карандаш и прямо в учебнике вставляй пропущенные буквы. Здесь у нас что, “при” или “пре”. Соображай. Значение приближения, присоединения, — стал подсказывать Митя.
Ванечка грыз карандаш, не желая ничего соображать.
— Ладно, попробуй самостоятельно сделать. Третье занятие над этим правилом сидим, — Митя опять начал сердиться. — Я пока пойду покурю.
Митя вышел в коридор, потянулся, разминая затекшие за день мышцы. Во работка, врагу не пожелаешь: в девять пришел, а в восемь еще не ушел! Он направился к закутку около мужского туалета. Без охоты выкурил сигарету. Захотелось по малой нужде. В туалете было темно. Митя не стал зажигать свет, зашел в кабинку, расстегнул брюки. Он услышал шорох, но оглянуться не успел — что-то острое впилось ему в горло, стало сдавливать шею. “Удавка!”— промелькнуло в голове. Он попытался вывернуться, не тут-то было. Захрипел надсадно. Понимая, что сейчас задохнется и умрет, двинул ногой что было силы назад, целясь в подколенную чашечку, как в свое время учили в секции по самообороне. Видимо, попал. Раздался болезненный всхлип, удавка ослабла. Митя мгновенно развернулся лицом к противнику, одновременно выхватывая из специально пришитого к пиджаку кармана пистолет. Пистолет у него всегда был взведен. Нужно было только снять с предохранителя. Брюки съехали вниз. “Только не споткнуться!” Митя увидел перекошенное болью лицо инфернального мужика, который все еще пытался затянуть удавку, щелкнул собачкой и трижды выстрелил в упор, оглохнув от выстрелов. Удавка ослабла. Мужик кулем повалился на кафельный пол. Митя опустился рядом с ним, хватая ртом воздух. Опомнился, отодвинулся от мужика подальше, поднялся, держась за стену, надел брюки, снял с шеи шнурок. Он включил свет в умывалке, с ужасом увидел вздувшийся на шее кровавый рубец. Сунул голову под кран с холодной водой. Шатаясь, вышел из умывалки. Коридор был пуст. Он заглянул в аудиторию рядом с туалетом — никого. Зашел в женский — пусто. Пожалуй, Ванечка мог не услышать выстрелов — деканат был довольно далеко, и металлическая дверь была плотно закрыта. Он вспомнил о пистолете, вернулся в туалет, осторожно перешагнув через расплывающуюся рядом с мужиком темную лужу, подобрал оружие, сунул назад в карман пиджака. Лихорадочно соображал, как быть дальше. Вдруг в сознании всплыла фраза из какого-то детективного сериала: “Нет тела, нет и дела.” Нужно было выпроводить “пенька”. Для того, чтобы скрыть рубец, он поднял ворот рубашки, закрыл шею. Вошел в деканат, намеренно тяжело дыша.
Ванечка трудился над упражнением, грызя дорогую ручку. Он поднял глаза.
— Что с вами, Дмитрий Алексеевич?
— Это… — Митя опустился на стул. — Сердце прихватило. Ты это… иди домой сейчас. Домашнее задание то же остается.
— Может быть, “Скорую” вызвать? — участливо спросил парень.
— Нет-нет, это бывает, это ничего страшного. У меня валидол есть и нитроглицерин. Все есть. Ты иди. Маме только не говори, не пугай.
— Ладно, — кивнул Ванечка., собирая в рюкзак учебники и тетрадки.
— А послезавтра, как обычно, только не опаздывай. Хорошо? — сказал Митя.
— Дмитрий Алексеевич, вы смотрите, берегите себя! Нельзя же столько работать! — сказал Ванечка на прощание.
— Нельзя, — согласился Митя. Он с ужасом подумал о том, что парень сейчас может зайти в туалет и все увидеть. Выглянул в коридор. Ванечка направлялся в другую сторону. Митя с облегчением вздохнул, отнял руку от шеи.
Он оглядел себя, брюки были в крови, но на темной ткани она была не заметна. Быстро собрал свои вещи. Вернулся в туалет. Открыл окно. Выглянул. В университетском дворе было пусто. Второй этаж, это ничего, не должно быть слышно. Он подумал, что сейчас, переваливая мужика через подоконник, отвозится с ног до головы сам, испачкает подоконник и раму. Митя вернулся в деканат за ведром и тряпкой. В умывалке разделся до пояса. Налил теплой воды. Подхватил мужика под мышки, пытаясь положить животом на подоконник. Мужик оказался тяжелее, чем он ожидал. Ему в голову пришла идиотская мысль, что одному ему не справиться, зря он отпустил Ванечку, надо было попросить помочь. Опомнившись, Митя отругал себя. Наконец, с третьей попытки ему удалось сбросить мужика во двор. Труп тихо плюхнулся на сухой асфальт. Теперь Митя включил в туалете свет и принялся ожесточенно драить подоконник, раму, кафель, ребра радиатора под окном. Работал быстро, делал все, как автомат, боясь, что пока он тут возится, мужика во дворе найдут. Часто менял воду в ведре. Наконец, все следы были смыты. Он еще раз внимательно оглядел туалет, поднял с пола шнурок, которым его пытались удавить, сунул его в карман и выключил свет. Тщательно умылся сам. Кровь под ногтями все-таки осталась. Оделся, забрал из деканата сумку, все закрыл. Чтобы не было видно рубца, шею обмотал легким шарфом.
На вахте сидела знакомая вахтерша.
— Здрасьте, Дмитрий Алексеевич, — заулыбалась она ему. — Что-то поздно сегодня. Лица на вас нет.
— Перед сессией всегда работы много, — сказал Митя севшим голосом.
— А мой внук-то хорошо учится. Пятерочник, — похвасталась вахтерша.
— Ну что ж, флаг ему в руки! — сказал Митя, сдавая ключ на вахту. Когда расписывался, поджал пальцы, чтобы не было видно грязных ногтей.
Он подогнал машину к трупу. Вынул из багажника большой кусок полиэтилена, застелил им заднее сиденье. Собравшись с последними силами, втащил мужика в машину, захлопнул дверцу.
“Пожалуйста, будь внимательным, соблюдай все правила дорожного движения, не идиотничай,”— как маленького, уговаривал себя Митя, выезжая с университетского двора.
Он вспомнил, что на Дмитровке недавно вырыли котлован, собирались строить то ли мост, то ли еще что-то. Он поехал туда. “Товарищи милиционеры, пожалуйста, не надо меня останавливать! Я же ответственный автолюбитель,”— шептал Митя, завидя очередного гаишника с жезлом. Его не остановили.
Возле котлована было темно и пусто. Митя съехал с трассы на обочину. Не рискуя сразу вытащить труп из машины, огляделся, отдышался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76