— Рауди пропал, — сказала я, стараясь казаться спокойной. — А мне надо уйти. Ты не послушаешь, мало ли он вернется?
Ее кухня была в точности такой же, как у Шейна минус Винди и плюс Граучо, который вертелся у наших ног, поглядывая на дверь. Чтобы прибраться в доме, распаковать вещи и отойти от отпускного настроения, Рита надела бледно-бежевые брюки, белую шелковую блузку, двойную золотую цепочку и в пару к ней серьги. Ее гардероб — полная противоположность моему. Она обладательница платьев, юбок, хороших шерстяных брюк, безупречных свитеров и всего одной пары джинсов от Энн Тэйлор, и то без единой дырочки на коленях. На моих джинсах тоже имелась этикетка «Л.Л. Бин» и отсутствовали дыры (пока), но моя голубая футболка с упряжкой ездовых собак была та же самая, в которой я утром ходила к Джерсонам и которую с тех пор успела залить кофе и перепачкать собачьей едой. И уж конечно, на мне не было никаких драгоценностей, если не считать револьвера.
— Я оставлю окно на двор открытым и смогу его услышать, — сказала Рита. — Дать тебе что-нибудь из одежды?
— На мне уже есть кой-какая одежда.
— Не могу удержаться. Что ты с собой делаешь? У тебя есть нормальные вещи. Ты куда собралась?
— Если бы я заговорила с тобой, так ты назвала бы это проявлением враждебности. Просто послушай Рауди, ладно? И впусти его, если он объявится. У тебя есть ключ от моей двери?
— Да. Я не стану закрывать окно. Зайди ко мне, если вернешься не слишком поздно.
— Зайду. Слушай внимательно и зови его время от времени.
Я решила не идти пешком. Даже со своим модным маленьким револьвером я чувствовала себя не совсем спокойно и хотела как можно скорее добраться до места. К тому же я не знала, в каком состоянии Клайд. «Бронко» мог мне понадобиться в качестве машины «скорой помощи». Или катафалка. «Живой и прыгучий», сказал Реджи. Но ведь он говорил шутя.
Отыскать лабораторию было не так легко. Она находилась в дальнем конце одной из тех узких улочек, которые разбегаются от Конкорд-авеню за транспортное кольцо Фреш-Понд и постепенно превращаются в плохо вымощенные дороги, по обеим сторонам которых тянутся склады и производственные корпуса. Этот район я никогда не любила, в свете фар моего «бронко» он всегда выглядел особенно грязным. По дороге я внимательно вглядывалась в каждый пустырь, обшаривала глазами каждый угол. Ведь Рауди мог забежать и сюда.
Я дважды проскочила мимо, поскольку не заметила указателей, да и само здание вовсе не походило на то, которое я ожидала увидеть. Мое воображение рисовало мрачную башню, окутанную зловещим светящимся туманом, многоэтажную башню за забором из колючей проволоки. Но снаружи это здание ничем не отличалось от других, и его вполне можно было принять за самую обыкновенную контору. Неяркий фонарь освещал вывеску, укрепленную на столбе, вкопанном в клумбу с нарциссами. Реджи Нокс не стоял перед ней на коленях и не нюхал цветы.
Автостоянка помещалась справа от здания. Я поставила свой «бронко» рядом с единственной машиной, которая там была. Рядом с красным «мерседесом». Реджи не стоял перед ним и не поглаживал руками его полированную поверхность. Когда я вышла из «бронко», он не вышел из тумана. Не вышел и Клайд.
Участие в собачьих выставках научит вас всегда высоко держать голову и решительно идти вперед, даже если колени у вас подкашиваются и сердце готово выскочить из груди. Я прошла через автостоянку, пересекла чахлую лужайку и подошла к двери. Не знаю, ожидала ли я увидеть звонок и Реджи, который с улыбкой предложил бы мне выпить. Перед дверью было темно, а сама дверь заперта. Я не стала стучать.
Я снова пересекла лужайку и автостоянку, прошла мимо обеих машин и обошла здание с другой стороны. Там я увидела то, что искала, а именно едва различимую в темноте дверь. Нащупала ручку. Неуклюжую ручку металлической противопожарной двери.
Кевин Деннеги довольно часто называет меня наивной. Наверное, он прав. Притом что я много об этом читала и слышала, я все-таки ожидала услышать лай. Если здесь собаки, думала я, то почему их не слышно? Остальные двери такие же тяжелые и звуконепроницаемые? И где, черт возьми, Реджи Нокс? Разве он не обещал меня встретить? Он что, предоставил мне самой отыскивать дорогу? Мне захотелось позвать Рауди. Захотелось громко выкрикнуть его имя.
Передо мной тянулся длинный коридор, ярко освещенный люминесцентными лампами. Выходившие в него двери были не металлическими, а деревянными с маленькими прямоугольными окошечками над ручками. Я положила руку на холодный металл, глубоко вдохнула и толкнула дверь.
Комната напоминала школьную лабораторию, но была уже из-за клеток, которые тянулись вдоль стен. В центре стоял стол из нержавеющей стали, похожий на смотровой стол в ветеринарных лечебницах, только длиннее. Люминесцентные лампы под потолком заливали все вокруг ровным, мертвящим светом. Они обесцвечивали даже собак, которые из клеток тщетно старались приветствовать меня лаем. Одна большая собака в маленькой клетке, стоявшей в дальнем конце комнаты, сохранила голос. Ее вид придал мне мужества. Вид моей собаки всегда придает мне мужества.
У левой стены клеток не было. На ней висели стеклянные шкафы, а под ними стоял длинный стол, перед которым сидел Дэвид Шейн. На нем был такой же белый лабораторный халат, как на Остине Квигли этим утром.
— Я не знала, что вы носите очки, Шейн, — сказала я. Очки в роговой оправе были единственной вещью, которая, на мой взгляд, не украшала его. Во всяком случае, из тех, что я на нем видела. — Но ведь я вообще мало что о вас знаю, не так ли? Почему вы никогда не говорили мне, что у вас так много собак? Я думала, у вас только одна, к тому же стерилизованная.
— Так оно и есть.
Эта сияющая улыбка привлекала к нему столько сердец! Он и не догадывался, что она может оказать ему дурную услугу.
— Наверное, вы не слишком хорошо ее знаете, — сказала я. — У нее течка.
Он посмотрел мне прямо в глаза, видимо полагая, что человеческий взгляд может заставить меня не смотреть на собак. В комнате было двенадцать клеток и двенадцать собак.
— Но ведь меня вы тоже не так хорошо знаете? — сказала я.
— Достаточно хорошо.
Пожалуй, он успел понять, что его улыбка уже не срабатывает, но не мог от нее отказаться.
— Возможно, я и похожа на вашу прежнюю квартирную хозяйку, но, как видите, горе меня изменило. Правда, я омылась не водой. Я омылась кровью и переоделась.
Наверное, он решил, что я шучу или схожу с ума. Он рассмеялся.
— Нечто вроде нового Ава Линкольна, — сказала я. — Защитника Союза. Но я нечто большее. Я первый президент. Первый президент Соединенных Собачьих Штатов. И притом женщина. Но не это главное. Главное — эмансипация. Понятно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51