В его голосе появились интонации, которых я прежде не слышала. Гнев, презрение и отвращение мне были знакомы, но этой усталой горечи в голосе Эмерсона раньше не было. Мне почему-то вдруг захотелось расплакаться. Я быстро отвернулась, чтобы он не заметил слез, предательски навернувшихся на глаза.
– Неправда, что я невысокого мнения о вас, – промямлила я и шмыгнула носом. Эмерсон резко вскинул голову:
– Что-что?
В эту минуту мы, должно быть, являли на редкость нелепую картину. Эмерсон подался вперед, пытаясь заглянуть мне в лицо. Руки его упирались в песок, и всей своей позой он напоминал любопытного орангутанга. Да и моя собственная поза – со скрещенными по-турецки ногами, в ворохе многочисленных юбок – была не менее идиотской. Впрочем, в тот момент я не сознавала анекдотичности происходящего, я видела лишь пронзительно-синие глаза, сверкавшие, словно сапфиры. Долго выносить этот взгляд было нельзя, я опустила глаза, с ужасом чувствуя, как горят щеки.
И тут чей-то голос разрушил чары. Мы с Эмерсоном дружно отпрянули друг от друга. К нам приближался Уолтер.
– Рэдклифф, – заговорил Уолтер, – как ты думаешь, что...
Он остановился и изумленно посмотрел сначала на брата, потом на меня.
– Что-то случилось? Я не помешал?
– Ничуть, – надменно ответил Эмерсон. – Ты ничуть не помешал. Что стряслось на этот раз, Уолтер? Ты выглядишь взволнованным.
– Взволнованным? Еще бы! Ты тоже будешь выглядеть взволнованным, когда услышишь, что произошло прошлой ночью.
– Я уже все знаю, – все так же надменно отозвался Эмерсон.
Лицо его было столь же отрешенным, как и у каменных сфинксов. Должно быть, мне попросту привиделся этот мимолетный страстный взгляд. Нет ничего удивительного, что после столь бурных событий и бессонной ночи у меня начались галлюцинации.
– Значит, мисс Амелия успела тебе рассказать, – как ни в чем не бывало продолжал Уолтер. – Рэдклифф, надо что-то делать. Этот кошмар никогда не кончится! Ты должен убедить наших дам уехать, немедленно, сегодня! Умоляю, возвращайся в лагерь и уговори Эвелину. Я, похоже, не в силах переспорить ее.
– Хорошо, – буркнул Эмерсон, поднимаясь на ноги.
Уолтер протянул мне руку и помог встать. Его брат, не оглядываясь, устремился в сторону лагеря, и мы, переглянувшись, поспешили следом. Уолтер на бегу продолжал сетовать на упрямство Эвелины, пока не довел Эмерсона до бешенства.
– Уолтер, ты несешь полный вздор! По-моему, у тебя помрачение рассудка. Предположим, нам удастся уговорить Эвелину уехать, ну и что с того? Если мумия – это нечто сверхъестественное, во что вы по причине своей беспросветной глупости верите, то эта высшая сила станет следовать за Эвелиной повсюду, куда бы та ни направилась. Хотя мумия с не меньшим успехом может следовать за Эвелиной и не будучи сверхъестественного происхождения! Поскольку тебя, судя по всему, больше волнует безопасность наших дам, чем раскопки, то, надеюсь, ты согласишься, что нужно выяснить мотивы этого загадочного существа.
На лице Уолтера отражались противоречивые чувства. Доводы Эмерсона произвели на него впечатление, но инстинкты бунтовали против разума. Больше всего Уолтеру хотелось, чтобы Эвелина оказалась наконец вне опасности.
– Кстати, – вставила я, – у нас нет никаких причин полагать, что это назойливое создание хочет причинить Эвелине вред. Вы оба пострадали, как и Лукас, но Эвелина цела и невредима. Она единственная, кто не пострадал, если, конечно, не считать меня.
– Да уж... – протянул Эмерсон и смерил меня долгим задумчивым взглядом. – Уверяю вас, Пибоди, это невероятное обстоятельство не ускользнуло от моего внимания.
Путь мы закончили в молчании. Уолтер был слишком встревожен, а я слишком рассержена, чтобы поддерживать беседу. Гнусный намек Эмерсона нетрудно было понять. Неужели и в самом деле можно вообразить, что за кознями мумии стою я?! Ну нет, даже Эмерсон не способен на подобную наглость и глупость... Впрочем, способен, да еще как! От такого прожженного циника, как Рэдклифф Эмерсон, которому неведомы благородство и альтруизм, можно ждать чего угодно!..
2
Эвелина с Лукасом нас уже поджидали, и мы тут же принялись обсуждать дальнейшие действия, но, разумеется, впустую. И, к несчастью, виновата была я. Обычно для меня не составляет труда принять решение и заставить остальных согласиться с ним. Но сейчас в моей голове не нашлось бы даже жалкого подобия решения. Я была растеряна и подавлена и от собственной бестолковости пришла в отчаяние.
Для всех нас самым безопасным вариантом было бы как можно скорее свернуть лагерь и уехать. Но Эмерсон и в мыслях не держал подобное развитие событий, и, признаться, в глубине души я ему сочувствовала. Идея же бросить братьев на растерзание взбесившейся мумии и убраться восвояси представлялась мне совершенно невозможной. И Уолтер, и Эмерсон еще не оправились от своих ран, а потому не смогут оказать достойного сопротивления ни мумии, ни местным жителям, если те начнут проявлять открытую враждебность. Позвать на помощь тоже некого. Даже в разгар туристического сезона руины Амарны привлекали лишь редких энтузиастов, а зимой туристы сюда не заглядывали. Словом, требовался разумный человек, который присмотрел бы за этими беспомощными, хотя и весьма самоуверенными археологами.
Другой вариант состоял в том, чтобы перенести лагерь на судно, а Эвелину с Лукасом отправить в Каир за подмогой. Конечно, не очень-то прилично если девушка путешествует с молодым холостяком но я готова была с легким сердцем забыть о приличиях. Однако этот план был сопряжен с рядом трудностей. Во-первых, Эвелина наверняка откажется покидать Уолтера и меня. Во-вторых, Эмерсон взвоет как раненый шакал при одной мысли, что я согласна взять его под свое крыло и защитить от происков мумии. А в-третьих, все тот же Эмерсон с таким презрением относился к Масперо и его Ведомству древностей, что идея обратиться за помощью к каирским чиновникам уязвляла его мужскую гордость не меньше, чем Амелия Пибоди в роли защитницы.
Тем не менее, я решила, что мой долг – предложить этот трудно осуществимый план. Конечно же, его восприняли с единодушным возмущением. Я сказала «единодушным»? Как ни странно, я ошиблась. Эмерсон, который, по моим предположениям, должен был накинуться на меня с кулаками, не проронил ни слова, губы его были плотно сжаты.
Первым взбунтовался Лукас.
– Покинуть наших друзей? – вскричал он. – И вас, мисс Амелия? Об этом не может быть и речи! Более того, я не желаю подвергать риску репутацию своей кузины, отправляясь с ней в поездку наедине. Есть только одно условие, при котором этот план может быть принят...
И он многозначительно посмотрел на Эвелину, которая покраснела и отвернулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70