И тут она вспомнила, где! Встали в глазах огромные рекламные плакаты, которые она совсем недавно видела по всему миру.
Впереди показалась площадь, на которой, как и положено, имелось несколько павильонов и палаток, работающих круглосуточно.
Остановив машину возле павильона, торговавшего аудио - и видеокассетами, она зашла вовнутрь.
- Здравствуйте, - обратилась она к сонному продавцу. - Скажите, у вас есть последний фильм Ван Дамма?
- "Черный орел", что ли? - откликнулся тот.
- Он самый.
- Да, конечно, имеется. Вот, пожалуйста.
Она приобрела кассету, вернулась в машину и, усевшись за руль, повнимательнее рассмотрела упаковку, не распечатывая её.
Из довольно бестолково составленной аннотации она поняла только, что, вроде, есть два суперагента - ЦРУ и КГБ - которые гоняются друг за другом, чтобы уничтожить друг друга, хотя им лучше бы объединиться, "чтобы уничтожить всех плохих".
Закурив от волнения и постаравшись сосредоточиться, она прочла все, что было написано на кассете. Подсказка это или совпадение? Вот цифры: год выпуска фильма - 1998, продолжительность - 93 минуты. Могут ли эти цифры что-нибудь значить? Номер телефона? Если эти цифры составить вместе, все равно для номера московского телефона её не хватает. Где надо добавить недостающую, спереди или сзади? И ведь подойти может любая цифра, от "1" до "9". Нет, если добавлять спереди, то надо исключить "6" и "8".
И что-то ещё ей мерещилось, что-то ещё пыталось проклюнуться в памяти - но никак не проклевывалось.
Нет, лучше танцевать от того, что у неё есть наверняка.
Достав мобильный телефон, она, для начала, набрала номер, который Беркутов записал Садовникову
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Пока Богомол колесила по городу в поисках Беркутова, Повар тоже не терял времени даром. Он решил сделать, что называется, "ход конем" оставив, правда, кой-какие пути отступления, чтобы в случае неудачи не положить голову на плаху. Или, по крайней мере, не сразу положить.
Дело в том, что Повар понимал: он дошел до того этапа, дальше которого в одиночку можно и не пробиться. А довести дело до победы было жизненно необходимо - иначе полетит все наработанное за многие годы. Так что рискнуть стоило.
И ещё Повар понимал, что дни людей, которые могут похоронить его и "камнем придавить тяжелым, чтоб встать он из гроба не мог" за срыв операции "Миротворец" - операции, которая самому Повару все больше представлялась нелепой и почти бессмысленной в свете надвигающихся перемен - что дни этих людей сочтены. Они зарвались, слишком рано поверив, что высшая власть в стране сама плывет к ним в руки - и они слишком плохо представляли себе, чем живет страна, чем дышит, что в ней происходит.
- Ох, уж, эти старики... - проворчал Повар, скривившись так, как будто хотел оскомину сплюнуть.
Себя он стариком не считал. "Старики" было для него понятием скорей не возраста, а отношения к жизни, к умению или неумению проникаться её токами и, когда нужно, брать нахрапом, а когда нужно, лестью и лаской. "Стариками" он называл тех людей, для которых бумажная жизнь начинала заслонять настоящую. И которые, главное, в погоне за властью начинали утрачивать безошибочный инстинкт власти - которые, при всей безошибочности их логических расчетов, при всем умении безошибочно плести интригу переставали чуять запах власти как волк чует запах крови от подраненного оленя и бросается наверняка, зло и беспощадно. Кружить прихотливыми петлями и принюхиваться волк будет только до тех пор, пока не подвернется случай загрызть добычу. Интригой можно подготовить почву для броска - но ещё ни разу не бывало, чтобы добычу заваливали не броском и клыком, а интригой.
Поэтому не считал он стариком и президента, Большого Хозяина. Тот действительно был Большим Хозяином, недруги которого - от политиков до газетчиков - могли сколько угодно издеваться над "живой мумией", бормочущей в Кремле. Как первые пристрелочные залпы ещё довольно далекой предвыборной компании такая пропаганда была вполне понятна, но что до её истинности... Повар только посмеивался про себя. Ему это напоминало вопли из "Маугли", что "Акела промахнулся!" Что ж, у Большого Хозяина, как и у Акелы, случались промахи, но запах крови он все равно чуял как никто, а его челюсти оставались такими могучими, что он до сих пор был способен перемолоть на них любую стаю охотников за властью.
Да, Повар многое видел и понимал. И анализировать умел как никто иначе бы не был он Поваром. Сейчас, когда ему предстояло отдать на заклание людей, которые, в общем-то, были ему не безразличны (хотя ради "пользы дела" Повар мог любого отправить на заклание), ему важно было убедиться, что эти жертвы не будут принесены впустую. Потому что хорошие работники это слишком ценный материал, чтобы разбрасываться им зря.
"Старики", увязшие в бумажной жизни и переставшие разбираться в реальной, скоро полетят под откос, факт. Но когда наступит это "скоро"? Через месяц, два, три? За это время они успеют десять раз погубить Повара, прознав о его обмане. Значит, надо заранее опереться на того, кто придет на их место. А кто придет?
Повар пристально и тщательно присматривался ко всем, стоящим сколько-то в досягаемости от вершины власти. И, среди многих и многих, выделял того, на кого вряд ли кто-нибудь, кроме него, решился бы в тот момент сделать ставку. "Хороший исполнитель, не более", - говорили об этом человеке. Но за неброской внешностью и скромными повадками "хорошего исполнителя" Повар ощущал матерого волка - такого, который, однажды став вожаком, способен спокойно и уверенно, без лишней суеты, всю страну повести в нужном направлении, не натворив тех ошибок и бед, которые обязательно натворят признанные "государственные мужи".
Этому человеку Повар и позвонил, несмотря на поздний час.
- Это очень срочно, - коротко объяснил он. Собеседник Повара не любил лишних слов. - Надо принимать решение, от которого зависит очень многое.
- Хорошо, приезжайте, - услышал он в ответ.
Повар тяжело поднялся из кресла и велел подать машину. Заодно он поинтересовался, прибыл ли рейс из Парижа.
- Самолет ещё в воздухе, но уже на подлете в Москве, - доложили ему.
- Хорошо, - Повар кивнул. - Не тащите "Литовца" прямиком сюда, дайте ему время передохнуть. Пусть устроится и, вообще, нарисуется в Москве как положено. Раньше семи утра он не понадобится.
До того приказанием Повара было привезти к нему Литовца немедленно, и подчиненный, которому Повар отдал новые распоряжения, понял: изменение в планах связано с предстоящим разговором, на который генерал Пюжеев наконец решился и от которого ещё не знает толком, чего ждать.
Повар не даром опасался предстоящего разговора. Он знал, что главной помехой к тому, чтобы завоевать доверие собеседника будет его собственная, Повара, репутация.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93