Или… — Марина прикусила язык, — даже не знаю, может…
— Может, она это придумала, — подхватила Полина и грустно добавила:
— Даже наверняка. Это все из той же области, что и имя Кристина, город Санкт-Петербург и прочее. Не было у нее никакого мужчины, не было.
— А если она здесь с кем-нибудь познакомилась? — предположила Марина и сама себе возразила:
— Впрочем, нет, она же сказала, что он должен приехать…
— Не ломайте себе голову, — вздохнула Полина. — Валя была такой мечтательницей, все женские романы читала, ну, знаете, такие, в бумажных обложках… А так, если честно, у нее вообще за всю жизнь ни одного настоящего романа не получилось, не везло ей как-то с мужиками, всерьез они ее, что ли, не принимали?
Марине такая откровенность сначала показалась немного странной, но потом она нашла ей объяснение: измотанная Полина в ней нуждалась, ей необходимо было выговориться.
А Полина рассказывала, смотря куда-то поверх Марининой головы.
— Только однажды у нее возникло чувство к одному человеку, но и там ничего не сложилось. Трагический случай, — голос ее задрожал. — Это произошло три года назад, когда еще было очень прибыльно заниматься челночным бизнесом. Человек, за которого Валентина собиралась замуж, и двое его приятелей должны были лететь чартерным рейсом в Китай за товаром, но так и не улетели…
Полина замолчала, и Марина спросила:
— С ними что-то случилось?
— Их убили. Сначала мы ничего не знали, все ждали их возвращения, а потом выяснилось, что они и не улетали. Но мы еще полгода надеялись… пока снег не растаял… Их нашли в лесу, на опушке, там были только почерневшие, закопченные кости. Следователь сказал, что их сначала застрелили, а потом облили керосином и сожгли. Так что опознавать их пришлось по зубным коронкам, пряжкам от брючных ремней… Видно, их убил водитель машины, в которой они ехали в аэропорт, только его так и не нашли. Горе, конечно, было страшное, а Валентина вообще лицом почернела. Сильно она любила своего Юрку… Ну, того парня, с которым у нее вроде как к свадьбе шло, Юрием звали.
— Ужасная история, — покачала головой Марина и сразу как-то по-другому представила себе Валентину, которая, если быть до конца честной, не очень-то ей поначалу понравилась с ее утомительными замашками уездной примадонны, надменным выражением невзрачного остренького личика и брезгливо поджатыми тонкими губами. А за всем этим, оказывается, скрывалась трагедия разрушенной любви, к которой Марина не могла не испытывать сочувствия. Еще Марина с сожалением констатировала, что предубеждение сыграло с ней злую шутку, недаром же мудрые люди говорят, что человека нельзя судить по внешнему виду.
А Полина продолжила свою горестную историю:
— Я, грешным делом, этого Юрку не очень жаловала, потому что не видела в нем ничего такого, из-за чего стоило с ума сходить. Нет-нет, это не ревность, хотя я тоже не замужем, — торопливо пояснила она, словно из опасения, что Марина не правильно ее поймет. — Просто романтического в нем мало было, а она перед ним бисер метала без устали. Он этих ее выдумок совершенно не понимал, а она перед ним просто расстилалась. Помню, у него был день рождения, так она что придумала! Ну купила бы ему рубашку там или галстук… Так нет, где-то раздобыла зажигалку серебряную в виде рыцаря со щитом и преподнесла ему… Так ей хотелось этого внешнего лоска, этой видимости… Думала, раз она подарила своему Юрке такую вещицу, так он у нее сразу аристократом стал. Куда там! Хотя зажигалка ему понравилась, он с ней потом не расставался.
Полина замолчала, смахнула платочком слезинки в уголках глаз и снова заговорила:
— Вот ведь как вышло: только она стала немного в себя приходить после Юркиной смерти, накопила денег, на юг поехала, а тут такое несчастье… А как она собиралась, шила себе наряды, она ведь закройщицей работала. С одним платьем вообще история была. Принесла ей заказчица ткань такой редкой расцветки… Словом, очень она Валентине понравилась. Ну и схитрила она, знаете, как у них принято: заказчица женщина крупная, а Валентина скроила на себя. Ну, она рассчитывала, что заказчица от платья откажется, а она заплатит ей за ткань, на том дело и кончится. Только скандал вышел страшенный, Валю чуть с работы не выгнали. А у нас в городе с работой не очень. Хоть и зарплата маленькая, а все равно держимся, куда деваться…
— Платье случайно не с веерами было? — воскликнула Марина.
— Точно, — подтвердила Полина. — Вам тоже понравилось?
— Действительно, очень необычная расцветка, — задумчиво произнесла Марина. Она хотела было рассказать, что видела это самое чудесное-расчудесное платье на другой женщине, но в последний момент прикусила язык. Не то чтобы недавний крайне загадочный обыск сделал ее осмотрительнее, в результате чего она твердо встала на путь невмешательства в чужие дела, скорее просто не решилась посвящать Полину в свои непроверенные подозрения, к которым даже следователь отнесся безо всякого энтузиазма.
Полина встала:
— Ну ладно, пойду я. Извините, что отняла у вас время. Вы сюда отдыхать приехали, а не выслушивать рассказы о чужих горестях, которых у всех хватает…
Марина тоже поднялась, чтобы проводить сестру Валентины Коромысловой до двери, и уже у дверей не удержалась — полюбопытствовала:
— А с вещами-то как же? Вам бы надо все-таки милицию поставить в известность…
— А, — вяло махнула рукой Полина. — Думаете, они найдут? И вообще… Что по тряпкам убиваться, когда человека нет?
Марина ее фатализма не одобрила:
— Нет, я бы на вашем месте это так не оставила.
Полина подняла на нее совершенно отрешенные глаза и сказала:
— Сейчас я хочу только одного: добраться до кровати и упасть. Устала безумно, ночь не спала, весь день на нервах…
Сомневаться в том, что она совершенно обессилела, не приходилось:
Полина говорила все тише и тише, буквально засыпая на ходу.
— У вас хотя бы есть где остановиться? — спохватилась Марина.
— Да… Я устроилась в гостинице… — еле слышно отозвалась Полина. — Гроб завтра с утра будет в аэропорту, а я после обеда новосибирским рейсом улетаю. Сами понимаете, похороны, поминки…. Родни у нас мало, так что все на мне.
И она пошла к двери и уже взялась за дверную ручку, когда Марина вспомнила самое главное.
— Стойте! Чуть не забыла! У меня же остались фотографии Валентины. Она снималась как раз в последний день… Вот! — Марина достала снимки из сумки и передала Полине.
Та, совершенно измотанная, даже не стала их рассматривать, просто сунула в карман.
— Сколько я вам должна за них? — Этот вопрос Марина уже не услышала, а прочитала по бледным Полининым губам.
— Нет, нет, ничего, — успокоила ее Марина, — ничего вы мне не должны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
— Может, она это придумала, — подхватила Полина и грустно добавила:
— Даже наверняка. Это все из той же области, что и имя Кристина, город Санкт-Петербург и прочее. Не было у нее никакого мужчины, не было.
— А если она здесь с кем-нибудь познакомилась? — предположила Марина и сама себе возразила:
— Впрочем, нет, она же сказала, что он должен приехать…
— Не ломайте себе голову, — вздохнула Полина. — Валя была такой мечтательницей, все женские романы читала, ну, знаете, такие, в бумажных обложках… А так, если честно, у нее вообще за всю жизнь ни одного настоящего романа не получилось, не везло ей как-то с мужиками, всерьез они ее, что ли, не принимали?
Марине такая откровенность сначала показалась немного странной, но потом она нашла ей объяснение: измотанная Полина в ней нуждалась, ей необходимо было выговориться.
А Полина рассказывала, смотря куда-то поверх Марининой головы.
— Только однажды у нее возникло чувство к одному человеку, но и там ничего не сложилось. Трагический случай, — голос ее задрожал. — Это произошло три года назад, когда еще было очень прибыльно заниматься челночным бизнесом. Человек, за которого Валентина собиралась замуж, и двое его приятелей должны были лететь чартерным рейсом в Китай за товаром, но так и не улетели…
Полина замолчала, и Марина спросила:
— С ними что-то случилось?
— Их убили. Сначала мы ничего не знали, все ждали их возвращения, а потом выяснилось, что они и не улетали. Но мы еще полгода надеялись… пока снег не растаял… Их нашли в лесу, на опушке, там были только почерневшие, закопченные кости. Следователь сказал, что их сначала застрелили, а потом облили керосином и сожгли. Так что опознавать их пришлось по зубным коронкам, пряжкам от брючных ремней… Видно, их убил водитель машины, в которой они ехали в аэропорт, только его так и не нашли. Горе, конечно, было страшное, а Валентина вообще лицом почернела. Сильно она любила своего Юрку… Ну, того парня, с которым у нее вроде как к свадьбе шло, Юрием звали.
— Ужасная история, — покачала головой Марина и сразу как-то по-другому представила себе Валентину, которая, если быть до конца честной, не очень-то ей поначалу понравилась с ее утомительными замашками уездной примадонны, надменным выражением невзрачного остренького личика и брезгливо поджатыми тонкими губами. А за всем этим, оказывается, скрывалась трагедия разрушенной любви, к которой Марина не могла не испытывать сочувствия. Еще Марина с сожалением констатировала, что предубеждение сыграло с ней злую шутку, недаром же мудрые люди говорят, что человека нельзя судить по внешнему виду.
А Полина продолжила свою горестную историю:
— Я, грешным делом, этого Юрку не очень жаловала, потому что не видела в нем ничего такого, из-за чего стоило с ума сходить. Нет-нет, это не ревность, хотя я тоже не замужем, — торопливо пояснила она, словно из опасения, что Марина не правильно ее поймет. — Просто романтического в нем мало было, а она перед ним бисер метала без устали. Он этих ее выдумок совершенно не понимал, а она перед ним просто расстилалась. Помню, у него был день рождения, так она что придумала! Ну купила бы ему рубашку там или галстук… Так нет, где-то раздобыла зажигалку серебряную в виде рыцаря со щитом и преподнесла ему… Так ей хотелось этого внешнего лоска, этой видимости… Думала, раз она подарила своему Юрке такую вещицу, так он у нее сразу аристократом стал. Куда там! Хотя зажигалка ему понравилась, он с ней потом не расставался.
Полина замолчала, смахнула платочком слезинки в уголках глаз и снова заговорила:
— Вот ведь как вышло: только она стала немного в себя приходить после Юркиной смерти, накопила денег, на юг поехала, а тут такое несчастье… А как она собиралась, шила себе наряды, она ведь закройщицей работала. С одним платьем вообще история была. Принесла ей заказчица ткань такой редкой расцветки… Словом, очень она Валентине понравилась. Ну и схитрила она, знаете, как у них принято: заказчица женщина крупная, а Валентина скроила на себя. Ну, она рассчитывала, что заказчица от платья откажется, а она заплатит ей за ткань, на том дело и кончится. Только скандал вышел страшенный, Валю чуть с работы не выгнали. А у нас в городе с работой не очень. Хоть и зарплата маленькая, а все равно держимся, куда деваться…
— Платье случайно не с веерами было? — воскликнула Марина.
— Точно, — подтвердила Полина. — Вам тоже понравилось?
— Действительно, очень необычная расцветка, — задумчиво произнесла Марина. Она хотела было рассказать, что видела это самое чудесное-расчудесное платье на другой женщине, но в последний момент прикусила язык. Не то чтобы недавний крайне загадочный обыск сделал ее осмотрительнее, в результате чего она твердо встала на путь невмешательства в чужие дела, скорее просто не решилась посвящать Полину в свои непроверенные подозрения, к которым даже следователь отнесся безо всякого энтузиазма.
Полина встала:
— Ну ладно, пойду я. Извините, что отняла у вас время. Вы сюда отдыхать приехали, а не выслушивать рассказы о чужих горестях, которых у всех хватает…
Марина тоже поднялась, чтобы проводить сестру Валентины Коромысловой до двери, и уже у дверей не удержалась — полюбопытствовала:
— А с вещами-то как же? Вам бы надо все-таки милицию поставить в известность…
— А, — вяло махнула рукой Полина. — Думаете, они найдут? И вообще… Что по тряпкам убиваться, когда человека нет?
Марина ее фатализма не одобрила:
— Нет, я бы на вашем месте это так не оставила.
Полина подняла на нее совершенно отрешенные глаза и сказала:
— Сейчас я хочу только одного: добраться до кровати и упасть. Устала безумно, ночь не спала, весь день на нервах…
Сомневаться в том, что она совершенно обессилела, не приходилось:
Полина говорила все тише и тише, буквально засыпая на ходу.
— У вас хотя бы есть где остановиться? — спохватилась Марина.
— Да… Я устроилась в гостинице… — еле слышно отозвалась Полина. — Гроб завтра с утра будет в аэропорту, а я после обеда новосибирским рейсом улетаю. Сами понимаете, похороны, поминки…. Родни у нас мало, так что все на мне.
И она пошла к двери и уже взялась за дверную ручку, когда Марина вспомнила самое главное.
— Стойте! Чуть не забыла! У меня же остались фотографии Валентины. Она снималась как раз в последний день… Вот! — Марина достала снимки из сумки и передала Полине.
Та, совершенно измотанная, даже не стала их рассматривать, просто сунула в карман.
— Сколько я вам должна за них? — Этот вопрос Марина уже не услышала, а прочитала по бледным Полининым губам.
— Нет, нет, ничего, — успокоила ее Марина, — ничего вы мне не должны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52