Вашего искусства хватит, чтобы сразиться с любым мастером. Разрешите мне атаковать вас?
Дэмура постепенно сообразил, ради чего затеяна эта игра. Нисияме явно не терпится посмотреть, на что способен старый сыщик в деле, и он решил подвергнуть его своеобразной проверке. Или — мелькнула новая мысль — он желает проучить Дэмуру? Деликатно, не нанося ранений, намекнуть, что лучше бы полицейской ищейке не совать свой нос в чужие дела.
Нисияма сделал выпад — на редкость слабый и явно преследующий лишь одну цель: расшевелить противника. Однако Дэмура застыл недвижно. Бамбуковый меч завис у него над головой, и видно было, как трудно Нисияме сдержаться и не завершить атаку. Дэмуре тоже страстно хотелось проучить этого самодовольного типа, чтобы не слишком уж заносился, но и он сумел обуздать свои желания. Не следовало недооценивать Нисияму, это безусловно сильный противник, не чета напавшим на него бандитам. А сам Дэмура не знает пощады, когда дело доходит до поединка.
— Рад видеть, что вы умеете постоять за себя, — проговорил Дэмура и направился к двери. Нисияма опустил меч и поклонился. Опасные огоньки в его глазах потухли, он вновь превратился в типичного бизнесмена; заваленный бумагами письменный стол лишь подчеркивал это сходство.
Посетителей в приемной заметно прибавилось. Похоже, все до единого ветераны движения «зелено-голубых» сочли своим долгом лично засвидетельствовать почтение руководителю. У дверей торчали трое дюжих парней — живое свидетельство того, что Нисияма надеется не только на собственные силы. Секретарша одарила Дэмуру застенчивой улыбкой, уголки рта ее вздернулись кверху. Затем она отвесила учтивый поклон, и сыщику видна была только ее макушка: барышня была невысокого росточка, ниже Дэмуры. Дверь приемной закрылась за ним, и Дэмура побрел восвояси, сам не зная куда: сыщику-пенсионеру незачем было появляться в участке, не требовалось писать отчет и докладывать о достигнутых результатах.
Кадзе еще не доводилось близко общаться с новым начальником отдела по борьбе с финансовыми и экономическими преступлениями. Правда, официально они были представлены друг другу и, встречаясь в коридоре, столь же официально раскланивались. С его предшественником у Кадзе тоже не было точек соприкосновения, шеф даже не знал толком, чем их отдел занимается. Невысокого роста, в очках, этот службист не вызывал у Кадзе ни симпатии, ни антипатии. А вот новый начальник отдела, Накамура, не походил на полицейского или цивильного служащего. Высокий, сутуловатый, лет сорока, во время церемонии представления он держался предельно корректно, и все же чутье полицейского подсказывало Кадзе, что в душе тот потешается над этой условностью.
Разумеется, Накамура тотчас с готовностью принял коллегу. Поспешил к дверям навстречу Кадзе, провел в кабинет.
И долго рассыпался в уверениях, какая честь для него этот визит. Коллеги выпили по чашке чая, обсудили, какая радость для них обоих трудиться в этом учреждении и сколь нелегкое дело борьбы с преступностью. В особенности когда дело касается убийств, подчеркнул Накамура. Или крупных финансовых хищений, подхватил Кадзе. И наконец оба сошлись во мнении, что сотрудничество различных отделов Центрального полицейского управления прямо-таки насущно необходимо.
— Поэтому-то я и осмелился побеспокоить вас…
— К вашим услугам, буду рад помочь.
Видимо, предстояло ввести Накамуру в курс дела.
— Вы наверняка наслышаны о целой серии харакири, — осторожно начал Кадзе.
— Как же, как же, дело Ямаоки! — Глаза Накамуры заблестели.
— Дело о харакири, — поправил его Кадзе. — Еще до убийства Ямаоки зарегистрировано семь случаев харакири. Вернее, следует предположить, что некоторые из них были не самоубийствами, а самыми настоящими убийствами…
— Простите, хотел бы задать вопрос. Знаю, что ваши сотрудники с максимальной тщательностью расследовали и предыдущие дела… — Видно было, что Накамуре неприятен этот вопрос и он боится задеть самолюбие Кадзе. — Но разве в остальных случаях не производилось вскрытие?
— Конечно, производилось, — со вздохом ответил Кадзе. — Но если с момента смерти прошло менее трех суток, то вскрытие не покажет, какие из телесных повреждений носят прижизненный характер. Выяснилось, что никто из погибших не находился в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, и, учитывая, что харакири следовали одно за другим, в тот момент результаты экспертизы показались достаточными.
— Ясно, — пробормотал Накамура. Он ослабил узел галстука и снял пиджак.
— Разумеется, мы проведем повторное расследование всех этих случаев. Правда, дела уже закрыты, но, ссылаясь на убийство Ямаоки, мы вправе просить разрешения вернуть нам их на доследование. Особых надежд я не питаю. Я заново проштудировал все составленные по свежим следам протоколы и убедился, что расследования проведены добросовестно. Беседы с коллегами, опросы родственников, любовниц — по каждому из семи случаев. И никакой зацепки. Никто из умерших не находился на грани краха, никому из них не угрожали расправой, наследники представили убедительные алиби, да и вообще семейные отношения погибших не давали оснований подозревать убийство.
Накамура кивал, но слушал не перебивая. Затем, по-прежнему не отрывая взгляда от собеседника, протянул руку назад и выудил из завалов на столе трубку. Кадзе ни разу не доводилось видеть такого беспорядка на рабочем столе, заваленном грудами книг, небрежно расшвырянными бумагами и перфокартами. Поверх одной из книжных стопок брошен утративший форму старый вязаный жакет; по всей вероятности, Накамура работал в нем, а пиджак надел в честь гостя.
— Для начала я сравнил все семь расследованных дел, — продолжил Кадзе. — Вдруг да между ними обнаружатся какие-то различия. Ну и оказалось, к примеру, что в трех случаях самоубийцы не оставили предсмертных записок.
Накамура все так же смотрел на него выжидательным взглядом. Кадзе подавил досадливый вздох. Он намеренно разжевывал всю историю, подозревая, что Накамура ничего не смыслит в полицейской работе. Человек с экономическим образованием, специалист в финансовых вопросах, за неимением лучшего довольствуется должностью служащего полиции. Откуда ему знать, каково бывает разглядывать труп выловленного из воды утопленника, любоваться видом висельника, гадая при этом, сам он полез в петлю или ему помогли. Опытному полицейскому известно, как неодолима в самоубийце жажда объяснить всем живым мотивы своего поступка, высказать самые сокровенные мысли. Ну а если ты оттрубил в полиции столько лет, как Кадзе, то знаешь, до чего часто самоубийцы отступают от этого правила. Сам-то Кадзе понимает, что нельзя делать далеко идущие выводы на основании одного лишь отсутствия предсмертной записки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
Дэмура постепенно сообразил, ради чего затеяна эта игра. Нисияме явно не терпится посмотреть, на что способен старый сыщик в деле, и он решил подвергнуть его своеобразной проверке. Или — мелькнула новая мысль — он желает проучить Дэмуру? Деликатно, не нанося ранений, намекнуть, что лучше бы полицейской ищейке не совать свой нос в чужие дела.
Нисияма сделал выпад — на редкость слабый и явно преследующий лишь одну цель: расшевелить противника. Однако Дэмура застыл недвижно. Бамбуковый меч завис у него над головой, и видно было, как трудно Нисияме сдержаться и не завершить атаку. Дэмуре тоже страстно хотелось проучить этого самодовольного типа, чтобы не слишком уж заносился, но и он сумел обуздать свои желания. Не следовало недооценивать Нисияму, это безусловно сильный противник, не чета напавшим на него бандитам. А сам Дэмура не знает пощады, когда дело доходит до поединка.
— Рад видеть, что вы умеете постоять за себя, — проговорил Дэмура и направился к двери. Нисияма опустил меч и поклонился. Опасные огоньки в его глазах потухли, он вновь превратился в типичного бизнесмена; заваленный бумагами письменный стол лишь подчеркивал это сходство.
Посетителей в приемной заметно прибавилось. Похоже, все до единого ветераны движения «зелено-голубых» сочли своим долгом лично засвидетельствовать почтение руководителю. У дверей торчали трое дюжих парней — живое свидетельство того, что Нисияма надеется не только на собственные силы. Секретарша одарила Дэмуру застенчивой улыбкой, уголки рта ее вздернулись кверху. Затем она отвесила учтивый поклон, и сыщику видна была только ее макушка: барышня была невысокого росточка, ниже Дэмуры. Дверь приемной закрылась за ним, и Дэмура побрел восвояси, сам не зная куда: сыщику-пенсионеру незачем было появляться в участке, не требовалось писать отчет и докладывать о достигнутых результатах.
Кадзе еще не доводилось близко общаться с новым начальником отдела по борьбе с финансовыми и экономическими преступлениями. Правда, официально они были представлены друг другу и, встречаясь в коридоре, столь же официально раскланивались. С его предшественником у Кадзе тоже не было точек соприкосновения, шеф даже не знал толком, чем их отдел занимается. Невысокого роста, в очках, этот службист не вызывал у Кадзе ни симпатии, ни антипатии. А вот новый начальник отдела, Накамура, не походил на полицейского или цивильного служащего. Высокий, сутуловатый, лет сорока, во время церемонии представления он держался предельно корректно, и все же чутье полицейского подсказывало Кадзе, что в душе тот потешается над этой условностью.
Разумеется, Накамура тотчас с готовностью принял коллегу. Поспешил к дверям навстречу Кадзе, провел в кабинет.
И долго рассыпался в уверениях, какая честь для него этот визит. Коллеги выпили по чашке чая, обсудили, какая радость для них обоих трудиться в этом учреждении и сколь нелегкое дело борьбы с преступностью. В особенности когда дело касается убийств, подчеркнул Накамура. Или крупных финансовых хищений, подхватил Кадзе. И наконец оба сошлись во мнении, что сотрудничество различных отделов Центрального полицейского управления прямо-таки насущно необходимо.
— Поэтому-то я и осмелился побеспокоить вас…
— К вашим услугам, буду рад помочь.
Видимо, предстояло ввести Накамуру в курс дела.
— Вы наверняка наслышаны о целой серии харакири, — осторожно начал Кадзе.
— Как же, как же, дело Ямаоки! — Глаза Накамуры заблестели.
— Дело о харакири, — поправил его Кадзе. — Еще до убийства Ямаоки зарегистрировано семь случаев харакири. Вернее, следует предположить, что некоторые из них были не самоубийствами, а самыми настоящими убийствами…
— Простите, хотел бы задать вопрос. Знаю, что ваши сотрудники с максимальной тщательностью расследовали и предыдущие дела… — Видно было, что Накамуре неприятен этот вопрос и он боится задеть самолюбие Кадзе. — Но разве в остальных случаях не производилось вскрытие?
— Конечно, производилось, — со вздохом ответил Кадзе. — Но если с момента смерти прошло менее трех суток, то вскрытие не покажет, какие из телесных повреждений носят прижизненный характер. Выяснилось, что никто из погибших не находился в состоянии алкогольного или наркотического опьянения, и, учитывая, что харакири следовали одно за другим, в тот момент результаты экспертизы показались достаточными.
— Ясно, — пробормотал Накамура. Он ослабил узел галстука и снял пиджак.
— Разумеется, мы проведем повторное расследование всех этих случаев. Правда, дела уже закрыты, но, ссылаясь на убийство Ямаоки, мы вправе просить разрешения вернуть нам их на доследование. Особых надежд я не питаю. Я заново проштудировал все составленные по свежим следам протоколы и убедился, что расследования проведены добросовестно. Беседы с коллегами, опросы родственников, любовниц — по каждому из семи случаев. И никакой зацепки. Никто из умерших не находился на грани краха, никому из них не угрожали расправой, наследники представили убедительные алиби, да и вообще семейные отношения погибших не давали оснований подозревать убийство.
Накамура кивал, но слушал не перебивая. Затем, по-прежнему не отрывая взгляда от собеседника, протянул руку назад и выудил из завалов на столе трубку. Кадзе ни разу не доводилось видеть такого беспорядка на рабочем столе, заваленном грудами книг, небрежно расшвырянными бумагами и перфокартами. Поверх одной из книжных стопок брошен утративший форму старый вязаный жакет; по всей вероятности, Накамура работал в нем, а пиджак надел в честь гостя.
— Для начала я сравнил все семь расследованных дел, — продолжил Кадзе. — Вдруг да между ними обнаружатся какие-то различия. Ну и оказалось, к примеру, что в трех случаях самоубийцы не оставили предсмертных записок.
Накамура все так же смотрел на него выжидательным взглядом. Кадзе подавил досадливый вздох. Он намеренно разжевывал всю историю, подозревая, что Накамура ничего не смыслит в полицейской работе. Человек с экономическим образованием, специалист в финансовых вопросах, за неимением лучшего довольствуется должностью служащего полиции. Откуда ему знать, каково бывает разглядывать труп выловленного из воды утопленника, любоваться видом висельника, гадая при этом, сам он полез в петлю или ему помогли. Опытному полицейскому известно, как неодолима в самоубийце жажда объяснить всем живым мотивы своего поступка, высказать самые сокровенные мысли. Ну а если ты оттрубил в полиции столько лет, как Кадзе, то знаешь, до чего часто самоубийцы отступают от этого правила. Сам-то Кадзе понимает, что нельзя делать далеко идущие выводы на основании одного лишь отсутствия предсмертной записки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74