И может быть, посмотреть вечером телевизор или выехать на полчасика из дома и купить где-нибудь видеокассету с каким-нибудь фильмом, о котором читала в нашей газете, — у нас раз в неделю печатаются обзоры видеоновинок. И лечь и встать попозже, и завтра ненадолго сходить на работу, и вернуться и опять листать журналы и смотреть видео. Но при этом я отдавала себе отчет в том, что к концу завтрашнего дня уже начну маяться. Потому что отдыхать не умею. Потому что без работы чувствую себя как-то неуютно.
А тут мне должны были предложить новую тему — которой я была бы рада.
Потому что пока никаких идей у меня не было. Я бы, конечно, посетовала про себя на жизнь, в которой мне не удается нормально расслабиться и отвлечься от работы, — но это для вида. А сама с готовностью взялась бы за новый материал — если, конечно, этот таинственный Куделин собирался сообщить мне не слухи и сплетни, а конкретные факты.
Но судя по тому, что он принадлежал к одной из отечественных спецслужб, можно было рассчитывать на конкре-тику. А судя по срочности и загадочности встречи — на убийственную конкретику, касающуюся чего-то очень важного и кого-то очень высокого.
И вот теперь я сидела в этом ресторанчике в центре — в полной тишине и в компании двух мужчин. И ждала, пока не появится официантка с заказом и не уйдет обратно. И думала про себя, что для работника спецслужб, не слишком обласканного государством в материальном плане, Куделин — второй был точно не оттуда, я поклясться была готова чем угодно, — слишком дорого одет, и слишком хорошо ориентируется в ресторанном меню, и знает разницу между «Божоле нуво» и другими французскими винами. И видимо, питается здесь — а может, и в других ресторанах — достаточно часто, чтобы выработать вкус к хорошему французскому вину и французской кухне.
Я не была наивной, прекрасно зная, что многие силовики промышляют, так сказать, на стороне — порой с использованием своего служебного положения.
Некоторые милиционеры могут не только охранять обменные пункты или вымогать взятки, но и сбиваться в банды и работать на криминальные структуры. Некоторые налоговые полицейские могут закрывать глаза на кое-какие нарушения, допускаемые отдельными фирмами, а в результате этой слепоты в их карманах появляются приятно пухлые пачки зеленых бумажек. Про таможенников говорить не приходится — в их случае слово «некоторые» лучше заменить на «почти все».
Насчет комитетчиков — эфэсбэшников, если угодно, — я тоже немало слышала. Про то, как отдельные представители некогда грозной структуры стоят на страже интересов крупного капитала — при желании открывая дела на тех, кто неугоден их хозяевам, находя компрометирующую документацию, прикрывая своими документами нелегальные операции.
Но этот Куделин был слишком чистеньким, чтобы участвовать в чем-то стремном и грязном, — он был такой типичный белый воротничок, А уж молчаливый Андрей Петрович — не проронивший ни звука, даже когда официантка поставила перед ним тарелку с чем-то, в предыдущей жизни бывшим кроликом, и бокал вина, — вообще напоминал президента процветающей фирмы или политического деятеля.
— Давайте за знакомство, Юля? — Куделин подлил мне минералки, взял в руку бокал, глядя на меня очень приветливо, прямо как на хорошего друга. — Повод, увы, нельзя назвать слишком приятным — но раз мы встретились, то будем рассчитывать на то, что все неприятности позади. Вот за это мы и выпьем — согласны?
Он сделал глоток вина прежде, чем я сообразила, что он сказал. А когда наконец сообразила, он уже с аппетитом воткнул вилку в помершего зверька, густо политого непонятным мне соусом, — и отправил в рот первый кусок.
— Неприятности? — переспросила, глотнув минералки, давая ему возможность прожевать. — Могу я узнать, что вы имеете в виду?
. — Вы не волнуйтесь, Юля, — мы вам все расскажем. — Сейчас он говорил со мной, как врач с тяжелобольной. — Тема достаточно серьезная — и я надеялся, что вы не откажетесь разделить с нами трапезу, мы поговорим, поймем, откуда происходят эти наши неприятности, именно наши, И… Да, Юля, — а над чем вы сейчас работаете?
То ли я сильно отупела в процессе написания саги об Улитине, то ли он слишком абстрактно выражался — ,по крайней мере я ничего не поняла. Но так как рассчитывала получить от него тему для новой статьи, то не стала требовать объяснений. Тем более что он говорил о своих неприятностях — значит, надо было дать ему время собраться и настроиться на то, чтобы их выложить. И я снова приложилась к минералке — «Перье», между прочим, Куделин на себе не экономил.
Хотя, признаться, не отказалась бы от «Божоле нуво» — но привычка не пить ни грамма, перед тем как сесть за руль, и не пить с незнакомыми мне людьми была сильнее желания.
— В данный момент ни над чем, — ответила просто из вежливости, чтобы как-то поддержать разговор и скоротать время, пока они жуют тут. — Я вчера дописала материал, сегодня его сдала и сейчас абсолютно свободна, так что если вы мне хотели что-то предложить, то я вас внимательно слушаю…
— А ваш последний материал — он о чем? — Это было не болезненное любопытство, он просто вежливо спрашивал, кажется, ему в самом деле было интересно. — Вы не могли бы рассказать?
— Да, в общем, могла бы. — Я покосилась на две располовиненных груши, покрытых шоколадной коркой и политых густым соусом, в котором явно присутствовало вино. Но вместо этого снова глотнула воды, а потом закурила.
Говоря себе, что он хочет знать, какие темы я освещаю, чтобы убедиться, что я смогу справиться с той темой, которую ему поручили мне дать. Что ж, он не обязан был знать, кто я, — я не сомневалась, что не куделинское начальство просило Сережу поручить материал именно мне, а Сережа им сказал, что я буду этим заниматься. — Про одного покойного банкира — некоего Улитина, вы, возможно, слышали. Который якобы умер сам — но, как оказалось, ему помогли. И как выяснилось, было за что…
Я отметила как Куделин и его молчаливый спутник обменялись значимыми взглядами.
— А нельзя ли поподробней, Юля? — Он улыбался мне уже одними глазами, лицо было серьезным. — Для нас это может быть очень важно — для всех нас, включая вас лично…
Он все-таки умел туманно выражаться — следовало отдать ему должное. Но мне не хотелось цепляться к словам — по крайней мере до тех пор, пока они не закончат есть. Мне проще было пересказать им статью, которую они при желании могли прочитать через несколько дней, опуская процесс расследования, о котором, кроме, меня, никому знать не стоило. И я начала, погружаясь в тему, отвлекаясь от тех, кто сидел за мной со столом, — за жующими людьми наблюдать не. слишком интересно, особенно когда тебе неинтересны сами личности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
А тут мне должны были предложить новую тему — которой я была бы рада.
Потому что пока никаких идей у меня не было. Я бы, конечно, посетовала про себя на жизнь, в которой мне не удается нормально расслабиться и отвлечься от работы, — но это для вида. А сама с готовностью взялась бы за новый материал — если, конечно, этот таинственный Куделин собирался сообщить мне не слухи и сплетни, а конкретные факты.
Но судя по тому, что он принадлежал к одной из отечественных спецслужб, можно было рассчитывать на конкре-тику. А судя по срочности и загадочности встречи — на убийственную конкретику, касающуюся чего-то очень важного и кого-то очень высокого.
И вот теперь я сидела в этом ресторанчике в центре — в полной тишине и в компании двух мужчин. И ждала, пока не появится официантка с заказом и не уйдет обратно. И думала про себя, что для работника спецслужб, не слишком обласканного государством в материальном плане, Куделин — второй был точно не оттуда, я поклясться была готова чем угодно, — слишком дорого одет, и слишком хорошо ориентируется в ресторанном меню, и знает разницу между «Божоле нуво» и другими французскими винами. И видимо, питается здесь — а может, и в других ресторанах — достаточно часто, чтобы выработать вкус к хорошему французскому вину и французской кухне.
Я не была наивной, прекрасно зная, что многие силовики промышляют, так сказать, на стороне — порой с использованием своего служебного положения.
Некоторые милиционеры могут не только охранять обменные пункты или вымогать взятки, но и сбиваться в банды и работать на криминальные структуры. Некоторые налоговые полицейские могут закрывать глаза на кое-какие нарушения, допускаемые отдельными фирмами, а в результате этой слепоты в их карманах появляются приятно пухлые пачки зеленых бумажек. Про таможенников говорить не приходится — в их случае слово «некоторые» лучше заменить на «почти все».
Насчет комитетчиков — эфэсбэшников, если угодно, — я тоже немало слышала. Про то, как отдельные представители некогда грозной структуры стоят на страже интересов крупного капитала — при желании открывая дела на тех, кто неугоден их хозяевам, находя компрометирующую документацию, прикрывая своими документами нелегальные операции.
Но этот Куделин был слишком чистеньким, чтобы участвовать в чем-то стремном и грязном, — он был такой типичный белый воротничок, А уж молчаливый Андрей Петрович — не проронивший ни звука, даже когда официантка поставила перед ним тарелку с чем-то, в предыдущей жизни бывшим кроликом, и бокал вина, — вообще напоминал президента процветающей фирмы или политического деятеля.
— Давайте за знакомство, Юля? — Куделин подлил мне минералки, взял в руку бокал, глядя на меня очень приветливо, прямо как на хорошего друга. — Повод, увы, нельзя назвать слишком приятным — но раз мы встретились, то будем рассчитывать на то, что все неприятности позади. Вот за это мы и выпьем — согласны?
Он сделал глоток вина прежде, чем я сообразила, что он сказал. А когда наконец сообразила, он уже с аппетитом воткнул вилку в помершего зверька, густо политого непонятным мне соусом, — и отправил в рот первый кусок.
— Неприятности? — переспросила, глотнув минералки, давая ему возможность прожевать. — Могу я узнать, что вы имеете в виду?
. — Вы не волнуйтесь, Юля, — мы вам все расскажем. — Сейчас он говорил со мной, как врач с тяжелобольной. — Тема достаточно серьезная — и я надеялся, что вы не откажетесь разделить с нами трапезу, мы поговорим, поймем, откуда происходят эти наши неприятности, именно наши, И… Да, Юля, — а над чем вы сейчас работаете?
То ли я сильно отупела в процессе написания саги об Улитине, то ли он слишком абстрактно выражался — ,по крайней мере я ничего не поняла. Но так как рассчитывала получить от него тему для новой статьи, то не стала требовать объяснений. Тем более что он говорил о своих неприятностях — значит, надо было дать ему время собраться и настроиться на то, чтобы их выложить. И я снова приложилась к минералке — «Перье», между прочим, Куделин на себе не экономил.
Хотя, признаться, не отказалась бы от «Божоле нуво» — но привычка не пить ни грамма, перед тем как сесть за руль, и не пить с незнакомыми мне людьми была сильнее желания.
— В данный момент ни над чем, — ответила просто из вежливости, чтобы как-то поддержать разговор и скоротать время, пока они жуют тут. — Я вчера дописала материал, сегодня его сдала и сейчас абсолютно свободна, так что если вы мне хотели что-то предложить, то я вас внимательно слушаю…
— А ваш последний материал — он о чем? — Это было не болезненное любопытство, он просто вежливо спрашивал, кажется, ему в самом деле было интересно. — Вы не могли бы рассказать?
— Да, в общем, могла бы. — Я покосилась на две располовиненных груши, покрытых шоколадной коркой и политых густым соусом, в котором явно присутствовало вино. Но вместо этого снова глотнула воды, а потом закурила.
Говоря себе, что он хочет знать, какие темы я освещаю, чтобы убедиться, что я смогу справиться с той темой, которую ему поручили мне дать. Что ж, он не обязан был знать, кто я, — я не сомневалась, что не куделинское начальство просило Сережу поручить материал именно мне, а Сережа им сказал, что я буду этим заниматься. — Про одного покойного банкира — некоего Улитина, вы, возможно, слышали. Который якобы умер сам — но, как оказалось, ему помогли. И как выяснилось, было за что…
Я отметила как Куделин и его молчаливый спутник обменялись значимыми взглядами.
— А нельзя ли поподробней, Юля? — Он улыбался мне уже одними глазами, лицо было серьезным. — Для нас это может быть очень важно — для всех нас, включая вас лично…
Он все-таки умел туманно выражаться — следовало отдать ему должное. Но мне не хотелось цепляться к словам — по крайней мере до тех пор, пока они не закончат есть. Мне проще было пересказать им статью, которую они при желании могли прочитать через несколько дней, опуская процесс расследования, о котором, кроме, меня, никому знать не стоило. И я начала, погружаясь в тему, отвлекаясь от тех, кто сидел за мной со столом, — за жующими людьми наблюдать не. слишком интересно, особенно когда тебе неинтересны сами личности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127