Конечно, торопился к своей шлюхе…
– Шлюхе? Что ты мелешь?
– Давиния, – словно ругательство произнесла она это имя. – Ее ведь так зовут. Этот, как его… Шарак зашел ко мне, чтобы попытаться успокоить. Он и сказал мне, что ты пошел к этой… к этой женщине. А у тебя сейчас на роже такое же выражение, как на лице моего отца, когда он возвращается с женской половины дома.
Конан мысленно призвал кое-какие неприятности, в основном тяжкие, на голову Шарака. Вслух же он сказал:
– А какое, собственно, тебе дело, даже если я ходил к двадцати бабам? Да, я дважды спас твою дурацкую жизнь, но нас ничто не связывает.
– А я ничего и не говорю, – все еще твердо сказала она, но ее плечи уже вздрогнули.
Конан выпустил ее запястья, и девушка тихо опустилась на кровать, покрытую старым шерстяным одеялом.
– Ты спас мне жизнь один раз. Тогда. А во второй раз ты просто украл меня.
– Ты не знаешь, что творится в этом страшном месте. Какое злое колдовство совершается там ежедневно.
– Колдовство? – Она нахмурилась, но потом покачала головой: – Нет, ты специально обманываешь меня, чтобы я передумала возвращаться.
– А как тебя вообще угораздило попасть туда? Ты же собиралась перелезть через стену своего сада и тихо вернуться домой.
– Я так и сделала. Только Фатима поймала меня, когда я слезала со стены, и заперла в моей комнате. – Ясбет неуютно заерзала на кровати, явно припомнив некоторую неприятную процедуру.
– Знаешь что, – сказал Конан, – пара ударов розгой – еще не повод бежать куда-нибудь вроде этого Культа.
– Да что ты о нем знаешь! – воскликнула она. – Там женщины заняты делом наравне с мужчинами. Там нет ни богатых, ни бедных.
– Да, но сам-то Культ очень богат. Я видел кое-что из его сокровищ.
– Потому что хотел украсть их!
– А еще я видел человека, которого заколдовали и убили.
– Ложь, – крикнула она, закрывая уши ладонями. – Ты не помешаешь мне вернуться.
– Этим пусть занимается твой отец. Я доставлю тебя ему, пусть даже связанной по рукам и ногам.
– Ты даже не знаешь, кто он, – выпалила она торжествующе и чуть было не показала Конану язык.
– Я найду его, – сказал киммериец, явно желая закончить разговор.
Стоило ему встать с кровати, как Ясбет схватила его запястье обеими руками. В ее глазах горела мольба.
– Пожалуйста, Конан, не возвращай меня отцу. Он сказал, что подыскал мне мужа. Я знаю этого человека. Да, конечно, я стану его женой. Честной и уважаемой. И буду сидеть взаперти вместе с еще полусотней женщин его гарема.
Конан сочувственно покачал головой, но сказал, что лучше, наверное, так, чем вернуться в ряды членов Культа.
Киммериец ожидал, что она бросится с кулаками на дверь, когда он выйдет, но девушка так и осталась сидеть на кровати. Завязав веревку на узел, он спустился в зал. Шарак и Акеба едва взглянули на него, когда он придвинул к их столу еще один табурет.
– …а я тебе уже сказал, – говорил Шарак, для большей убедительности постукивая узловатыми пальцами по столу, – что любое открытое нападение обернется поражением.
– По какому поводу языки чешете? – поинтересовался Конан.
– Как накрыть этот проклятый Культ Хаоса, – ответил Акеба, – должен же быть способ уничтожить Джандара. Я слышал, что его называют Великим Господином, как короля.
– Еще этот кхитаец, – продолжил свою мысль Шарак. – Но главное – Джандар, основатель и лидер Культа. Он отдает своему телохранителю приказы. А он не из тех людей, которые убивают без цели.
Конан выглядел более чем удивленным.
– Кхитаец? Убийства без цели? Ребята, вы, похоже, много чего узнали за то недолгое время, что я отсутствовал.
– Ну, не так уж и мало тебя не было, – расплылся в улыбке Шарак. – Как она? Ничего? – тут его взгляд упал на лицо киммерийца, и старик чуть не поперхнулся.
– Ну, так вот, – продолжил он. – Кхитаец, судя по описанию Акебы, человек, который… в общем, я уверен, что этот парень – из Кхитая. И что он – член так называемого Братства Пути. Эти люди – убийцы высочайшей квалификации. – Тут старик нахмурился и закончил: – Только никак я в толк не возьму, при чем здесь эти гирканийцы?
– Никогда не слышал про это Братство, – сказал Конан. – Честно говоря, я не до конца верил, что Кхитай не самом деле существует.
– Я тоже толком ничего о них не знаю, – согласился Акеба, – но старик утверждает, что все это правда. Но будь этот черный мерзавец кем угодно, я все равно убью его.
– Да поверьте мне, – сказал Шарак, – они существуют на самом деле. Когда будешь раза в два постарше, то, может быть, начнешь понимать, что на свете существуют такие вещи, которые ты не вообразишь ни в самых сладких грезах, ни в ночных кошмарах. И будьте оба поосторожнее с этим кхитайцем. Члены Братства Пути – большие специалисты по всяким ядам и, кроме того, умеют убивать одним прикосновением.
– В это я верю, – прохрипел Акеба, – потому что видел своими глазами.
Он поднял ко рту кружку и не опустил, пока она не опустела.
– Тебе, Конан, следует быть особенно осмотрительным, – продолжил астролог. – Я тебя знаю. Ты – натура увлекающаяся. И когда-нибудь ярость погубит тебя. Этот убийца…
Конан покачал головой:
– Это дело Акебы, а не мое.
Шарак негодующе запыхтел:
– Да ты только подумай, Конан! Убийца-кхитаец, месть, гирканийцы, и только богам известно, что еще. Разве можно упускать такое приключение?
– Ты говорил, что мне следует многому научиться, – сказал Конан, – но ты и сам знаешь далеко не все. Ты даже не понимаешь, что приключения – это голодный желудок, ночлег под открытым небом и люди, желающие воткнуть тебе нож в спину. Мне этого в жизни и без того хватает, и я не собираюсь специально искать себе на голову так называемые приключения.
– Он прав, – подтвердил Акеба, положив руку на сухую, узловатую ладонь старика. – Я потерял дочь, и у меня есть причина, чтобы искать убийцу и отомстить ему, а Конан здесь ни при чем.
– Но это же не повод, чтобы оставаться в стороне, – обиженно воскликнул Шарак.
Конан и Акеба с улыбкой переглянулись. В чем-то Шарак был настоящим мудрецом, а в чем-то оставался наивным, как ребенок.
– Ладно, – перевел разговор Конан, – сейчас, я думаю, лучшее, что мы можем сделать, – это выпить. Акебу ничего не сможет утешить. Но пока время хоть чуть-чуть не притупило его боль, можно попытаться ослабить ее вином. Фериан! Кувшин вина! Нет, бочонок!
Трактирщик сам подошел к ним, держа в каждой руке по кувшину темно-красного сольванского вина и прижав локтем к боку кружки.
– Я в бадьях не подаю, – сухо сказал он, – здесь не свинарник.
– Сойдет и так, – ответил Конан, наполняя кружки по кругу, – и отнеси наверх девчонке что-нибудь поесть.
– Еда для нее – сверх уговора, – напомнил Фериан.
Конан вспомнил о золоте, висевшем в мешочке у него на поясе, и улыбнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58
– Шлюхе? Что ты мелешь?
– Давиния, – словно ругательство произнесла она это имя. – Ее ведь так зовут. Этот, как его… Шарак зашел ко мне, чтобы попытаться успокоить. Он и сказал мне, что ты пошел к этой… к этой женщине. А у тебя сейчас на роже такое же выражение, как на лице моего отца, когда он возвращается с женской половины дома.
Конан мысленно призвал кое-какие неприятности, в основном тяжкие, на голову Шарака. Вслух же он сказал:
– А какое, собственно, тебе дело, даже если я ходил к двадцати бабам? Да, я дважды спас твою дурацкую жизнь, но нас ничто не связывает.
– А я ничего и не говорю, – все еще твердо сказала она, но ее плечи уже вздрогнули.
Конан выпустил ее запястья, и девушка тихо опустилась на кровать, покрытую старым шерстяным одеялом.
– Ты спас мне жизнь один раз. Тогда. А во второй раз ты просто украл меня.
– Ты не знаешь, что творится в этом страшном месте. Какое злое колдовство совершается там ежедневно.
– Колдовство? – Она нахмурилась, но потом покачала головой: – Нет, ты специально обманываешь меня, чтобы я передумала возвращаться.
– А как тебя вообще угораздило попасть туда? Ты же собиралась перелезть через стену своего сада и тихо вернуться домой.
– Я так и сделала. Только Фатима поймала меня, когда я слезала со стены, и заперла в моей комнате. – Ясбет неуютно заерзала на кровати, явно припомнив некоторую неприятную процедуру.
– Знаешь что, – сказал Конан, – пара ударов розгой – еще не повод бежать куда-нибудь вроде этого Культа.
– Да что ты о нем знаешь! – воскликнула она. – Там женщины заняты делом наравне с мужчинами. Там нет ни богатых, ни бедных.
– Да, но сам-то Культ очень богат. Я видел кое-что из его сокровищ.
– Потому что хотел украсть их!
– А еще я видел человека, которого заколдовали и убили.
– Ложь, – крикнула она, закрывая уши ладонями. – Ты не помешаешь мне вернуться.
– Этим пусть занимается твой отец. Я доставлю тебя ему, пусть даже связанной по рукам и ногам.
– Ты даже не знаешь, кто он, – выпалила она торжествующе и чуть было не показала Конану язык.
– Я найду его, – сказал киммериец, явно желая закончить разговор.
Стоило ему встать с кровати, как Ясбет схватила его запястье обеими руками. В ее глазах горела мольба.
– Пожалуйста, Конан, не возвращай меня отцу. Он сказал, что подыскал мне мужа. Я знаю этого человека. Да, конечно, я стану его женой. Честной и уважаемой. И буду сидеть взаперти вместе с еще полусотней женщин его гарема.
Конан сочувственно покачал головой, но сказал, что лучше, наверное, так, чем вернуться в ряды членов Культа.
Киммериец ожидал, что она бросится с кулаками на дверь, когда он выйдет, но девушка так и осталась сидеть на кровати. Завязав веревку на узел, он спустился в зал. Шарак и Акеба едва взглянули на него, когда он придвинул к их столу еще один табурет.
– …а я тебе уже сказал, – говорил Шарак, для большей убедительности постукивая узловатыми пальцами по столу, – что любое открытое нападение обернется поражением.
– По какому поводу языки чешете? – поинтересовался Конан.
– Как накрыть этот проклятый Культ Хаоса, – ответил Акеба, – должен же быть способ уничтожить Джандара. Я слышал, что его называют Великим Господином, как короля.
– Еще этот кхитаец, – продолжил свою мысль Шарак. – Но главное – Джандар, основатель и лидер Культа. Он отдает своему телохранителю приказы. А он не из тех людей, которые убивают без цели.
Конан выглядел более чем удивленным.
– Кхитаец? Убийства без цели? Ребята, вы, похоже, много чего узнали за то недолгое время, что я отсутствовал.
– Ну, не так уж и мало тебя не было, – расплылся в улыбке Шарак. – Как она? Ничего? – тут его взгляд упал на лицо киммерийца, и старик чуть не поперхнулся.
– Ну, так вот, – продолжил он. – Кхитаец, судя по описанию Акебы, человек, который… в общем, я уверен, что этот парень – из Кхитая. И что он – член так называемого Братства Пути. Эти люди – убийцы высочайшей квалификации. – Тут старик нахмурился и закончил: – Только никак я в толк не возьму, при чем здесь эти гирканийцы?
– Никогда не слышал про это Братство, – сказал Конан. – Честно говоря, я не до конца верил, что Кхитай не самом деле существует.
– Я тоже толком ничего о них не знаю, – согласился Акеба, – но старик утверждает, что все это правда. Но будь этот черный мерзавец кем угодно, я все равно убью его.
– Да поверьте мне, – сказал Шарак, – они существуют на самом деле. Когда будешь раза в два постарше, то, может быть, начнешь понимать, что на свете существуют такие вещи, которые ты не вообразишь ни в самых сладких грезах, ни в ночных кошмарах. И будьте оба поосторожнее с этим кхитайцем. Члены Братства Пути – большие специалисты по всяким ядам и, кроме того, умеют убивать одним прикосновением.
– В это я верю, – прохрипел Акеба, – потому что видел своими глазами.
Он поднял ко рту кружку и не опустил, пока она не опустела.
– Тебе, Конан, следует быть особенно осмотрительным, – продолжил астролог. – Я тебя знаю. Ты – натура увлекающаяся. И когда-нибудь ярость погубит тебя. Этот убийца…
Конан покачал головой:
– Это дело Акебы, а не мое.
Шарак негодующе запыхтел:
– Да ты только подумай, Конан! Убийца-кхитаец, месть, гирканийцы, и только богам известно, что еще. Разве можно упускать такое приключение?
– Ты говорил, что мне следует многому научиться, – сказал Конан, – но ты и сам знаешь далеко не все. Ты даже не понимаешь, что приключения – это голодный желудок, ночлег под открытым небом и люди, желающие воткнуть тебе нож в спину. Мне этого в жизни и без того хватает, и я не собираюсь специально искать себе на голову так называемые приключения.
– Он прав, – подтвердил Акеба, положив руку на сухую, узловатую ладонь старика. – Я потерял дочь, и у меня есть причина, чтобы искать убийцу и отомстить ему, а Конан здесь ни при чем.
– Но это же не повод, чтобы оставаться в стороне, – обиженно воскликнул Шарак.
Конан и Акеба с улыбкой переглянулись. В чем-то Шарак был настоящим мудрецом, а в чем-то оставался наивным, как ребенок.
– Ладно, – перевел разговор Конан, – сейчас, я думаю, лучшее, что мы можем сделать, – это выпить. Акебу ничего не сможет утешить. Но пока время хоть чуть-чуть не притупило его боль, можно попытаться ослабить ее вином. Фериан! Кувшин вина! Нет, бочонок!
Трактирщик сам подошел к ним, держа в каждой руке по кувшину темно-красного сольванского вина и прижав локтем к боку кружки.
– Я в бадьях не подаю, – сухо сказал он, – здесь не свинарник.
– Сойдет и так, – ответил Конан, наполняя кружки по кругу, – и отнеси наверх девчонке что-нибудь поесть.
– Еда для нее – сверх уговора, – напомнил Фериан.
Конан вспомнил о золоте, висевшем в мешочке у него на поясе, и улыбнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58