Насколько Серега уверен в себе — настолько Ростик уверен в том, что они облажаются.
Ростик определенно что-то задумал.
Ночью Тимофея бросало то в жар, то в озноб. Наутро он не мог вспомнить ни одного отрывка из своих снов, он проснулся с гудящей головой и с твердой уверенностью, что ему срочно — срочно! — нужно идти и тормошить Генку-Будильника до тех пор, пока он не пустит его к своему компьютеру.
У Генки есть эта игра.
«Почему ты так думаешь?» — удивленно спросил сам себя Тимофей. Ответа не последовало. Таинственный мыслительный процесс, который, надо думать, продолжался во время сна, выдал ему именно такой результат — словно он подсмотрел ответ задачки в конце учебника… И тем не менее решение осталось загадкой. А Тимофей с подозрением относился к таким решениям.
У Генки есть эта игра.
Просить что-то у Будильника — дело безнадежное. Но Тим даже не раздумывал над этим. Он быстро оделся и выбежал на улицу. В голове почему-то вертелось дурацкое слово — «тахикардия». При чем тут оно?.. Потом Тим вспомнил, что это название сердечной болезни. У него и в самом деле колотилось сердце. А волосы были мокрые от пота.
То, что вы не выиграете «харли-дэвидсон», — это еще не самое страшное.
Тим не понял — он сам придумал это или ему кто-то нашептал. Он замечал, что когда сидишь в ванной, а вода льется вовсю, то в этом шуме можно расслышать много необычных звуков: например, крики птиц. Или музыку. Или чье-то монотонное бормотание… Шум улицы, наверное, тоже рождает всякие слуховые галлюцинации. Или, может, это снова отголоски снов?
По пути к Генкиному дому Тим составил примерный план беседы. План, который при известном стечении обстоятельств поможет ему добраться до компьютера. С одной стороны, это был чистый блеф. Но с другой… Тимофей, окажись он на месте Будильника, сам поверил бы в то, что намеревался рассказать. Не посмел бы не поверить. Даже если бы это оказалось неправдой.
* * *
— А?..
Лицо у Генки было заспанное, помятое, с коричневыми следами лосьона против угрей. Он стоял в дверном проеме, тупо уставившись на Тима, и щелкал резинкой трусов.
— Чего приперся?
— Разговор есть, — сказал Тим.
— Па-ашел ты…
Генка хотел захлопнуть дверь, но Тим схватился за ручку. Генкино лицо вытянулось от удивления.
— Страх позабыл, малява?..
Он сильно дернул дверь на себя. Тим уперся в косяк и не выпускал ее. Из-за двери на сверхзвуковой скорости вылетел кулак, который должен был сделать Тимофея добычей стоматологов.
Тим увернулся от удара.
— Генка, это очень серьезный разговор… — успел он произнести до того, как кулак Будильника произвел очередной боевой вылет.
Будильник не слушал его. Он матерился и вовсю махал своими граблями. Тим дождался, когда Генкин кулак снова выпихнется наружу, и, мысленно перекрестившись, отпустил дверь…
Бамц.
— Ггрррррыыыынаааааа-а-а-а!!!
Генка Будильник орал так, словно ему по меньшей мере защемило пенис.
Схватившись за ушибленную руку, Генка шагнул назад. Тим, не теряя ни секунды, вошел вслед за ним в квартиру и захлопнул за собой дверь. Генка продолжал выть и оплакивать свою правую граблю. Взгляд Тимофея лихорадочно заметался по прихожей.
Металлическая ложка для обуви… Нет.
Телефонный аппарат на палочке… Нет.
Переполненное мусорное ведро… Да нет же, черт побери!..
Теперь Будильник во все глаза смотрел на Тимофея и приходил в себя. Через секунду он бросится на него и разорвет на мелкие, микроскопические клочки, в которых даже родная Тимина мама не узнает своего сына.
— Стой, — сказал Тим. — Стой, где стоишь.
Полка для обуви… Нет!
Ящик с инструментами…
Рядом с полкой стоял раскрытый столярный ящик-этажерка. Три металлические полочки, на которых аккуратно разложен инструмент. Каждый на своем месте.
В следующую секунду от этого патриархального порядка не осталось и следа. Бабах!.. Тим выхватил из ящика первое, что попалось под руку.
— Стой, где стоишь, — повторил он.
Генкин взгляд был тяжелым, словно чугунная заготовка. Раньше, когда на Тимофея смотрели ТАКИМ взглядом, он чувствовал в затылке какое-то противное дребезжание, от которого голова начинала мелко дрожать, словно гнилое яблоко на ветке.
Теперь Тим не чувствовал никакого дребезжания. Вернее, дребезжание было — но где-то далеко. К Тимофею оно, во всяком случае, не имело никакого отношения.
— Ты что, спятил?..
Будильник смотрел на Тимофея влажными кроличьими глазами. Тим на мгновение опустил глаза и посмотрел на предмет, который сжимала его рука.
Отвертка. Увесистая плоская отвертка с потрескавшейся деревянной ручкой на заклепках.
Генка тоже смотрел на нее, и глаза его увлажнялись все больше и больше. Только теперь Тим понял, откуда раздается дребезжание… Дребезжал будильник. Тим чуть не рассмеялся в голос — БУДИЛЬНИК ЗАДРЕБЕЗЖАЛ!..
— Тебе привет от Ростика Зельнова, — сказал Тимофей. — И еще от Квашеного.
— От… какого?
Генка никак не мог оторвать взгляд от отвертки.
— От Квашеного, — повторил Тим. — И можешь не рассказывать мне басни, будто ты с ним незнаком.
Генка громко сглотнул.
— Я не знаю никакого Зельнова. И никакого Квашеного.
— Врешь, — жестко сказал Тим. — Почему же ты тогда драпал каждый раз, когда каюк-компания Квашеного собиралась на автозаправку?
— Я не знаю.
Морда у Будильника была такая, словно его вызвали на педсовет.
— Хочешь, чтобы я рассказал нашим ребятам о том, как ты ходил в гости к Зельнову? — тихо сказал Тим.
Он скосил глаз на отвертку — она нисколько не дрожала, честное слово!
— Хочешь, я расскажу им, как ты хотел заработать «харли-дэвидсон»? — продолжал Тим все тем же ледяным тоном. Он вдруг понял, что именно чувствует солист диксиленда, когда во время импровизации его заносит все дальше и дальше… Так далеко, что под ложечкой образуется воздушная яма. — И как тебя там отметелили?.. И как ты боялся с тех пор даже на километр подходить к Ростику и Квашеному?.. Так боялся, что каждый раз подставлял наших пацанов, которые тем временем горбатили на тебя?.. Гад.
Будильник рассмеялся. Но глаза его оставались пустыми, словно намалеванными черной краской. И смех его был смехом утопленника.
— Да что вы мне сделаете, мал-лявы?.. — проскрежетал он. — Мои дела с Ростиком — это мои дела, понятно? Это не твое свинячье дело.
Тим вдруг понял, что он угадал.
Угадал.
Генка-Будильник и в самом деле скрывался от Квашеного. Он в самом деле когда-то позарился на «харли», и его в самом деле когда-то отметелили в «Доме Ашеров»… Тимофея даже слегка качнуло от этого открытия. Серега, в котором здоровья намного меньше, чем у этого гада, — он ПЯТЬ РАЗ ходил драться с каюк-компанией! А Будильник, этот газопроводский тиранозавр — он струсил после первого же раза!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Ростик определенно что-то задумал.
Ночью Тимофея бросало то в жар, то в озноб. Наутро он не мог вспомнить ни одного отрывка из своих снов, он проснулся с гудящей головой и с твердой уверенностью, что ему срочно — срочно! — нужно идти и тормошить Генку-Будильника до тех пор, пока он не пустит его к своему компьютеру.
У Генки есть эта игра.
«Почему ты так думаешь?» — удивленно спросил сам себя Тимофей. Ответа не последовало. Таинственный мыслительный процесс, который, надо думать, продолжался во время сна, выдал ему именно такой результат — словно он подсмотрел ответ задачки в конце учебника… И тем не менее решение осталось загадкой. А Тимофей с подозрением относился к таким решениям.
У Генки есть эта игра.
Просить что-то у Будильника — дело безнадежное. Но Тим даже не раздумывал над этим. Он быстро оделся и выбежал на улицу. В голове почему-то вертелось дурацкое слово — «тахикардия». При чем тут оно?.. Потом Тим вспомнил, что это название сердечной болезни. У него и в самом деле колотилось сердце. А волосы были мокрые от пота.
То, что вы не выиграете «харли-дэвидсон», — это еще не самое страшное.
Тим не понял — он сам придумал это или ему кто-то нашептал. Он замечал, что когда сидишь в ванной, а вода льется вовсю, то в этом шуме можно расслышать много необычных звуков: например, крики птиц. Или музыку. Или чье-то монотонное бормотание… Шум улицы, наверное, тоже рождает всякие слуховые галлюцинации. Или, может, это снова отголоски снов?
По пути к Генкиному дому Тим составил примерный план беседы. План, который при известном стечении обстоятельств поможет ему добраться до компьютера. С одной стороны, это был чистый блеф. Но с другой… Тимофей, окажись он на месте Будильника, сам поверил бы в то, что намеревался рассказать. Не посмел бы не поверить. Даже если бы это оказалось неправдой.
* * *
— А?..
Лицо у Генки было заспанное, помятое, с коричневыми следами лосьона против угрей. Он стоял в дверном проеме, тупо уставившись на Тима, и щелкал резинкой трусов.
— Чего приперся?
— Разговор есть, — сказал Тим.
— Па-ашел ты…
Генка хотел захлопнуть дверь, но Тим схватился за ручку. Генкино лицо вытянулось от удивления.
— Страх позабыл, малява?..
Он сильно дернул дверь на себя. Тим уперся в косяк и не выпускал ее. Из-за двери на сверхзвуковой скорости вылетел кулак, который должен был сделать Тимофея добычей стоматологов.
Тим увернулся от удара.
— Генка, это очень серьезный разговор… — успел он произнести до того, как кулак Будильника произвел очередной боевой вылет.
Будильник не слушал его. Он матерился и вовсю махал своими граблями. Тим дождался, когда Генкин кулак снова выпихнется наружу, и, мысленно перекрестившись, отпустил дверь…
Бамц.
— Ггрррррыыыынаааааа-а-а-а!!!
Генка Будильник орал так, словно ему по меньшей мере защемило пенис.
Схватившись за ушибленную руку, Генка шагнул назад. Тим, не теряя ни секунды, вошел вслед за ним в квартиру и захлопнул за собой дверь. Генка продолжал выть и оплакивать свою правую граблю. Взгляд Тимофея лихорадочно заметался по прихожей.
Металлическая ложка для обуви… Нет.
Телефонный аппарат на палочке… Нет.
Переполненное мусорное ведро… Да нет же, черт побери!..
Теперь Будильник во все глаза смотрел на Тимофея и приходил в себя. Через секунду он бросится на него и разорвет на мелкие, микроскопические клочки, в которых даже родная Тимина мама не узнает своего сына.
— Стой, — сказал Тим. — Стой, где стоишь.
Полка для обуви… Нет!
Ящик с инструментами…
Рядом с полкой стоял раскрытый столярный ящик-этажерка. Три металлические полочки, на которых аккуратно разложен инструмент. Каждый на своем месте.
В следующую секунду от этого патриархального порядка не осталось и следа. Бабах!.. Тим выхватил из ящика первое, что попалось под руку.
— Стой, где стоишь, — повторил он.
Генкин взгляд был тяжелым, словно чугунная заготовка. Раньше, когда на Тимофея смотрели ТАКИМ взглядом, он чувствовал в затылке какое-то противное дребезжание, от которого голова начинала мелко дрожать, словно гнилое яблоко на ветке.
Теперь Тим не чувствовал никакого дребезжания. Вернее, дребезжание было — но где-то далеко. К Тимофею оно, во всяком случае, не имело никакого отношения.
— Ты что, спятил?..
Будильник смотрел на Тимофея влажными кроличьими глазами. Тим на мгновение опустил глаза и посмотрел на предмет, который сжимала его рука.
Отвертка. Увесистая плоская отвертка с потрескавшейся деревянной ручкой на заклепках.
Генка тоже смотрел на нее, и глаза его увлажнялись все больше и больше. Только теперь Тим понял, откуда раздается дребезжание… Дребезжал будильник. Тим чуть не рассмеялся в голос — БУДИЛЬНИК ЗАДРЕБЕЗЖАЛ!..
— Тебе привет от Ростика Зельнова, — сказал Тимофей. — И еще от Квашеного.
— От… какого?
Генка никак не мог оторвать взгляд от отвертки.
— От Квашеного, — повторил Тим. — И можешь не рассказывать мне басни, будто ты с ним незнаком.
Генка громко сглотнул.
— Я не знаю никакого Зельнова. И никакого Квашеного.
— Врешь, — жестко сказал Тим. — Почему же ты тогда драпал каждый раз, когда каюк-компания Квашеного собиралась на автозаправку?
— Я не знаю.
Морда у Будильника была такая, словно его вызвали на педсовет.
— Хочешь, чтобы я рассказал нашим ребятам о том, как ты ходил в гости к Зельнову? — тихо сказал Тим.
Он скосил глаз на отвертку — она нисколько не дрожала, честное слово!
— Хочешь, я расскажу им, как ты хотел заработать «харли-дэвидсон»? — продолжал Тим все тем же ледяным тоном. Он вдруг понял, что именно чувствует солист диксиленда, когда во время импровизации его заносит все дальше и дальше… Так далеко, что под ложечкой образуется воздушная яма. — И как тебя там отметелили?.. И как ты боялся с тех пор даже на километр подходить к Ростику и Квашеному?.. Так боялся, что каждый раз подставлял наших пацанов, которые тем временем горбатили на тебя?.. Гад.
Будильник рассмеялся. Но глаза его оставались пустыми, словно намалеванными черной краской. И смех его был смехом утопленника.
— Да что вы мне сделаете, мал-лявы?.. — проскрежетал он. — Мои дела с Ростиком — это мои дела, понятно? Это не твое свинячье дело.
Тим вдруг понял, что он угадал.
Угадал.
Генка-Будильник и в самом деле скрывался от Квашеного. Он в самом деле когда-то позарился на «харли», и его в самом деле когда-то отметелили в «Доме Ашеров»… Тимофея даже слегка качнуло от этого открытия. Серега, в котором здоровья намного меньше, чем у этого гада, — он ПЯТЬ РАЗ ходил драться с каюк-компанией! А Будильник, этот газопроводский тиранозавр — он струсил после первого же раза!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49