Ложку пробудило только имя мага.
— Она мне необходима, как бы ни был велик риск. Держи ее у себя до последней минуты, а потом брось в мою сумку, и будем надеяться… Тилья, не принимай все так близко к сердцу. Я не собираюсь оставаться там и умирать. Я прожила счастливую жизнь и благодарна судьбе, но не намерена покидать этот мир прямо сейчас. Еще рано. Лучше взбодрись и скажи мне «до свидания», как будто мы с тобой увидимся завтра. Тем более что так и будет.
Тилья едва сдерживала слезы. Альнор и Мина приблизились к столу чиновников. Девочка мельком удивилась, что здесь не требовалось никакой платы и взятки, ни единого дрина.
Они отошли в сторону, чтобы попрощаться. Обняв бабушку, Тилья поняла, что той так же горько расставание. Девочка отвязала Акстриг и бросила в сумку Мины. Потом она попрощалась с Альнором и стала смотреть, как старики, поддерживая друг друга, прошли в ворота. Слезы слепили глаза.
Вдруг кто-то заговорил с ней:
— Не хочешь продать лошадку? Судя по твоему виду, ты с севера и путь предстоит неблизкий, а эта кляча не стоит тех денег, которые проедает. Я дам хорошую цену.
Тилья отрицательно покачала головой, но Таль, как всегда, встрял с расспросами:
— А что вы делаете с ними потом?
— Я жду, пока у меня наберется небольшой табун, и гоню его на рынок в Рамрам.
— Мы не хотим продавать ее. А сколько будет стоить присмотреть за ней пару дней?
— Ну… Что это у вас на уме?
— Мы хотим пробраться в город и побыть со своими, пока они не уйдут совсем.
Торговец громко рассмеялся.
— Бывает же такое! — воскликнул он. — Да я был готов сломя голову бежать от своей бабки! Послушай, сынок, в Империи много законов и правил, которые можно обойти. Но с Голоротом ничего не получится. Человек или зверь, попавший в город Смерти, не выходит оттуда живым. Только дальше на юг, в океан, по течению Великой реки.
— Этого не может быть, — возразил Таль. — А как же, например, вон тот человек? Он только что спокойно вышел и помог кому-то войти. Там должен быть кто-то еще кроме стариков, чтобы подметать улицы, готовить еду, следить за всем…
— Он не вышел, а сделал всего несколько шагов в тени ворот. Все те, о ком ты говоришь, никогда не покидают город, пока не приходит их время отплывать на юг. Знаешь, что бы с вами было, если бы ваши старики умерли в пути?
— Нас бы продали в рабство.
— Верно. Часть этих детей, подобранных по дороге, работорговцы обязаны отдать в Голорот. Они не хотят, чтобы их видели, поэтому гонят детей по ночам, а последний отрезок пути преодолевают на плоту. Задержитесь здесь дотемна и сами убедитесь. Только я бы на вашем месте не стал этого делать, а то могут и вас забрать в Голорот.
Таль поймал взгляд Тильи и вопросительно поднял брови. Она кивнула в ответ. Девочка была готова на все, лишь бы снова быть с Миной.
— Сколько вы возьмете за то, чтобы немного присмотреть за нашей лошадью? — спросил Таль.
— Пять дринов, и это только потому, что вы мне нравитесь.
— Чепуха! — бойко возразил Таль. — У нее огромная выносливость.
— И капризный нрав в придачу. Послушайте, через три дня я отправляюсь в Рамрам. Если вы успеете ее забрать, то заплатите мне только за корм, который она съест. А если не успеете, то я продаю ее на рынке за свою цену.
Таль опять посмотрел на Тилью, и она кивнула.
— Хорошо, — сказал Таль. — Мы согласны.
— Вы действительно собираетесь сделать то, что задумали?
— Не спрашивайте.
— Сумасшедшие, — сказал торговец, беря Калико под уздцы.
Много дней подряд Калико уныло брела на юг, изнывая от жары, усталости, непривычной пищи и виня во всем Тилью. Но сейчас, поняв, что ее хотят разлучить с хозяйкой, она издала жалобное ржание и рванула поводья. Однако торговец привык к норовистым животным и силой увел ее. Одинокое, испуганное ржание разрывало сердце Тильи на части. Она никогда не думала, что так любит Калико. Тилья понимала, что Калико меньше любой другой лошади на свете заслуживает любви, но та была последней ниточкой, связывающей ее с Вудбурном, и теперь эта ниточка оборвалась.
Голорот был построен из грязи, на которой стоял. Расположившись на высоком берегу Великой реки, Тилья и Таль видели, как огромные плоты сплавлялись вниз по течению. Каждый из них состоял из множества маленьких плотов, связанных вместе. Ближе к городу их разъединяли и гнали по узкому каналу к специальным водным воротам.
Вдалеке, на южной пристани Голорота, выстроилась очередь стариков. Один за другим плоты подплывали к молу, на них садились несколько человек и уносились вниз по течению, чтобы умереть за пределами Империи. Бесконечная цепочка плотов скрывалась за южным горизонтом.
На Таля с Тильей никто не обращал внимания. Рядом с ними стояли другие дети в надежде в последний раз увидеть своих родных хотя бы издалека.
— Голорот — маленький город, — заметил Таль. — Их не могут держать там долго, иначе на всех не хватило бы места.
— Через сутки они уходят, — сказала женщина, продававшая сладости поблизости. — Когда ваши вошли в город?
— Около часа назад, — ответил Таль.
— Значит, завтра примерно в это время они отплывут. Может, немного раньше. Сейчас не очень много людей. Если вы хотите их дождаться, то вам придется здесь переночевать, и вас заедят комары. Я могу продать вам отпугивающую мазь. Пять дринов.
Таль поторговался и купил маленькую плошку за четыре дрина.
— А где наши бабушка и дедушка будут спать? — спросил он.
— В одном из бараков — в них влезает человек двести. Не беспокойтесь, с ними неплохо обращаются. Сегодня им дадут ужин, а утром — завтрак и в питье подмешают маковый сок, так что они уже не будут осознавать, что с ними происходит.
Тилья слушала с возрастающей тревогой. Мина и Альнор проникли в Голорот, чтобы найти Фахиля и как-то вернуться назад. Они не должны отплыть на юг. Но если они будут под воздействием макового сока? Она посмотрела на Таля. Бледный от беспокойства, он поймал ее взгляд. Они поняли друг друга без слов. Нужно любой ценой попасть в Голорот. Сегодня.
— Еда нам тоже понадобится, — сказал он торговке.
Ночной воздух был тяжелым, липким и жарким. Луна еще не взошла. Тилья и Таль, намазавшись пахучей мазью от насекомых, лежали неподалеку от канала, по которому в город проплывали плоты.
После заката они озарились оранжевым светом факелов. Большие плоты, как и днем, разъединяли на много маленьких, но теперь их грузили разной поклажей — тюками, корзинами с едой и зловонными гробами тех, кто умер в пути.
Потом проплыл плот, на котором теснились около тридцати детей. С молчаливым безразличием они ждали, пока торговец пересчитал их, отобрал троих и пересадил на маленький плот, идущий по каналу в город Смерти.
— Идем, — прошептал Таль, но Тилья была уже на ногах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
— Она мне необходима, как бы ни был велик риск. Держи ее у себя до последней минуты, а потом брось в мою сумку, и будем надеяться… Тилья, не принимай все так близко к сердцу. Я не собираюсь оставаться там и умирать. Я прожила счастливую жизнь и благодарна судьбе, но не намерена покидать этот мир прямо сейчас. Еще рано. Лучше взбодрись и скажи мне «до свидания», как будто мы с тобой увидимся завтра. Тем более что так и будет.
Тилья едва сдерживала слезы. Альнор и Мина приблизились к столу чиновников. Девочка мельком удивилась, что здесь не требовалось никакой платы и взятки, ни единого дрина.
Они отошли в сторону, чтобы попрощаться. Обняв бабушку, Тилья поняла, что той так же горько расставание. Девочка отвязала Акстриг и бросила в сумку Мины. Потом она попрощалась с Альнором и стала смотреть, как старики, поддерживая друг друга, прошли в ворота. Слезы слепили глаза.
Вдруг кто-то заговорил с ней:
— Не хочешь продать лошадку? Судя по твоему виду, ты с севера и путь предстоит неблизкий, а эта кляча не стоит тех денег, которые проедает. Я дам хорошую цену.
Тилья отрицательно покачала головой, но Таль, как всегда, встрял с расспросами:
— А что вы делаете с ними потом?
— Я жду, пока у меня наберется небольшой табун, и гоню его на рынок в Рамрам.
— Мы не хотим продавать ее. А сколько будет стоить присмотреть за ней пару дней?
— Ну… Что это у вас на уме?
— Мы хотим пробраться в город и побыть со своими, пока они не уйдут совсем.
Торговец громко рассмеялся.
— Бывает же такое! — воскликнул он. — Да я был готов сломя голову бежать от своей бабки! Послушай, сынок, в Империи много законов и правил, которые можно обойти. Но с Голоротом ничего не получится. Человек или зверь, попавший в город Смерти, не выходит оттуда живым. Только дальше на юг, в океан, по течению Великой реки.
— Этого не может быть, — возразил Таль. — А как же, например, вон тот человек? Он только что спокойно вышел и помог кому-то войти. Там должен быть кто-то еще кроме стариков, чтобы подметать улицы, готовить еду, следить за всем…
— Он не вышел, а сделал всего несколько шагов в тени ворот. Все те, о ком ты говоришь, никогда не покидают город, пока не приходит их время отплывать на юг. Знаешь, что бы с вами было, если бы ваши старики умерли в пути?
— Нас бы продали в рабство.
— Верно. Часть этих детей, подобранных по дороге, работорговцы обязаны отдать в Голорот. Они не хотят, чтобы их видели, поэтому гонят детей по ночам, а последний отрезок пути преодолевают на плоту. Задержитесь здесь дотемна и сами убедитесь. Только я бы на вашем месте не стал этого делать, а то могут и вас забрать в Голорот.
Таль поймал взгляд Тильи и вопросительно поднял брови. Она кивнула в ответ. Девочка была готова на все, лишь бы снова быть с Миной.
— Сколько вы возьмете за то, чтобы немного присмотреть за нашей лошадью? — спросил Таль.
— Пять дринов, и это только потому, что вы мне нравитесь.
— Чепуха! — бойко возразил Таль. — У нее огромная выносливость.
— И капризный нрав в придачу. Послушайте, через три дня я отправляюсь в Рамрам. Если вы успеете ее забрать, то заплатите мне только за корм, который она съест. А если не успеете, то я продаю ее на рынке за свою цену.
Таль опять посмотрел на Тилью, и она кивнула.
— Хорошо, — сказал Таль. — Мы согласны.
— Вы действительно собираетесь сделать то, что задумали?
— Не спрашивайте.
— Сумасшедшие, — сказал торговец, беря Калико под уздцы.
Много дней подряд Калико уныло брела на юг, изнывая от жары, усталости, непривычной пищи и виня во всем Тилью. Но сейчас, поняв, что ее хотят разлучить с хозяйкой, она издала жалобное ржание и рванула поводья. Однако торговец привык к норовистым животным и силой увел ее. Одинокое, испуганное ржание разрывало сердце Тильи на части. Она никогда не думала, что так любит Калико. Тилья понимала, что Калико меньше любой другой лошади на свете заслуживает любви, но та была последней ниточкой, связывающей ее с Вудбурном, и теперь эта ниточка оборвалась.
Голорот был построен из грязи, на которой стоял. Расположившись на высоком берегу Великой реки, Тилья и Таль видели, как огромные плоты сплавлялись вниз по течению. Каждый из них состоял из множества маленьких плотов, связанных вместе. Ближе к городу их разъединяли и гнали по узкому каналу к специальным водным воротам.
Вдалеке, на южной пристани Голорота, выстроилась очередь стариков. Один за другим плоты подплывали к молу, на них садились несколько человек и уносились вниз по течению, чтобы умереть за пределами Империи. Бесконечная цепочка плотов скрывалась за южным горизонтом.
На Таля с Тильей никто не обращал внимания. Рядом с ними стояли другие дети в надежде в последний раз увидеть своих родных хотя бы издалека.
— Голорот — маленький город, — заметил Таль. — Их не могут держать там долго, иначе на всех не хватило бы места.
— Через сутки они уходят, — сказала женщина, продававшая сладости поблизости. — Когда ваши вошли в город?
— Около часа назад, — ответил Таль.
— Значит, завтра примерно в это время они отплывут. Может, немного раньше. Сейчас не очень много людей. Если вы хотите их дождаться, то вам придется здесь переночевать, и вас заедят комары. Я могу продать вам отпугивающую мазь. Пять дринов.
Таль поторговался и купил маленькую плошку за четыре дрина.
— А где наши бабушка и дедушка будут спать? — спросил он.
— В одном из бараков — в них влезает человек двести. Не беспокойтесь, с ними неплохо обращаются. Сегодня им дадут ужин, а утром — завтрак и в питье подмешают маковый сок, так что они уже не будут осознавать, что с ними происходит.
Тилья слушала с возрастающей тревогой. Мина и Альнор проникли в Голорот, чтобы найти Фахиля и как-то вернуться назад. Они не должны отплыть на юг. Но если они будут под воздействием макового сока? Она посмотрела на Таля. Бледный от беспокойства, он поймал ее взгляд. Они поняли друг друга без слов. Нужно любой ценой попасть в Голорот. Сегодня.
— Еда нам тоже понадобится, — сказал он торговке.
Ночной воздух был тяжелым, липким и жарким. Луна еще не взошла. Тилья и Таль, намазавшись пахучей мазью от насекомых, лежали неподалеку от канала, по которому в город проплывали плоты.
После заката они озарились оранжевым светом факелов. Большие плоты, как и днем, разъединяли на много маленьких, но теперь их грузили разной поклажей — тюками, корзинами с едой и зловонными гробами тех, кто умер в пути.
Потом проплыл плот, на котором теснились около тридцати детей. С молчаливым безразличием они ждали, пока торговец пересчитал их, отобрал троих и пересадил на маленький плот, идущий по каналу в город Смерти.
— Идем, — прошептал Таль, но Тилья была уже на ногах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63