— повторил Леха. — Офигели? Я вам не банк.
— У папаши возьмешь или мамаши. — Крендель пожал плечами. — Не нам тебя учить…
— А больше ничего не хочешь?
— Закрой пасть, Моченый, — сказал Крендель. — Будем бить тебя каждую неделю, если бабок не станешь носить.
До звонка осталось четыре минуты.
Леха вытянул шею влево и исхитрился тяпнуть зубами руку Спида, который держал его за плечо.
Спид выругался и отпустил Леху. Тот не стал смотреть, как Спид трясет рукой, разбрызгивай во все стороны кровавые капли. Теперь Королькова держал один Череп, и Леха махнул ногой — вторая Попытка… Она получилась.
Получилась!
Череп охнул Лехино колено воткнулось ему в солнечное сплетение) и застыл, выпучив глаза.
Да, удар получился классный, в стиле Чака Норриса, и Леха вполне мог гордиться собой — но в момент удара он услышал треск… И с ужасом понял: это разлетелись чуть ли не на две половинки, его штаны.
Лехиной новой школьной форме решительно не везло.
Как бы там ни было, вырваться Лехе удалось. Череп и Спид были выведены из игры, а перед Лехой остались всего двое — Блэкмор и Крендель.
Секундой раньше Мишка вытащил ножик — тот самый-, перочинный.
— Только сунься, Моченый, — взвизгнул Дроздовскйй, серый от Страха. — Мишка!
— А? — Крендель удивленно посмотрел на нож в своей руке. — Ну и здоров ты драться, Моченый… А ну, стой на месте!
Леха замер, хотя перед этим сделал шаг вперед. Крендель выставил руку с ножом и сузил глаза.
— Я тебе… — Леха задыхался. После решительных действий ему было трудно разговаривать. — Я тебе, урод, говорил вчера, что угрохаю? Так вот, это остается в силе… Убери нож…
Почему не звонит этот дурацкий звонок?
— Специалист по мокрым делам, — изрек Крендель. — Это ты меня угрохаешь, Моченый? Давай, начинай, грохай.
Леха смотрел на Кренделя ненавидящим взглядом.
— Давай, грохай, — сказал Мишка. — Грохай, Моченый, потом сядешь».
— Что? — Леха наморщил лоб. — Сяду?
— Папаша мой тебя посадит, — оживился Крендель и повел ножом, как заправский рецидивист. — Давай, начинай…
— Не-а, — сказал Леха на удивление легко. — Не я.
— Что — не ты?
— Не я тебя грохну, — пояснил Леха. — Грохнет тот, кто не сядет. Рубишь, Крендель?
— Что он там такое плетет? — спросил вполголоса Череп у Блэкмора.
— Говорит, у него есть какой-то кореш среди авторитетов, — ответил Блэкмор. — Ну, Моченый. — Блэкмор покрутил головой. — Дать ему в зубы, чтоб не вякал…
— А что ты скажешь насчет моего папаши? — медленно проговорил Леха. Он вдруг почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы — отчего это, от бессилия, что ли? — Что ты скажешь, Крендель?
— Ха, а кто твой папаша? Специалист-мокрушник? Или тоже специалист по матрасам? — Мишка был весел.
— Киллер мой папаша, — из последних сил пробормотал Леха. — Киллер, козлы, поняли вы? Ну, кто хочет стать клиентом киллера?
В эту минуту зазвонил звонок.
— Он всех вас замочит, мой папаша, — продолжал Леха, словно и не слыша. У него был глухой голос пророка, слезы покачивались в глазах.
Крендель и его компания как-то растерянно переглянулись. На физиономии Блэк-мора появилось ошеломленное выражение, которое через пару минут удивило Славку Трушкина.
— Крендель, ну его, этого придурка, — бросил Блэкмор. — Он же чокнутый!
— Точно, — поддержал Спид. — Чокнутый. Гляньте, кусается… — И Спид продемонстрировал руку со следами Лехиных зубов.
Крендель сузил глаза и мотнул головой.
— Ладно, пошли, — сказал Мишка. — Звонок был.
Вся компания, с опаской косясь на Леху, поспешила к выходу. Дроздовский — впереди всех.
Мишка и Спид на пару секунд задержались возле умывальника. В дверях они столкнулись с Цыпой.
— Блин, эта географичка… — возбужденно начал тот, но осекся. — Что у вас здесь было? — спросил Цыпа с подозрением. — Слышь, Крендель?
— Отвали, — Мишка грубо оттолкнул Цыпу и вышел из туалета.
Цыпа выскочил вслед за приятелями. Корольков, стоя в туалете, услышал его голос:
— Эй! Что он такое вам сказал?!!
Леха остался один.
Совершенно опустошенный.
Конечно, не могло быть даже речи о том, чтобы в таком виде вернуться в класс. Он еще посидит в туалете, а потом, когда в коридоре уж точно никого не останется, отправится домой. Слава Богу, из окон кабинета географии его не увидят, хотя, откровенно говоря, ему даже на это чихать.
А сумка? Корольков решил положиться на Славку Трушкина: в конце концов, его, Лехина, сумка не такая тяжелая, чтобы Трушкин надорвался. Ничего, притащит.
Но что сказать дома?
А зачем что-то говорить дома? В тот раз, первого сентября, Леха сглупил — оставил работу маме, хотя мог сделать все сам. Теперь он дурака не сваляет, тем более что времени у него — целый день. Да он просто костьми ляжет, но приведет форму в порядок, чтобы родители вечером ни о чем не догадались.
Да, и загнул он про отца!
Но разве по своей воле?
Крайние обстоятельства вынудили.
Леха успешно добрался до квартиры — если не считать встречи с вечно пьяным Андрюхой — с тем самым, с двенадцатого этажа, — который на этот раз прикорнул прямо на ступеньках нижнего лестничного марша. Леха нечаянно задел его ногой, и небритый Андрюха, встрепенувшись, сонным голосом произнес:
— Металл суров! — после чего снова отрубился.
Глава IX
ЗАГОВОР ПРОТИВ КРЕНДЕЛЯ
Леха склонился над ванной и вовсю орудовал руками, словно дикарь, добывающий огонь. На дне ванны стоял пластмассовый таз малинового цвета, в котором плавали в мыльной воде бесформенной массой Лехины школьные брюки. Это их Корольков с таким усердием стирал. Потом сменил воду и стал полоскать.
Пожалуй, хватит.
Леха выпрямился, держа штаны в вытянутых руках.
Смахнув локтем пот со лба, Леха тщательно, до дрожи в руках, выкрутил штаны… И тут в дверь позвонили.
Леха разжал руки. Брюки шлепнулись в воду.
Звонок был таким протяжным — ну, точь-в-точь, как школьный.
Леха открыл дверь.
Сперва он увидел очки. Потом, за очками, — Трушкина. Славка стоял на пороге и нерешительно переминался с ноги на ногу. Через плечо у него висели две сумки, одна из которых была Лехина.
— Ну что, так и будешь пялиться? — спросил Славка. — Сумку отдать? Или впустишь?
— Заходи, — Леха посторонился. Трушкин зашел в прихожую, осмотрелся.
Леха захлопнул дверь, взял у Славки сумку и бросил ее на стул. Потом глянул в сторону ванной, где горел свет.
— Хоро-ош, — Трушкин проследил Ле-хин взгляд. — Заметаешь следы?
Корольков поморщился.
— Да уж, следы…
На Лехе были домашняя фланелевая рубашка с закатанными рукавами и рваные трико. Вид, что называется, не для гостей. С мокрых рук капала вода.
— Губы у тебя, — Славка хмыкнул, — толстые. Как пластилиновые.
Леха молча протянул руку к выключателю и погасил в прихожей свет.
— Слушай, у меня времени нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
— У папаши возьмешь или мамаши. — Крендель пожал плечами. — Не нам тебя учить…
— А больше ничего не хочешь?
— Закрой пасть, Моченый, — сказал Крендель. — Будем бить тебя каждую неделю, если бабок не станешь носить.
До звонка осталось четыре минуты.
Леха вытянул шею влево и исхитрился тяпнуть зубами руку Спида, который держал его за плечо.
Спид выругался и отпустил Леху. Тот не стал смотреть, как Спид трясет рукой, разбрызгивай во все стороны кровавые капли. Теперь Королькова держал один Череп, и Леха махнул ногой — вторая Попытка… Она получилась.
Получилась!
Череп охнул Лехино колено воткнулось ему в солнечное сплетение) и застыл, выпучив глаза.
Да, удар получился классный, в стиле Чака Норриса, и Леха вполне мог гордиться собой — но в момент удара он услышал треск… И с ужасом понял: это разлетелись чуть ли не на две половинки, его штаны.
Лехиной новой школьной форме решительно не везло.
Как бы там ни было, вырваться Лехе удалось. Череп и Спид были выведены из игры, а перед Лехой остались всего двое — Блэкмор и Крендель.
Секундой раньше Мишка вытащил ножик — тот самый-, перочинный.
— Только сунься, Моченый, — взвизгнул Дроздовскйй, серый от Страха. — Мишка!
— А? — Крендель удивленно посмотрел на нож в своей руке. — Ну и здоров ты драться, Моченый… А ну, стой на месте!
Леха замер, хотя перед этим сделал шаг вперед. Крендель выставил руку с ножом и сузил глаза.
— Я тебе… — Леха задыхался. После решительных действий ему было трудно разговаривать. — Я тебе, урод, говорил вчера, что угрохаю? Так вот, это остается в силе… Убери нож…
Почему не звонит этот дурацкий звонок?
— Специалист по мокрым делам, — изрек Крендель. — Это ты меня угрохаешь, Моченый? Давай, начинай, грохай.
Леха смотрел на Кренделя ненавидящим взглядом.
— Давай, грохай, — сказал Мишка. — Грохай, Моченый, потом сядешь».
— Что? — Леха наморщил лоб. — Сяду?
— Папаша мой тебя посадит, — оживился Крендель и повел ножом, как заправский рецидивист. — Давай, начинай…
— Не-а, — сказал Леха на удивление легко. — Не я.
— Что — не ты?
— Не я тебя грохну, — пояснил Леха. — Грохнет тот, кто не сядет. Рубишь, Крендель?
— Что он там такое плетет? — спросил вполголоса Череп у Блэкмора.
— Говорит, у него есть какой-то кореш среди авторитетов, — ответил Блэкмор. — Ну, Моченый. — Блэкмор покрутил головой. — Дать ему в зубы, чтоб не вякал…
— А что ты скажешь насчет моего папаши? — медленно проговорил Леха. Он вдруг почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы — отчего это, от бессилия, что ли? — Что ты скажешь, Крендель?
— Ха, а кто твой папаша? Специалист-мокрушник? Или тоже специалист по матрасам? — Мишка был весел.
— Киллер мой папаша, — из последних сил пробормотал Леха. — Киллер, козлы, поняли вы? Ну, кто хочет стать клиентом киллера?
В эту минуту зазвонил звонок.
— Он всех вас замочит, мой папаша, — продолжал Леха, словно и не слыша. У него был глухой голос пророка, слезы покачивались в глазах.
Крендель и его компания как-то растерянно переглянулись. На физиономии Блэк-мора появилось ошеломленное выражение, которое через пару минут удивило Славку Трушкина.
— Крендель, ну его, этого придурка, — бросил Блэкмор. — Он же чокнутый!
— Точно, — поддержал Спид. — Чокнутый. Гляньте, кусается… — И Спид продемонстрировал руку со следами Лехиных зубов.
Крендель сузил глаза и мотнул головой.
— Ладно, пошли, — сказал Мишка. — Звонок был.
Вся компания, с опаской косясь на Леху, поспешила к выходу. Дроздовский — впереди всех.
Мишка и Спид на пару секунд задержались возле умывальника. В дверях они столкнулись с Цыпой.
— Блин, эта географичка… — возбужденно начал тот, но осекся. — Что у вас здесь было? — спросил Цыпа с подозрением. — Слышь, Крендель?
— Отвали, — Мишка грубо оттолкнул Цыпу и вышел из туалета.
Цыпа выскочил вслед за приятелями. Корольков, стоя в туалете, услышал его голос:
— Эй! Что он такое вам сказал?!!
Леха остался один.
Совершенно опустошенный.
Конечно, не могло быть даже речи о том, чтобы в таком виде вернуться в класс. Он еще посидит в туалете, а потом, когда в коридоре уж точно никого не останется, отправится домой. Слава Богу, из окон кабинета географии его не увидят, хотя, откровенно говоря, ему даже на это чихать.
А сумка? Корольков решил положиться на Славку Трушкина: в конце концов, его, Лехина, сумка не такая тяжелая, чтобы Трушкин надорвался. Ничего, притащит.
Но что сказать дома?
А зачем что-то говорить дома? В тот раз, первого сентября, Леха сглупил — оставил работу маме, хотя мог сделать все сам. Теперь он дурака не сваляет, тем более что времени у него — целый день. Да он просто костьми ляжет, но приведет форму в порядок, чтобы родители вечером ни о чем не догадались.
Да, и загнул он про отца!
Но разве по своей воле?
Крайние обстоятельства вынудили.
Леха успешно добрался до квартиры — если не считать встречи с вечно пьяным Андрюхой — с тем самым, с двенадцатого этажа, — который на этот раз прикорнул прямо на ступеньках нижнего лестничного марша. Леха нечаянно задел его ногой, и небритый Андрюха, встрепенувшись, сонным голосом произнес:
— Металл суров! — после чего снова отрубился.
Глава IX
ЗАГОВОР ПРОТИВ КРЕНДЕЛЯ
Леха склонился над ванной и вовсю орудовал руками, словно дикарь, добывающий огонь. На дне ванны стоял пластмассовый таз малинового цвета, в котором плавали в мыльной воде бесформенной массой Лехины школьные брюки. Это их Корольков с таким усердием стирал. Потом сменил воду и стал полоскать.
Пожалуй, хватит.
Леха выпрямился, держа штаны в вытянутых руках.
Смахнув локтем пот со лба, Леха тщательно, до дрожи в руках, выкрутил штаны… И тут в дверь позвонили.
Леха разжал руки. Брюки шлепнулись в воду.
Звонок был таким протяжным — ну, точь-в-точь, как школьный.
Леха открыл дверь.
Сперва он увидел очки. Потом, за очками, — Трушкина. Славка стоял на пороге и нерешительно переминался с ноги на ногу. Через плечо у него висели две сумки, одна из которых была Лехина.
— Ну что, так и будешь пялиться? — спросил Славка. — Сумку отдать? Или впустишь?
— Заходи, — Леха посторонился. Трушкин зашел в прихожую, осмотрелся.
Леха захлопнул дверь, взял у Славки сумку и бросил ее на стул. Потом глянул в сторону ванной, где горел свет.
— Хоро-ош, — Трушкин проследил Ле-хин взгляд. — Заметаешь следы?
Корольков поморщился.
— Да уж, следы…
На Лехе были домашняя фланелевая рубашка с закатанными рукавами и рваные трико. Вид, что называется, не для гостей. С мокрых рук капала вода.
— Губы у тебя, — Славка хмыкнул, — толстые. Как пластилиновые.
Леха молча протянул руку к выключателю и погасил в прихожей свет.
— Слушай, у меня времени нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44