Но теперь одна мысль о том, что я здесь, приводит меня в ужас. Как я могла взять на себя такую ответственность! Будущее здоровье и счастье ста человек — в моих руках, не говоря уже о трехстах или четырехстах детях и тысяче-другой внуков. Ведь это же увеличивается в геометрической прогрессии. Ужасно! Кто я, чтобы взяться за такое дело? Ищите, ах, ищите другую заведующую!
Джейн говорит, что обед подан. Я уже ела два казенных обеда, и третий не соблазняет меня.
Позднее.
У «служебного персонала» было рубленое мясо со шпинатом и пудинг из тапиоки. Страшно себе представить, что дали детям.
Я хотела рассказать тебе о моей первой официальной речи во время сегодняшнего завтрака. Она касалась чудесных перемен, которые должны произойти благодаря великодушию мистера Джервиса Пендльтона, председателя попечительского совета, и миссис Пендльтон, «тети Джуди», да, дорогой тети всех этих мальчиков и девочек.
Пожалуйста, не протестуйте против того, что я так выдвинула вашу семью. Это — из дипломатических соображений. Присутствовал весь штат, и я сочла, что самое время подчеркнуть: все эти потрясающие нововведения — прямо из штаба, а не из моей непутевой головы.
Дети перестали есть и вытаращили глаза. Необычный цвет моих волос и легкомыслие моего носа, очевидно, мало подходят для заведующей. Мои коллеги тоже дали мне понять, что они считают меня слишком молодой и неопытной для начальницы. Я еще не видела интересного шотландского врача, восхваляемого Джервисом, но, уверяю вас, ему придется быть уж очень интересным, чтобы вознаградить меня за всех остальных, особенно за воспитательницу детского сада, мисс Снейс. Мы с ней сразу столкнулись, заговорив о свежем воздухе; но я решила избавиться от этого ужасного казенного запаха, хотя бы мне пришлось заморозить каждого ребенка в ледяную сосульку.
Сегодня солнечный и снежный день, так что я приказала запереть темницу, именуемую комнатой для игр, а детей вывести на воздух.
«Выгоняют…» — ворчал один малыш, с трудом влезая в пальто, которое он перерос, по меньшей мере, на два года.
Они просто стояли во дворе, терпеливо ожидая, чтобы им позволили опять войти. Ни беготни, ни криков, ни смеха, ни шалостей! Подумай только, эти дети не умеют играть.
Еще позднее.
Приступила к приятному занятию — трачу ваши деньги. Купила сегодня одиннадцать грелок (больше не нашлось в деревенской аптеке), а также несколько пледов и одеял. Теперь окна в дортуарах раскрыты настежь. Бедные крошки испытают совершенно новое ощущение — дышать ночью.
У меня уйма тем для ворчания, но теперь половина одиннадцатого, и Джейн говорит, что надо ложиться.
Твоя облеченная властью
Салли Мак-Брайд.
P.S. Прежде чем лечь, я на цыпочках прошла по коридору, чтобы убедиться, что все в порядке. Как ты думаешь, что я увидела? Мисс Снейс, втихомолку закрывающую окна в дортуаре у малюток. Как только я найду для нее подходящую должность в какой-нибудь богадельне, я немедленно ее уволю.
Джейн берет у меня перо из рук.
Спокойной ночи!
Приют Джона Грайера
20-е февраля.
Дорогая Джуди!
Доктор Робин Мак-Рэй зашел сегодня познакомиться с новой заведующей. Когда он в следующий раз посетит Нью-Йорк, пригласи его, пожалуйста, на обед и посмотри сама, что наделал твой муж. Джервис — гнусный обманщик. Подумай только, он внушил мне, что одно из главных преимуществ здешней жизни — ежедневное общение с таким блестящим, культурным, ученым человеком, как доктор.
Он высокий и худощавый; у него песочные волосы и холодные серые глаза. За тот час, что он провел в моем обществе (а я была самой любезностью), даже тень улыбки не смягчила жесткой линии его рта. Может ли тень смягчать? Кажется, нет. Во всяком случае, что с ним такое? Совершил он ужасное преступление или его молчаливость надо приписать тому, что он — шотландец? Он общителен, как могильная плита!
Кстати, я понравилась нашему доктору не больше, чем он мне. Он считает меня легкомысленной, непоследовательной и совершенно неподходящей для этого ответственного поста. Полагаю, что Джервис уже получил от него письмо с просьбой меня уволить.
Беседа наша совершенно не клеилась. Он философствовал на тему «Чего недостает общественному попечению о беспризорных детях», а я легкомысленно сетовала на безобразную прическу наших девочек.
Чтобы доказать правоту своих слов, я позвала Сэди Кэт, мою сиротку для особых поручений. Волосы ее стянуты назад так туго, точно их завинтили гаечным ключом, и заплетены в два поросячьих хвостика. Конечно, сиротские ушки прикрыть надо, но доктору Робину Мак-Рэю совершенно наплевать, красивы у них ушки или нет, его интересуют только их желудки. Разошлись мы и по вопросу о нижних юбках. Не могу себе представить, как будет девочка уважать себя, когда на ней красная фланелевая юбка, на полтора неровных вершка торчащая из-под синего ситцевого платья, но он считает, что фланелевые юбки очень жизнерадостны, теплы и гигиеничны. Я предвижу для новой заведующей весьма воинственное царствование.
Правда, у нашего доктора есть одно достоинство: он почти такой же новичок здесь, как и я, и потому не сможет читать мне нотаций о традициях приюта. Я не думаю, что могла бы работать с прежним врачом, который, судя по образцам его искусства, понимал в детях не больше, чем ветеринар.
Весь штат учит меня приютскому этикету. Даже кухарка твердо сказала мне сегодня утром, что в приюте Джона Грайера по средам — каша из кукурузной муки.
Усердно ли вы ищете другую заведующую? Я останусь до ее приезда, но, пожалуйста, найдите ее поскорее.
Твоя, определенно
и твердо решившаяся,
Салли Мак-Брайд.
Канцелярия заведующей.
Приют Джона Грайера.
21-е февраля.
Милый Гордон!
Все ли Вы еще обижены, что я не последовала Вашему совету? Разве Вы не знаете, что на рыжеволосую особу с ирландскими предками и с примесью шотландской крови надо воздействовать не силой, а постепенностью и деликатностью? Если бы Ваш тон был не таким повелительным, я кротко послушалась бы Вас — и спаслась бы. А теперь… все эти пять дней я горько каюсь. Вы были правы, а я — не права; видите, я чистосердечно это признаю. Если я когда-нибудь вылезу из ловушки, то буду руководствоваться (почти всегда) Вашими мнениями. Может ли женщина пойти на более полную капитуляцию?
Романтический ореол, которым Джуди окружила этот сиротский приют, существует только в ее поэтическом воображении. Дом ужасен. Не передать словами, как тут мрачно, угрюмо и вонюче. Бесконечные коридоры, голые стены, маленькие обитатели в синих платьях, с тестяными лицами, ничуть не похожие на человеческих детей. И — ах! Этот ужасный казенный запах! Смесь невысохших полов, непроветренных комнат и пищи на сто человек, постоянно кипящей на плите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Джейн говорит, что обед подан. Я уже ела два казенных обеда, и третий не соблазняет меня.
Позднее.
У «служебного персонала» было рубленое мясо со шпинатом и пудинг из тапиоки. Страшно себе представить, что дали детям.
Я хотела рассказать тебе о моей первой официальной речи во время сегодняшнего завтрака. Она касалась чудесных перемен, которые должны произойти благодаря великодушию мистера Джервиса Пендльтона, председателя попечительского совета, и миссис Пендльтон, «тети Джуди», да, дорогой тети всех этих мальчиков и девочек.
Пожалуйста, не протестуйте против того, что я так выдвинула вашу семью. Это — из дипломатических соображений. Присутствовал весь штат, и я сочла, что самое время подчеркнуть: все эти потрясающие нововведения — прямо из штаба, а не из моей непутевой головы.
Дети перестали есть и вытаращили глаза. Необычный цвет моих волос и легкомыслие моего носа, очевидно, мало подходят для заведующей. Мои коллеги тоже дали мне понять, что они считают меня слишком молодой и неопытной для начальницы. Я еще не видела интересного шотландского врача, восхваляемого Джервисом, но, уверяю вас, ему придется быть уж очень интересным, чтобы вознаградить меня за всех остальных, особенно за воспитательницу детского сада, мисс Снейс. Мы с ней сразу столкнулись, заговорив о свежем воздухе; но я решила избавиться от этого ужасного казенного запаха, хотя бы мне пришлось заморозить каждого ребенка в ледяную сосульку.
Сегодня солнечный и снежный день, так что я приказала запереть темницу, именуемую комнатой для игр, а детей вывести на воздух.
«Выгоняют…» — ворчал один малыш, с трудом влезая в пальто, которое он перерос, по меньшей мере, на два года.
Они просто стояли во дворе, терпеливо ожидая, чтобы им позволили опять войти. Ни беготни, ни криков, ни смеха, ни шалостей! Подумай только, эти дети не умеют играть.
Еще позднее.
Приступила к приятному занятию — трачу ваши деньги. Купила сегодня одиннадцать грелок (больше не нашлось в деревенской аптеке), а также несколько пледов и одеял. Теперь окна в дортуарах раскрыты настежь. Бедные крошки испытают совершенно новое ощущение — дышать ночью.
У меня уйма тем для ворчания, но теперь половина одиннадцатого, и Джейн говорит, что надо ложиться.
Твоя облеченная властью
Салли Мак-Брайд.
P.S. Прежде чем лечь, я на цыпочках прошла по коридору, чтобы убедиться, что все в порядке. Как ты думаешь, что я увидела? Мисс Снейс, втихомолку закрывающую окна в дортуаре у малюток. Как только я найду для нее подходящую должность в какой-нибудь богадельне, я немедленно ее уволю.
Джейн берет у меня перо из рук.
Спокойной ночи!
Приют Джона Грайера
20-е февраля.
Дорогая Джуди!
Доктор Робин Мак-Рэй зашел сегодня познакомиться с новой заведующей. Когда он в следующий раз посетит Нью-Йорк, пригласи его, пожалуйста, на обед и посмотри сама, что наделал твой муж. Джервис — гнусный обманщик. Подумай только, он внушил мне, что одно из главных преимуществ здешней жизни — ежедневное общение с таким блестящим, культурным, ученым человеком, как доктор.
Он высокий и худощавый; у него песочные волосы и холодные серые глаза. За тот час, что он провел в моем обществе (а я была самой любезностью), даже тень улыбки не смягчила жесткой линии его рта. Может ли тень смягчать? Кажется, нет. Во всяком случае, что с ним такое? Совершил он ужасное преступление или его молчаливость надо приписать тому, что он — шотландец? Он общителен, как могильная плита!
Кстати, я понравилась нашему доктору не больше, чем он мне. Он считает меня легкомысленной, непоследовательной и совершенно неподходящей для этого ответственного поста. Полагаю, что Джервис уже получил от него письмо с просьбой меня уволить.
Беседа наша совершенно не клеилась. Он философствовал на тему «Чего недостает общественному попечению о беспризорных детях», а я легкомысленно сетовала на безобразную прическу наших девочек.
Чтобы доказать правоту своих слов, я позвала Сэди Кэт, мою сиротку для особых поручений. Волосы ее стянуты назад так туго, точно их завинтили гаечным ключом, и заплетены в два поросячьих хвостика. Конечно, сиротские ушки прикрыть надо, но доктору Робину Мак-Рэю совершенно наплевать, красивы у них ушки или нет, его интересуют только их желудки. Разошлись мы и по вопросу о нижних юбках. Не могу себе представить, как будет девочка уважать себя, когда на ней красная фланелевая юбка, на полтора неровных вершка торчащая из-под синего ситцевого платья, но он считает, что фланелевые юбки очень жизнерадостны, теплы и гигиеничны. Я предвижу для новой заведующей весьма воинственное царствование.
Правда, у нашего доктора есть одно достоинство: он почти такой же новичок здесь, как и я, и потому не сможет читать мне нотаций о традициях приюта. Я не думаю, что могла бы работать с прежним врачом, который, судя по образцам его искусства, понимал в детях не больше, чем ветеринар.
Весь штат учит меня приютскому этикету. Даже кухарка твердо сказала мне сегодня утром, что в приюте Джона Грайера по средам — каша из кукурузной муки.
Усердно ли вы ищете другую заведующую? Я останусь до ее приезда, но, пожалуйста, найдите ее поскорее.
Твоя, определенно
и твердо решившаяся,
Салли Мак-Брайд.
Канцелярия заведующей.
Приют Джона Грайера.
21-е февраля.
Милый Гордон!
Все ли Вы еще обижены, что я не последовала Вашему совету? Разве Вы не знаете, что на рыжеволосую особу с ирландскими предками и с примесью шотландской крови надо воздействовать не силой, а постепенностью и деликатностью? Если бы Ваш тон был не таким повелительным, я кротко послушалась бы Вас — и спаслась бы. А теперь… все эти пять дней я горько каюсь. Вы были правы, а я — не права; видите, я чистосердечно это признаю. Если я когда-нибудь вылезу из ловушки, то буду руководствоваться (почти всегда) Вашими мнениями. Может ли женщина пойти на более полную капитуляцию?
Романтический ореол, которым Джуди окружила этот сиротский приют, существует только в ее поэтическом воображении. Дом ужасен. Не передать словами, как тут мрачно, угрюмо и вонюче. Бесконечные коридоры, голые стены, маленькие обитатели в синих платьях, с тестяными лицами, ничуть не похожие на человеческих детей. И — ах! Этот ужасный казенный запах! Смесь невысохших полов, непроветренных комнат и пищи на сто человек, постоянно кипящей на плите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52