– Я хочу объяснить кое-что из того, что сказал. Я говорил, что мы – суть объекты его системы восприятия.
– Это не так, – возразил Бакмэн.
– Это не так и вместе с тем это так. Тавернер ведь не единственный, кто принимал КР-3. Была еще и Элис. Тавернер, как и все мы, стал субъектом в ее си-стеме восприятия. Перейдя в иное измерение, она и его туда перетащила. Вместе с тем он, как и мы, продолжал оставаться в нашей вселенной. Мы как бы заняли два пространственных коридора одновременно; один реальный, другой нет. Один из них – это наше настоящее, другой коридор – латентная вероятность, одна из многих, временно зарезервированная препаратом КР-3. Временно. Всего на два дня.
Это достаточный срок, чтобы причинить огромный ущерб вовлеченному сознанию. Мозг вашей сестры, мистер Бакмэн, был разрушен не токсическими веществами, а невероятной перегрузкой. Причиной смерти стала несовместимая с жизнью травма кортикальной ткани, ускорение естественного неврологического старения… Другими словами, за эти два дня ее мозг получил такую нагрузку, что она умерла от старости.
– У вас есть что-нибудь от головной боли? – обратился Бакмэн к Вестербургу.
– Аптека закрыта, – ответил Вестербург.
– Но у вас есть ключ.
– Я не имею права им пользоваться в отсутствие аптекаря.
– Сделайте исключение! – резко сказал Бакмэн. – Один раз.
Вестербург поднялся и принялся перебирать ключи.
– Если бы аптекарь был на месте, – заметил Бакмэн, – ключ бы вам вообще не понадобился.
– Вся планета, – покачал головой Греб, – управляется бюрократами. – Он посмотрел на Бакмэна. – Похоже, с вас хватит. Примите лекарство и отправляйтесь домой.
– Я не болен. Просто мне нехорошо.
– Не перегружайте себя. Вы же собрались уходить, а потом вернулись.
– Я как животное, – вздохнул Бакмэн. – Как лабораторная крыса.
Зазвонил телефон на огромном дубовом столе.
– Думаете, кто-то из маршалов? – спросил Бакмэн. – Сегодня я не в состоянии с ними общаться.
Герб поднял трубку. Затем, прикрыв рукой микрофон, прошептал:
– Это Тавернер. Джейсон Тавернер.
– Я поговорю с ним. – Бакмэн взял трубку из рук Мэйма и произнес:
– Привет, Тавернер. Поздний час. Металлическим голосом Тавернер ответил:
– Я хочу сдаться полиции. Жду вас в квартире Хизер Гарт. Мы вместе вас ждем.
– Он хочет сдаться, – прошептал Бакмэн Мэйму.
– Пусть приезжает сюда, – прошептал в ответ Мэйм.
– Приезжайте сюда, – сказал Бакмэн в трубку. – А с чего бы это вы решили сдаться властям? – спросил вдруг он. – Мы же вас в конце концов прикончим. Ты что, не понимаешь, сволочь несчастная? Почему ты не пытаешься убежать?
– Куда? – простонал Тавернер.
– В какой-нибудь кампус. В Колумбию. У них достаточно прочное положение. Есть вода и пища.
– Я больше не хочу, чтобы за мной охотились, – сказал Тавернер.
– Жизнь – это когда за тобой охотятся, – назидательно произнес Бакмэн. – Ладно, Тавернер, – вздохнул он – Приезжайте сюда. И бабу эту с собой берите. Возьмем с нее объяснение.
Чертов дурак, подумал он. Сдаться, видите ли, решил!
– Перед тем как приехать, можешь отрезать себе яйца! – рявкнул он в трубку. – - Я хочу во всем признаться, – прозвучал слабый голос Джейсона.
– Как только сюда приедешь, я собственноручно тебя расстреляю, – сказал Бакмэн. – Заявлю, что ты сопротивлялся задержанию. Или еще что-нибудь придумаю. Что угодно У нас тут большой выбор. – Он повесил трубку. – Едет сюда, чтобы его шлепнули, – сказал генерал Мэйму – Вы сами завели на него дело, – пожал плечами Мэйм. – Если хотите, можете оставить его в покое Пусть выпускает пластинки и ведет свое дурацкое шоу.
– Нет, – покачал головой Бакмэн. Вестербург принес две розовые капсулы и бумажный стаканчик с водой.
– Ваше лекарство, – сказал судмедэксперт, ставя стакан перед генералом – Смесь Дарвона.
– Благодарю. – Бакмэн проглотил капсулы, выпил воду, скомкал стаканчик и бросил его в уничтожитель. Наступила тишина.
– Идите домой, – сказал Герб. – А еще лучше, в мотель, хороший мотель в центре города. Выспитесь, не вставайте рано, я разберусь с маршалами, когда они позвонят.
– Мне надо встретить Тавернера.
– Не надо. Я сам заведу на него дело. Или дежурный сержант. Как на любого преступника.
– Герб, – остановил помощника Бакмэн, – я действительно хочу его пристрелить.
Подойдя к столу, генерал открыл нижний ящик, вытащил из него шкатулку из кедрового дерева и поставил на стол. Из шкатулки извлек однозарядный пистолет "ерринджер” двадцать второго калибра. Зарядил пистолет патроном с полым наконечником и взвел курок, удерживая пистолет стволом вверх, как требовали правила безопасности. Привычка.
– Разрешите взглянуть? – произнес Герб. Бакмэн протянул ему оружие.
– Сделано Кольтом. Кольт закупил все матрицы и шаблоны. Я забыл когда.
– Отличное оружие. – Герб взвесил пистолет в руке. – Просто отличное. – Он вернул пистолет генералу. – Но пуля двадцать второго калибра слишком мала. Нужно попасть ему точно между бровями. Для этого он должен стоять строго напротив вас. – Мэйм положил руку на плечо генерала. – Возьмите лучше служебный тридцать восьмой или сорок пятый. Договорились?
– Вы знаете, чей это пистолет? – спросил Бакмэн – Элис. Она хранила его здесь, так как боялась, что может застрелить меня во время ссоры или ночью, когда она., в депрессии. Но это не дамский пистолет. Дерринджер делал дамские пистолеты, но это не дамский.
– Вы купили его для Элис?
– Нет, – вздохнул Бакмэн. – Она сама нашла его в ломбарде в Уаттсе. Отдала за него двадцать пять долларов. Хорошая цена, учитывая состояние оружия. – Генерал поднял голову и посмотрел Гербу в глаза. – Мы действительно должны его прикончить. Если мы не навесим на него это дело, маршалы меня распнут. А я не хочу терять работу.
– Я обо всем позабочусь, – сказал Герб.
– Ладно, – кивнул Бакмэн. – Я пошел домой. – Он уложил пистолет на красную бархатную подушечку в шкатулке, запер ее, потом снова открыл, вытащил пистолет и разрядил его. Герб Мэйм и Фил Вестербург молча следили за действиями начальника. – В этой модели ствол переламывается вбок, – сказал Бакмэн. – Не привившееся конструктивное решение.
– Отправляйтесь домой на служебной машине, – посоветовал Герб. – После всего, что случилось, вам не следует вести вертушку.
– Я могу вести, – сказал Бакмэн. – Я в любом состоянии могу вести, – повторил он. – Чего я не могу, так это убить стоящего напротив меня человека пулей двадцать второго калибра. Кто-то должен сделать это за меня.
– Спокойной ночи, – спокойно произнес Герб.
– Спокойной ночи. – Бакмэн вышел из кабинета и зашагал к лифту по пустым коридорам полицейской академии. “Дарвон” уже начал действовать, боль уменьшилась, и Бакмэн испытывал благодарность и облегчение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53