Стражник поспешил к нему, думая, что без труда убьет человека, стоящего на коленях. Он высоко занес над его головой тулвар. С тем последним, отчаянным усилием, которое еще оставалось от его силы, Конан вонзил меч в грудь врага. Скорость атакующего вендийца была так велика, что меч киммерийца вошел ему в грудь по рукоять, и он повалил Конана на землю. Все еще еле переводя дыхание, Конан отбросил умирающего в сторону, освободил лезвие и юркнул в темноту. Чуть не упав на землю, он откинулся спиной на одну из палаток. Разбуженные купцы кричали возбужденно со всех сторон:
– Что случилось?
– Нас атаковали?
– Бандиты!
– О боги, мои товары!
Вендийские солдаты отталкивали в сторону купцов, колотя их древками копий.
– Возвращайтесь в свои палатки! – кричали они. – Мы ищем шпионов! Возвращайтесь в свои палатки, и вы не пострадаете! Все, кто будет снаружи палаток, будет арестован!
Лазутчики, подумал Конан. Он все-таки получил ту схватку, о которой мечтал, но часть прежней ярости еще сохранялась в нем, и эта частица гнева становилась все сильнее и сильнее. Несколько секунд назад все, что он хотел, – это спастись из лагеря, и больше он ни о чем не мечтал. Но сейчас он подумал, что неплохо бы навестить человека, который считал всех чужеземцев шпионами.
Как охотящийся леопард, высокий киммериец мягко, по-кошачьи передвигался от тени к тени, сливаясь с темнотой. Он легко избегал любопытных глав, но их становилось все меньше и меньше. Никто не двигался в промежутках между палатками, за исключением солдат, о приближении которых говорили лязг доспехов и звон оружия, а также проклятия и ругательства, что им нужно искать каких-то дурацких лазутчиков, когда все нормальные люди спят. Конан бесшумно передвигался в более густые, глубокие тени при появлении недалеко от него вендийцев, наблюдая с мрачной усмешкой, как они проходят мимо него, иногда всего лишь на расстоянии вытянутой руки, и все же он оставался невидимым. Шатер Карима Сингха был освещен изнутри светом, и два больших костра пылали перед навесом-входом в его шатер. Пламя костров делало легкий свет, струившийся сквозь шелк сзади шатра, почти таким же темным, как и окружающая его темнота. Около двадцати вендийских всадников стояли неподвижно, как статуи, на лошадях вокруг шатра. Он уже собирался распороть мягкую ткань своим кинжалом, когда голоса внутри остановили его.
– Оставьте нас одних, – приказал Карим Сингх.
Конан распорол только маленькую щель, раздвинув ее своими пальцами. Последний вендийский солдат низко поклонился и вышел из шатра. Карим Сингх стоял с кавалерийской саблей в руках, а перед ним на коленях скорчился вендиец. Его лодыжки и руки были туго стянуты веревками. Он был одет в одежду купца, хотя она явно не подходила к его жестокому, суровому лицу и длинному шраму, пересекавшему его нос и щеку.
– Ты тот, кого зовут Сах-Ба? – мягко спросил вазам.
– Меня зовут Амаур, Ваша Светлость, и я честный торговец, – сказал стоящий на коленях человек. – И даже у вас нет права конфисковывать мои товары без всякой причины.
Грубый, жесткий голос заставил Конана напрячься от недавнего воспоминания. Всадник в дюнах. Он, пожалуй, послушает немного, прежде чем убьет Карима Сингха.
Вазам прижал острие сабли к горлу вендийца.
– Тебя зовут Сах-Ба?
– Меня зовут Амаур, Ваша Светлость. Я не знаю никого, кого зовут…
Стоящий на коленях человек широко раскрыл рот, когда острие сабли продвинулось чуть дальше, оцарапав кожу. Тонкая струйка крови потекла по его шее.
– Честный торговец? – тихо рассмеялся Карим Сингх и двинул лезвие сабли еще дальше. Человек, сидящий на земле, откинулся назад, но острие сабли следовало за ним. – Внутри тюков с шелком, которые находятся на твоих вьючных мулах, я нашел сундучки, запечатанные свинцовыми печатями. Ты по меньшей мере контрабандист. Кому предназначены эти сундуки?
С диким воплем пленник опрокинулся на спину. Он уставился на приближающееся лезвие расширенными глазами. Лезвие все еще касалось его шеи, и ему некуда было больше отступать. Жесткое выражение его лица сменилось маской ужаса.
– Я… Я не могу этого сказать, Ваша Светлость. Клянусь Асурой, я не могу!
– Ты скажешь это или очень скоро увидишь своими глазами Асуру. Или, что более вероятно, Катар. – Голос вазама стал заговорщическим. – Я знаю это имя, Амаур. Но я должен услышать его от тебя, если ты хочешь жить. Говори же, Амаур, и ты будешь жить.
– Ваша Светлость, он… он убьет меня. Или даже хуже, чем просто убьет.
– Убью тебя я, Амаур. Эта сабля стоит у твоего горла в эту минуту, а он – далеко отсюда. Говори!
– Н… Найпал! – выдохнул вендиец. – Найпал, Ваша Светлость!
– Отлично, – сказал мягко Карим Сингх. Но он не отвел лезвия сабли. – Видишь, как это было легко сделать? Так. Но зачем? Скажи мне, зачем ему нужны эти сундуки?
– Я не могу этого сказать, Ваша Светлость! – Слезы текли по щекам Амаура, он дрожал от рыданий. – Клянусь Асурой, клянусь Катар, я бы сказал вам, если бы мог, но я ничего не знаю! Мы должны были встретить корабль, убить всех на борту и доставить эти сундуки в Айдохью. Возможно, Сах-Ба знал больше, но он мертв. Клянусь всеми богами, Ваша Светлость! Я говорю правду, клянусь вам!
– Я верю тебе, – вздохнул Карим Сингх. – Какая жалость.
И он налег на саблю всем весом тела. Попытка Амаура вскрикнуть превратилась в булькающее клокотание, когда сталь впилась ему в горло. Карим Сингх уставился на него, как будто пораженный видом крови, пузырящейся у Амаура во рту, и конвульсиями, которые сотрясали его тело. Внезапно вазам выпустил саблю из рук. Она осталась в почти вертикальном положении, с лезвием, которое пронзило насквозь горло Амаура и вонзилось в землю, дрожа от агонии несчастного вендийца.
– Стража! – позвал Карим Сингх, и Конан опустил свой кинжал, которым он уже собирался распороть всю стену шатра. – Стража!
Около десятка солдат быстро вбежали в шатер с обнаженными саблями. Уставившись на жуткую сцену и стоящего перед ними повелителя, они торопливо вложили оружие в ножны.
– Другие лазутчики, – сказал вазам. – В особенности великан с бледной кожей. Его взяли в плен? Его нельзя ни с кем спутать из-за его роста и больших голубых глаз.
– Нет, Ваша Светлость, – сказал с большим уважением в голосе один солдат. – Четверо из этого отряда мертвы, но не великан. Мы рыщем по лагерю в поисках остальных.
– Значит, он все еще там, – сказал Карим Сингх, как бы разговаривая с самим собой. – Он, кажется, довольно прямой человек. Прирожденный воин. Он теперь будет искать меня.
Он вздрогнул и пронзил гневным взором солдат, как бы рассердившись на то, что они услышали его.
– Его надо найти во что бы то ни стало! Тысяча золотых тому, кто доставит его, живым или мертвым!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
– Что случилось?
– Нас атаковали?
– Бандиты!
– О боги, мои товары!
Вендийские солдаты отталкивали в сторону купцов, колотя их древками копий.
– Возвращайтесь в свои палатки! – кричали они. – Мы ищем шпионов! Возвращайтесь в свои палатки, и вы не пострадаете! Все, кто будет снаружи палаток, будет арестован!
Лазутчики, подумал Конан. Он все-таки получил ту схватку, о которой мечтал, но часть прежней ярости еще сохранялась в нем, и эта частица гнева становилась все сильнее и сильнее. Несколько секунд назад все, что он хотел, – это спастись из лагеря, и больше он ни о чем не мечтал. Но сейчас он подумал, что неплохо бы навестить человека, который считал всех чужеземцев шпионами.
Как охотящийся леопард, высокий киммериец мягко, по-кошачьи передвигался от тени к тени, сливаясь с темнотой. Он легко избегал любопытных глав, но их становилось все меньше и меньше. Никто не двигался в промежутках между палатками, за исключением солдат, о приближении которых говорили лязг доспехов и звон оружия, а также проклятия и ругательства, что им нужно искать каких-то дурацких лазутчиков, когда все нормальные люди спят. Конан бесшумно передвигался в более густые, глубокие тени при появлении недалеко от него вендийцев, наблюдая с мрачной усмешкой, как они проходят мимо него, иногда всего лишь на расстоянии вытянутой руки, и все же он оставался невидимым. Шатер Карима Сингха был освещен изнутри светом, и два больших костра пылали перед навесом-входом в его шатер. Пламя костров делало легкий свет, струившийся сквозь шелк сзади шатра, почти таким же темным, как и окружающая его темнота. Около двадцати вендийских всадников стояли неподвижно, как статуи, на лошадях вокруг шатра. Он уже собирался распороть мягкую ткань своим кинжалом, когда голоса внутри остановили его.
– Оставьте нас одних, – приказал Карим Сингх.
Конан распорол только маленькую щель, раздвинув ее своими пальцами. Последний вендийский солдат низко поклонился и вышел из шатра. Карим Сингх стоял с кавалерийской саблей в руках, а перед ним на коленях скорчился вендиец. Его лодыжки и руки были туго стянуты веревками. Он был одет в одежду купца, хотя она явно не подходила к его жестокому, суровому лицу и длинному шраму, пересекавшему его нос и щеку.
– Ты тот, кого зовут Сах-Ба? – мягко спросил вазам.
– Меня зовут Амаур, Ваша Светлость, и я честный торговец, – сказал стоящий на коленях человек. – И даже у вас нет права конфисковывать мои товары без всякой причины.
Грубый, жесткий голос заставил Конана напрячься от недавнего воспоминания. Всадник в дюнах. Он, пожалуй, послушает немного, прежде чем убьет Карима Сингха.
Вазам прижал острие сабли к горлу вендийца.
– Тебя зовут Сах-Ба?
– Меня зовут Амаур, Ваша Светлость. Я не знаю никого, кого зовут…
Стоящий на коленях человек широко раскрыл рот, когда острие сабли продвинулось чуть дальше, оцарапав кожу. Тонкая струйка крови потекла по его шее.
– Честный торговец? – тихо рассмеялся Карим Сингх и двинул лезвие сабли еще дальше. Человек, сидящий на земле, откинулся назад, но острие сабли следовало за ним. – Внутри тюков с шелком, которые находятся на твоих вьючных мулах, я нашел сундучки, запечатанные свинцовыми печатями. Ты по меньшей мере контрабандист. Кому предназначены эти сундуки?
С диким воплем пленник опрокинулся на спину. Он уставился на приближающееся лезвие расширенными глазами. Лезвие все еще касалось его шеи, и ему некуда было больше отступать. Жесткое выражение его лица сменилось маской ужаса.
– Я… Я не могу этого сказать, Ваша Светлость. Клянусь Асурой, я не могу!
– Ты скажешь это или очень скоро увидишь своими глазами Асуру. Или, что более вероятно, Катар. – Голос вазама стал заговорщическим. – Я знаю это имя, Амаур. Но я должен услышать его от тебя, если ты хочешь жить. Говори же, Амаур, и ты будешь жить.
– Ваша Светлость, он… он убьет меня. Или даже хуже, чем просто убьет.
– Убью тебя я, Амаур. Эта сабля стоит у твоего горла в эту минуту, а он – далеко отсюда. Говори!
– Н… Найпал! – выдохнул вендиец. – Найпал, Ваша Светлость!
– Отлично, – сказал мягко Карим Сингх. Но он не отвел лезвия сабли. – Видишь, как это было легко сделать? Так. Но зачем? Скажи мне, зачем ему нужны эти сундуки?
– Я не могу этого сказать, Ваша Светлость! – Слезы текли по щекам Амаура, он дрожал от рыданий. – Клянусь Асурой, клянусь Катар, я бы сказал вам, если бы мог, но я ничего не знаю! Мы должны были встретить корабль, убить всех на борту и доставить эти сундуки в Айдохью. Возможно, Сах-Ба знал больше, но он мертв. Клянусь всеми богами, Ваша Светлость! Я говорю правду, клянусь вам!
– Я верю тебе, – вздохнул Карим Сингх. – Какая жалость.
И он налег на саблю всем весом тела. Попытка Амаура вскрикнуть превратилась в булькающее клокотание, когда сталь впилась ему в горло. Карим Сингх уставился на него, как будто пораженный видом крови, пузырящейся у Амаура во рту, и конвульсиями, которые сотрясали его тело. Внезапно вазам выпустил саблю из рук. Она осталась в почти вертикальном положении, с лезвием, которое пронзило насквозь горло Амаура и вонзилось в землю, дрожа от агонии несчастного вендийца.
– Стража! – позвал Карим Сингх, и Конан опустил свой кинжал, которым он уже собирался распороть всю стену шатра. – Стража!
Около десятка солдат быстро вбежали в шатер с обнаженными саблями. Уставившись на жуткую сцену и стоящего перед ними повелителя, они торопливо вложили оружие в ножны.
– Другие лазутчики, – сказал вазам. – В особенности великан с бледной кожей. Его взяли в плен? Его нельзя ни с кем спутать из-за его роста и больших голубых глаз.
– Нет, Ваша Светлость, – сказал с большим уважением в голосе один солдат. – Четверо из этого отряда мертвы, но не великан. Мы рыщем по лагерю в поисках остальных.
– Значит, он все еще там, – сказал Карим Сингх, как бы разговаривая с самим собой. – Он, кажется, довольно прямой человек. Прирожденный воин. Он теперь будет искать меня.
Он вздрогнул и пронзил гневным взором солдат, как бы рассердившись на то, что они услышали его.
– Его надо найти во что бы то ни стало! Тысяча золотых тому, кто доставит его, живым или мертвым!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70